Николай Воронков - Время собирать камни (СИ)
Верону удалось увидеть только раз, да и то случайно, когда она проходила по двору. Я тогда даже умилился от её вида — такая славная стала, округлая, приятная взгляду. Волосы убраны под небольшую расшитую шапочку, платье сравнительно простенького фасона, что любят многие беременные — талия поднята под грудь, а всё остальное колыхается этаким колоколом. Почти и незаметно, что беременная, разве что характерная округлость выдаёт. Правда, особой радости на её лице я не заметил. Такое же усталое, осунувшееся, как и в тот день, когда мы вместе ехали в замок. Даже из того, что я успел узнать, картина складывалась очень некрасивая — под условным контролем была территория на день пути вокруг, а дальше творилось непонятно что. Барончики обнаглели и перестали платить налоги, обозы проходили в лучшем случае один из трёх. Что происходит на другом конце земель, вообще неизвестно. Надо что-то срочно делать, но что? Меня вон один раз отправляли помочь перегнать стадо коров, которых Верона купила в своих старых землях, но на этом мой вклад в дело поднятия экономики и закончился. Надо что-то придумать, но весь мой опыт мог подсказать только одно — надо идти и рубить, рубить, рубить...
Задумавшись, несколько раз прошелся перед охраняемой дверью, и чуть не пропустил появление начальства — лейтенанта Зехарда и Вероны. Торопливо вытянулся по стойке «смирно». но на меня не обратили внимания. Скользнули взглядом и всё. Да и чего обращать? Время такое, что на солдата, стоящего на посту, обращают внимания не больше, чем на метлу, прислоненную к косяку той же двери. Зехард шел чуть сзади и что-то негромко рассказывал. Наверное, что-то важное, потому что Верона была уж очень задумчивая и шла, глядя перед собой. Я полюбовался на её приятно округлившуюся фигуру, но тут меня взяло нехорошее предчувствие — больно уж задумчивой она была. И в этом ничего страшного, мало ли, но вот бывают такие мгновения, когда вдруг словно видишь, что сейчас случится. Никакой мистики, а просто опыт, если можно так сказать — метрах в десяти дальше по коридору была очень подленькая ступенька. Даже не ступенька, а так, небольшой перепад между разными частями пола, но он прятался в тени, и чужой человек почти всегда падал, внезапно теряя опору под ногами. Сам несколько раз чуть не навернулся в этом месте, и теперь я чуть ли не кожей почувствовал, что вот ещё три, два шага, и Верона наступит в эту пустоту.
Я даже не успел ничего отчетливо подумать, а тело уже само, ускоряясь, двинулось к Вероне. Она делает последний шаг, охнув, начинает заваливаться, и тут я, чуть ли не в прыжке, успеваю подхватить её под руку.
Как говорится, немая сцена... Верона, пошатнувшись, замерла, прижав руку к животу. Летёха схватился за меч, но не знал как реагировать. Я тоже замер, поддерживая Верону под руку.
Наконец Верона выпрямилась с легким стоном и повернулась ко мне. Я тут же отступил на шаг и склонил голову.
— Простите, госпожа. Тут часто оступаются, и мне вдруг показалось...
Верона чуть скривилась, но ничего не сказала. Похоже, у неё все мысли были о будущем ребёнке. Непроизвольным движением положила руку на живот, погладила, словно успокаивая, и молча ушла.
Лейтенант шел притихший, мысленно прикидывая, как наказать новенького. Бросился на помощь — это его долг, но лейтенанту что-то не нравилось. Было что-то неуловимое, что его раздражало. Как тот стоял? Да вроде нормально, как и положено солдату. Подхватил под руку? Вроде никакой вольности он не заметил. Так что его бесит?
Неожиданно заговорила леди Верона.
— Кто это был?
— Солдат из новых. Появился пару недель назад, я вам докладывал.
— Да, что-то такое ты говорил — кивнула Верона — Как он тебе?
— Ну... — лейтенант задумался, не зная, как сформулировать свои сомнения — Службу знает, слушается беспрекословно. Боец отличный, один из лучших — он замялся — Но он странный.
— И что в нём странного?
— Толком и не сказать. Служит у нас недолго, но такое впечатление, что он бывал в замке и раньше. Ходит не спрашивая как пройти, некоторых слуг знает по именам, хотя вроде должен их видеть в первый раз. Оружие у него отличное, но на службу попросил самое простое солдатское. Говорит, что бережёт своё для настоящего боя. Моется редко, и всегда делает это только в одиночку.
— А в этом что странного? — удивилась Верона.
— Ну... — лейтенант чуть смутился — После тренировочных боёв все потные, грязные, поэтому обычно раздеваются до пояса и моются прямо во дворе, у бочек с дождевой водой. А этот только лицо и руки сполоснёт, а мыться уходит в мыльню, да ещё и дверь запирает.
— Почему?
— Говорит, что шрамов много, не хочет людей пугать.
— Может, и в самом деле изранен?
— Вы бы видели, как он в схватке двигается — вдруг хмыкнул лейтенант — не каждый молодой на такое способен.
— И этим он кажется тебе странным?
Лейтенант опустил взгляд.
— А ещё он солдат избивает.
— Что?! И ты это спускаешь?!
— Ну... — лейтенант вообще смутился — Ситуации какие-то непонятные, да и не жаловался никто, это я случайно узнал. Неделю назад я отправил Адрага с двумя солдатами встретить стадо коров, которых должны были перегнать к замку. При передаче оказалось, что из полсотни коров троих не хватает — вроде волки задрали. Так вот, Адраг, услышал это, отвел солдат, охранявших стадо, в сторону, и страшно избил. Четверых, между прочим! Забрал все деньги, оружие, и пообещал, что если они в тот же день не уйдут со службы, просто убить.
— Да что он себе позволяет! — Верона гневно сжала губы.
Лейтенант напрягся, но продолжил.
— Когда стадо пригнали в замок, пастухи признались, что пропавшие коровы были проданы теми солдатами. А все деньги и оружие Адраг сдал управляющему, да ещё и расписку потребовал. Вот я и не знаю, что с этим делать.
— Действительно, странное поведение — задумчиво произнесла Верона.
— А на днях был ещё один случай — продолжил Зехард — Десятник сказал, что несколько солдат стояли, разговаривали. Среди них был Дарел (завзятый бабник). Ну вот, они стояли, разговаривали, и вроде как прозвучало ваше имя, а потом смех. Ну, и Адраг этого Дарела с одного удара вырубил. Приятели бросились на помощь, так он и их всех... с одного удара. До вечера без памяти валялись. Надо бы наказать, но я в сомнении — никто не жаловался, все молчат. Да и ударил он, мне кажется, защищая ваше доброе имя.
Верона даже остановилась.
— Зехард, ты соображаешь что говоришь?
Лейтенант смутился ещё больше.
— Прошу прощения, госпожа, я забылся.
Некоторое время они шли молча, но, наконец, Верона снова заговорила.
