Роджер Желязны - Рыцарь Теней
Но главное — другое: посреди амберского Образа никогда не было огненного кольца вкруг мертвой, бесчувственной или заколдованной девушки.
А девушка, разумеется, могла быть только Корал. Я сразу это понял, хотя лишь через несколько минут разглядел ее лицо за пляшущими огненными языками.
Пока я смотрел, тяжелая дверь захлопнулась. Юрт долго стоял неподвижно, затем произнес:
— Этот твой Камень явно в работе. Видел бы ты свое лицо в его свете.
За бело-голубым сиянием Образа и дрожанием огненного кольца я и не заметил, что Камень тоже добавляет свою толику иллюминации.
Я сделал шаг вперед, и меня обдало холодом, как от пробужденного Козыря. Видимо, это один из Сломанных Образов, о которых говорила Ясра, — узоров, на которых прошли посвящение она и Джулия. Значит, я в одной из первичных Теней, где-то поблизости от Амбера. Мысли понеслись галопом.
Совсем недавно я заподозрил, что Образ обладает разумом. Очень вероятно, что разумен и Логрус — одно подтверждает другое. Впервые эта мысль пришла мне в голову, когда Корал прошла Образ и попросила его перенести ее, куда следует. Он исполнил приказание, и вот где она оказалась. Без сознания — видимо, поэтому-то я не мог связаться с ней по Козырю. Когда она исчезла, я обратился к Образу, и тот, словно в насмешку, перенес меня из одного конца зала в другой — видимо, хотел доказать мне, что все понимает.
А ведь он не просто разумен, решил я, заглянув в Самоцвет. Он очень и очень умен. В камне возникали картинки, они говорил, что я должен сделать. Так вот, в обычных обстоятельствах я бы этого делать не стал. Выйдя из странного царства, сквозь которое вела тропа, я бы вытащил Козырь и попросил кого-нибудь меня отсюда забрать — или даже призвал бы Знак Логруса, и пока бы они с Образом разбирались, благополучно улизнул через Тень. Однако посреди Сломанного Образа в огненном кольце спала Корал… Настоящий Образ знал, что я ее не брошу. Видимо, он понял что-то, когда она по нему шла, выстроил план и придумал, как меня подловить.
Он хотел, чтобы я восстановил это его подобие, починил вот этот Сломанный Образ — прошел бы по нему, неся с собой Камень Правосудия. Так Оберон вернул целостность оригиналу. Правда, ценою собственной жизни…
С другой стороны, король имел дело с Про-Образом, а это — лишь одно из отображений. И потом, мой отец начертил собственный эрзац-Образ с чистого листа и выжил.
Но почему я? Потому что мой отец сумел создать новый Образ? Существенно ли, что я несу в себе отображение не только Образа, но и Логруса? Или просто я оказался под рукой и меня удалось принудить? Все вместе? Что-то совсем другое?
— Что скажешь? — крикнул я. — Можешь ты мне ответить?
Живот пронзила резкая боль, голова пошла кругом — комната завертелась, расплылась перед глазами, остановилась. Я смотрел на Юрта через узор, за спиной у него была дверь.
— Как ты это сделал? — завопил он.
— Это не я.
— Ох…
Юрт бочком двинулся вправо, пока не коснулся рукой стены. Держась за нее, он пошел по периферии Образа, словно боясь сделать лишний шаг в сторону черных линий или отвести от них глаза.
С этой стороны я чуть яснее видел Корал за яростно пляшущими языками. Забавно. Нас ничто особо не связывало. Между нами не было влюбленности, ни даже такой уж бешеной дружбы. Мы познакомились только третьего дня, долго гуляли — по замку, вокруг него и под ним, посидели вместе за столом, выпили и посмеялись. Может, познакомься мы ближе, выяснилось бы, что мы друг друга терпеть не можем. И все-таки мне с ней было хорошо и хотелось получше ее узнать. И еще я чувствовал определенную вину за то, что с ней сталось — как-никак, это и мой недосмотр. Иными словами, Образ держал меня за горло: хочешь освободить ее, изволь починить узор.
Пламя кивнуло в мою сторону.
— Подлая уловка, — сказал я вслух.
Пламя снова кивнуло.
Я продолжал разглядывать Сломанный Образ. Почти все, что я знал об этом явлении, было почерпнуто из разговора с Ясрой. Но она говорила, что посвященные Сломанного Образа идут в промежутках между линиями, а картинка в Камне Правосудия понуждала меня идти по линии, как если бы я проходил сам Образ. Это разумно, если вспомнить отцовский рассказ. Так я проложу верный маршрут через разрушенные участки. Мне ведь не нужно это дурацкое недо-посвящение.
Юрт обошел дальний край Образа, повернулся и двинулся ко мне. Когда он проходил мимо разрыва во внешнем контуре, оттуда по полу начал распространяться свет. Подобрался к его ноге. Юрта перекосило. Он страшно закричал и принялся оседать.
— Прекрати! — заорал я. — Или ищи себе другого ремонтника! Ну-ка верни ему нормальный облик и больше не трожь, или я пальцем не шевельну! Я серьезно.
Съежившиеся ноги Юрта вновь распрямились. Охватившее тело голубоватое свечение погасло, свет немного отхлынул. Выражение муки сошло его с лица.
— Знаю, что он — призрак Логруса, — сказал я, — и сделан по подобию самого малоприятного из моих родственников, но ты, скотина, эти штучки брось, а то я по тебе не пойду! Можешь подавиться Корал и оставайся сломанным!
Свет вполз обратно через разрыв, и все стало таким, каким было минуту назад.
— Пообещай! — велел я.
Пламенный протуберанец взметнулся от Сломанного Образа к потолку и снова опал.
— Я так понимаю, это означает «да».
Пламя кивнуло.
— Спасибо, — прошептал Юрт.
ГЛАВА 8
Итак, я двинулся. Черная линия вела себя под ногой иначе, чем сияющая в настоящем Амбере. Я ступил, как на утоптанную землю, а вот оторвал подошву с трудом и при этом услышал щелчок.
— Мерлин! — позвал Юрт. — Что мне делать?
— В каком смысле? — крикнул я.
— Как мне отсюда выбраться?
— Выйди в дверь и двигай по Теням. Или иди следом за мной по Образу, а потом перенесешься, куда захочешь.
— Вряд ли можно перемещаться по Теням так близко от Амбера, как по-твоему?
— Может, мы и впрямь слишком близко. Тогда шагай ножками и перемещайся, когда сможешь.
Я продолжал идти. Линии потрескивали всякий раз, как я отрывал ногу.
— Я заблужусь в пещерах.
— Тогда иди за мной.
— Узор меня уничтожит.
— Он обещал тебя не трогать.
Юрт хрипло хохотнул:
— И ты поверил?
— А куда он денется, если хочет, чтобы я довел работу до конца?
Я добрался до первого разрыва в узоре. Один взгляд на Камень подсказал, как должна пролечь линия. Не без трепета я сделал шаг за пределы видимого рисунка. Потом второй. Третий. И вот я снова на линии. Хотелось оглянуться, но я выждал, пока линия повернула сама и мне открылся вид на пройденный участок. Мой путь светился, как в настоящем Пути. Линия словно впитывала разлитое свечение, светлые промежутки темнели.
