Юрий Иванович - Сбой реальности
Все хищники, в общем, весьма напоминали те соломенные чучела, на которых посланец предварительно тренировался в последнюю неделю. Вот, правда, скорость их передвижения оказалась на порядок выше, и даже молниеносного взгляда хватало, чтобы понять: смерть рядом и сквозь нее живым не прорваться! Тут даже избавление от маяка ничего не даст. Тем более что о такой огромной стае, стоящей прямо на пути, и речи не шло на предварительных тренировках.
Но раз нельзя прорываться вперед, можно ведь бежать в любую иную сторону. Знаменитая смекалка и удивительная сноровистость Хотриса подсказали ему единственно верное решение в данной ситуации: мчаться к воротам! Другой вопрос, что, домчавшись до них, все равно беглеца может ждать смерть, но так хоть можно побороться с судьбой несколько лишних секунд.
Левая рука с силой метнула рюкзак с металлическим маяком в пасть приближающегося шакала справа, а наконечник бамбуковой палки со свистом смачно рассек нос того шакала, который готовился к последнему прыжку слева. Уже почти развернувшись и стартуя с места, Хотрис ощутил на лице веер брызнувшей во все стороны крови убиенного им хищника. А потом его бег превратился в сумбурное сочетание прыжков, нырков, кувырков и бега со смертельными препятствиями.
Несколько раз он пригибался или уходил вперед кувырком, вовремя уклоняясь от летящих в мощном прыжке тел. Чуть ли не десять раз пускал в ход свое оружие, весьма ловко, с завидным хладнокровием рассекая самые чувствительные места на мордах шакалов. И два раза он довольно удачно выпустил по ходу своего прежнего движения «пятна кальмара». Потому что иначе не получалось обмануть несущиеся наперерез туши петухов-переростков. Судя по звуку схлопнувшихся в чернильной пустоте пастей, петухи здорово ошиблись, но зато юноша остался без единой царапины.
А потом у него перед глазами выросли массивы вздымающихся ворот.
Пока он к ним бежал, думать было некогда. Зато когда приблизился, времени на осмотр оставалось еще меньше: несущаяся по пятам группа хищников не схватила его до сих пор только лишь по причине своей невероятной скученности, они мешали друг другу сделать последний прыжок и порой оскальзывались на своих фонтанирующих кровью сородичах. Так что последующие действия Хотрис предпринял на остатках своего инстинкта выживания и последних крохах оставшегося в крови кислорода. Неведомо каким чудом глаза рассмотрели минимальные зазоры в кладке камня боковых опорных воротных столбов, пальцы рук эти зазоры нащупали в стремлении наверх, а ноги в кожаных мокасинах ни разу не соскользнули по довольно гладкой поверхности.
Правда, именно при подъеме посланник и получил свои боевые ранения. Один из шакалов успел прыгнуть и достать икры беглеца когтями, прорвав прочные штанины так, словно те были из тонюсенькой бумаги, и проделав в коже сразу пять глубоких полосок разной длины.
Что должно быть с иной стороны забора, Купидон Азаров никогда не рассказывал. Да, скорее всего, и сам не знал. Только благодаря этому воспоминанию в последний момент Хотрис не спрыгнул сразу на ту сторону, а просто замер на гребне, пытаясь отдышаться и размахивая своим оружием для равновесия. И правильно сделал: по ту сторону забора не было ничего!
Если, конечно, считать разноцветную, лениво клубящуюся дымчатую субстанцию «ничем». Причем субстанция тоже оказалась гораздо прозрачнее все того же сиреневого дыма в родном мире. Можно было смотреть сквозь нее вниз на дистанцию метров сорока. Именно там терялись самые последние видимые камни кажущегося теперь бездонным, уходящим во всемирную пропасть забора. Как ни странно, но и перед воротами не было ни моста, ни какой-либо насыпи, но удивляться, для чего они сделаны, было в данный момент бессмысленно. Юношу вдруг скрутила сильнейшая боль от полученных царапин, и он, вскрикнув, чуть не свалился обратно, прямо в пасти пытающихся допрыгнуть хищников.
Следовало немедленно оказать себе первую помощь, потому что кровь лилась довольно сильно. Без раздумий Хотрис уселся на возвышающуюся верхнюю перемычку ворот, изорвал собственную рубаху и крепко перевязал полученные раны. О том, что когти грязного хищника могут быть еще и отравлены, он в тот момент старался не думать. Уже считая великим благом, что спасся в самую первую минуту. И только убедившись, что кровь надежно остановлена, а ноги опять прекрасно держат его отдышавшееся тело, посланник более внимательно присмотрелся ко двору. И вовремя это сделал.
Вся свора шакалов теперь бесновалась на ближайшем к воротам пространстве. Там же между ними топталось около десятка кровожадных петухов, порой довольно бесцеремонно отфутболивая мощными лапами слишком приблизившееся мохнатое тело. Но самое главное, что никто из данных хищников не мог допрыгнуть до гребня пятиметрового забора. Но! Теперь со стороны левого угла к месту столкновения двигалось около десятка приземистых мохнатых фигур, весьма напоминающих сильно сутулых крестьян. А сразу с обеих сторон, извиваясь по камням двора, спешило к воротам полтора десятка мерзко смотрящихся варанов. От соломенных тренировочных чучел они отличались лишь свисающими со всех сторон кусками кожи. То ли они так линяли, то ли всегда так выглядели, но знакомиться с ними ближе желания не появилось.
Вначале казалось, что и эти два вида хищников попытаются достать человеческого пришельца, но случилось несколько неожиданное: они проигнорировали столпотворение возле ворот и целеустремленно набросились на мертвых или еще шевелящихся в конвульсиях шакалов. Таковых целей нашлось целых девять, и пересчитавший их герой хриплым от переживаний голосом воскликнул:
– Получили, твари?! Это вам не на безвинных детей охотиться!
Звук его собственного голоса показался чужим, да и звучал он здесь несколько странно, словно со всех сторон, особенно сзади, ему вторили многочисленные отголоски эха. Но это все равно успокаивающе подействовало на парня, и он еще громче заорал:
– Ну ничего! Я вас всех уничтожу! Всех до единого!
После чего стал еще более внимательно осматриваться по сторонам и пересчитывать хорошо видимых хищников. Те вроде пока перестали обращать на человека внимание, потому что осознали: их лишают не то корма, не то особей по единому стаду. Как это ни странно, но шакалы, хоть и отошли немного от ворот и развернулись мордами к замку, не стали бросаться на окровавленные куски, а просто время от времени задирали свои пасти кверху и жалобно подвывали. А вот зубастые петухи поспешили к кровавой трапезе со всех ног. Отвоевав у несколько медлительных варанов два тела шакалов, они довольно быстро разорвали тушки на части и сожрали все без остатка.
