Александр Мазин - Игры викингов
Тут уж нервы запершихся в крепости ливов не выдержали. Они ведь были уверены, что это их родичи…
В общем, ворота распахнулись, и на берег хлынула неорганизованная толпа, в которой женщин было раз в десять больше, чем боеспособных мужчин. Да каких боеспособных? Полностью вооруженными, как потом выяснилось, были только двое. Те, чей черед был нести караул.
Подавляющее превосходство в силе плюс естественный шок, когда «мертвые» близкие внезапно ожили и оказались не только не мертвыми, но даже не близкими.
Примерно через час все обитатели городка, включая грудных младенцев, под охраной были выведены из укреплений, а их жилища, не дожидаясь утра, методично обшаривали бойцы Хрогнира.
Санёк при этом не присутствовал. Его, Свиди и белобрысого Торфи отправили на скалу: бдить. А утром дать знак своим на драккаре, что дело сделано.
Глава 15
Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Дурной сон
Может, и к лучшему, что Санёк не участвовал в ночном грабеже. Судя по жутким крикам, доносившимся со стороны поселка, творилась там настоящая жесть. А вот спутники Санька очень печалились, что их лишили веселья: мучить пленников и насиловать пленниц. Особенно страдал Торфи. Чуть не весь на слюни изошел, представляя, какой оргии его лишил приказ ярла. И ладно бы представлял молча, так ведь еще и болтал непрерывно.
Санёк уже почти созрел начистить страдальцу рыло, но его опередил Свиди: влепил дренгу затрещину, рявкнул:
– Что разнылся, как баба! Заткнись – или я тебя сейчас сам поимею!
Торфи притих. В здешней табели о рангах Свиди стоял на уровень выше. Вдобавок приходился Торфи троюродным братом. Старшим.
– Вот глянь на Сандара, – продолжал наставления Свиди. – Его ярл только вчера за доблесть наградил, а сегодня с нами отправил. И что? Разве Сандар спорил? – Нет, – буркнул Торфи.
– Вот. Это потому, что Сандар понимает: наша стража – ночная. А кто ночью хорошо видит? Он. И ты.
Санёк полагал, что у ярла была другая мотивация: отправить Санька в наряд, чтоб не шибко зазнавался. Но спорить он не стал.
– А тебя тогда с нами – зачем? – спросил Торфи.
– А сам подумай. Мы ж с Келлем у ливов в гостях были. Нам закон гостеприимства нарушать – негоже.
– То есть тебе и завтра ливских баб пахтать нельзя будет? – с искренним сочувствием произнес Торфи.
– Завтра – можно, – возразил Свиди. – Это ж уже не ливский городок, а наш. И очаги в нем теперь наши. Старый огонь погасим, новый зажжем. И всех трудов. Сандар, ты там не спишь?
– Нет, – сказал Санёк.
– А ты поспи. Ты ж раненый.
Санёк не был уверен, что ему удастся поспать под аккомпанемент оратории «викинги грабят ливов» (слышимость на воде – потрясающая), однако все же уснул.
…И сразу оказался в сече. Вернее, в бойне. И били не они, а их. Какие-то воины убивали бойцов Хрогнира с почти нечеловеческой яростью. Полуодетых, похмельных, растерянных. Не просто убивали – рубили на куски. Вспарывали животы, ломали ребра, подрезали сухожилия. Намеренно калечили. Санёк видел Кетильфаста, босого. Отмахивающегося от врагов двумя мечами, залитого своей и чужой кровью. Увидел Хрогнира Хитреца, сражавшегося с обломком копья в боку, не мертвого лишь потому, что враги хотели взять его живым… Увидел Келля, вслепую размахивающего мечом. Вслепую, потому что в глазницах его торчали стрелы…
А потом кто-то четко произнес прямо у Санька в голове:
– Проснись и беги!
И Санёк проснулся. Но не побежал.
– Что, сон плохой? – с сочувствием спросил Свиди.
– Угу. Очень.
Санёк откуда-то знал: это не просто кошмар. Это был сон из тех, которые сбываются.
Санёк лежал, осмысливая увиденное во сне. Пока всё хорошо помнилось. Место действия – вроде бы этот ливский поселок. Нападавшие похожи на викингов. Вооружены… Вооружены ничуть не хуже, чем люди Хрогнира. Кто они? Точно не скандинавы. Их выкриков Санёк не понимал. Ливы? Еще: их было больше. Но насколько больше? Вдвое, вдесятеро? Санёк помнил, что они были везде. Он видел лишь часть улочки между домами и площадку перед воротами поселка. Но видел очень хорошо, потому что смотрел с приличной высоты. И еще: его никто не трогал. Скорее всего – даже не видел. И сам Санёк не дрался, хотя был вооружен. Ах какой занятный сон! И что теперь с ним делать? Подойти к ярлу и сказать: я видел сон, в котором нас убивают? И как ярл отреагирует? Скажет: поспи еще, может, что-то хорошее приснится.
Но рискнуть – следовало.
– Сон, говоришь? – Ярл собрал бороду в кулак. – И в нем нас убивали. Меня – тоже?
– У тебя копье из бока торчало, – сказал Санёк. – Из левого.
Они сидели на палубе «Слейпнира». На причале высилась куча награбленного в городке добра… «Грабь награбленное»… Вот это правильно.
– Это хорошо, что из левого, – усмехнулся ярл. – Правая, стало быть, за черен цепляться не будет. Что скажете, хольды?
– Мне как-то приснилось, что у меня хер вырос – как у быка, – хмыкнул Грейпюр. – Проснулся, и – точно вырос. Не как у быка, поменьше, но не менее чем в пядь. Так с тех пор…
– …он здорово укоротился, – подхватил Келль.
– А у тебя…
– Я по делу спрашиваю! – рявкнул Хрогнир.
– Так и я – по делу, – не смутился Грейпюр. – О снах же.
– Кетильфаст!
– По мне, так уходить – стоит. Добычу мы взяли изрядную. А про схоронки, которые не выпытали, уже, думаю, не узнаем.
– Это ты так думаешь, – возразил Грейпюр. – А я за день-другой из любого что хочешь вместе с жилами вытяну.
– Всё б тебе жилы тянуть, – проворчал скальд Торд Сниллинг.
Грейпюр зыркнул исподлобья, но промолчал. Торд Сниллинг, как всякий скальд, слыл колдуном. Да и прозвище у него было говорящее. Сниллинг означало – знающий, а знающими здесь именно колдунов и называли. Но только своих колдунов. Правильных. Чужих же убивали при первой возможности. Кстати, именно Торд в свое время посоветовал содрать шкуру с того неудачливого игрока, который заявился в ярлов поселок с «калашом». Потому Санёк обычно старался держаться от скальда подальше. Мало ли…
– Значит, ты услышал голос, который сказал тебе «проснись и беги», так? – уточнил скальд.
– Да.
– Может, еще что вспомнишь?
Санёк пожал плечами:
– Это сон, – напомнил он. – Я уж и забыл его… почти.
– Уходить надо, – гнул свою линию Кетильфаст. – Добычи взяли изрядно.
– А может, самое ценное осталось? – возразил Грейпюр. – Самое ценное лучше всего берегут. Рано уходить. Есть еще кого поспрашивать.
Словно в подтверждение его слов со стороны городка донесся долгий сиплый крик.
