Леонид Кондратьев - Отыгрывать эльфа непросто!
И тут же моментально пригнулся, уклоняясь от прилетевшей из кроны ближайшей сосны ещё зелёной и липкой от смолы шишки.
Поднявшись одним движением на ноги и перекинув косу за спину, я с видом дедушки открывающего своему внуку тайну, прикопанной до революции крынки с золотыми червонцами выдал, офигевшим хумансам ценнейшую мысль:
— А не хрен на духа чащи, причём такой большой, без пары свитков с заклятьем "Огненный дождь" доломит крошить. У вас что, как у дварфов под шлемами мозги заплесневели? Так у тех хотя бы на шлемах рога есть, чтобы сразу видно — что тупые, как лоси. Да и ты дедуля — не пыли тут. Они тут магии и магических существ уже сто веков не видели и не слышали. А ты как проснулся, так сразу права качать. Народ тут тёмный, о духах леса и знать не знает. Если только в легендах старых слыхали.
Сергей, осматриваясь по сторонам, осторожно спросил:
— Так это, дух чащи — случайно не леший?
В ответ в соседних кустах зашуршало и выступившая на поляну высокая анимированная коряга с длинными сучьями, торчащими по бокам, и выложенным мхом и листьями на коре лицом проскрипела:
— Леший. Предки ваши вроде так меня звали — хотя дух чащи по смыслу ближе. Я ж чего пришёл, тут рядом два человечка в одёже на вашу похожую, под деревом лежат, траву-мураву мне рудой кровянят. С одной стороны хорошо — грибы на той поляне, на следующий год знатные уродятся, да и семейству волков, что тут недалеко ребятишек то ростит, полегче с едой то будет.
Немая сцена продлилась несколько секунд, пока я сердобольно не подобрал с земли веточку и не кинул её в рядового Онищенко. Гена моментально очнулся и вернувшись к действительности, посмотрел на лешего взглядом увлечённого патологоанатома и осторожно спросил:
— А поближе посмотреть можно?
Леший от такого предложения просто остолбенел. Несколько секунд тишины были приняты деятельным молодым человеком за разрешение, и он с деловым видом принялся рассматривать импровизированное тело лесного духа, периодически тыкая в него пальцами и пытаясь отковырнуть кусочек мха. За что был моментально удостоен высочайшего подзатыльника с старческим комментарием:
— Иш охальник, что делает-то! Яж тебе не дева красная, чтоб меня щупать.
Старшина почти сразу после этой сцены пришёл в себя и, поднявшись, молодцевато отдал честь и выдал:
— Разрешите представиться — Дроконов Валерий Сергеевич.
Коряга плавно передвигая корнями развернулась к нему и на выложенном листьями лице сложилась добрая отеческая улыбка.
— Уважил старика. Но всеж своих то забирать будете — а то я им применение-то быстро найду. Я ж их подлечить-то уже не могу — тут на болоте рощице берёзовой с утра помогал, силы то порастратил. Так пойдём чтоль?…
…Радист Олег Камбулов.
Капитан опять потерял сознание, несмотря на перевязку дела у него и у меня были плохи, больше половины ранений без медицинской помощи приведут с закономерному исходу. Короче дела были не фонтан. Сам я уже трижды терял сознание, очнувшись в последний раз, буквально минуты две назад с удивлением обнаружил, что день уже перевалил за свою середину. Попытавшись в очередной раз приподняться, я обратно откинулся на землю. Головокружение и чёрные пятна, плавающие перед глазами, явно доказывали, что оставаться в сознании мне осталось не долго. С тихим шелестом корни, выглядывающие из соседних кустов, вдруг начали шевелиться и плавно переступая, начали выносить из чащи обломанный ствол дерева, покрытый мхом и листьями. В мозгу проскочила истерическая мысль — предсмертные галлюцинации принимают интересные формы. Коряга медленно наклонилась ко мне, с тихим треском сучья по бокам согнулись и легко приподняв меня, поднесли к участку коры, на котором мхом и листьями было выложено улыбающееся человеческое лицо. Вдруг, от этого странного создания, я услышал добрый отеческий голос:
— Ничаго милай, потерпи немного — сейчас твои-то подойдут, помогут…
Глава 19
Капитан Кадорин. 08.07.1941
Приход в сознание поприветствовал болью во всём теле, сильным головокружением и позывами к рвоте, а моему взору открылась необычная картина — на меня с тревогой и сочувствием смотрели красные, как у альбиносов глаза…
Сквозь вату контузии, до сих пор окутывающую голову до меня донеслось:
— Товарищ капитан, как вы? Ответить можете?
Слегка кашлянув и тут же сморщившись от буквально прострелившего голову разряда боли, я посмотрел в преданные, красные от лопнувших сосудов, глаза радиста Олега. Кроме «замечательных» глаз, он мог похвастаться, почти синим от подкожных кровоизлияний лицом и заметным тиком правого глаза.
— Олег… Из наших кто ещё есть?… Как ребята?
— Ребята все там остались… Я только вас вытащить смог, меня тоже зацепило и если бы не новые знакомые так мы бы с вами уже не разговаривали. Да меня тут уже подлатали. Впрочем, как и вас, товарищ командир. — Виновато потупив глаза, он добавил — У вас, товарищ командир, четыре проникающих ранения было, ну и у меня пара дырок в лёгких — долго бы не протянули.
— Олег… ребята… надо проверить… может, кто ещё выжил… — Попытавшись подняться, я был остановлен Олегом и ещё каким-то старшиной лет сорока, мягко придержавшим меня за плечи.
— Капитан, вам ещё двигаться рановато. Наш командир, перед тем как его опять судороги бить начали, сказал, чтобы минимум часа два даже ушами не шевелили. — Подоткнув мне под голову вещмешок, Старшина молодцевато поправил на себе гимнастёрку и представился — Старшина Дроконов Валерий Сергеевич. Командир ещё не очнулся после вашего лечения, а ребят я к речке за водой отправил.
В голове у меня буквально молнией пронеслись воспоминания о своих ребятах — улыбки, дружеский смех, последний день перед выброской проведённый на аэродроме. Попытки сапёра подбивать клинья к официантке в аэродромном буфете, одновременно не выпуская из поля зрения вещмешок с деталями "абсолютно секретной мины". Комментарии Мишки, раздававшиеся под всеобщий смех, о том, что наш сапёр всё же встретил свою царь-бомбочку. Официантка была довольно плотной хохлушкой и стихийно родившийся образ, подходил ей до невозможности. Поморщившись от боли и прервав, таким образом, воспоминания, я тихо спросил у Олега, периодически прерываясь от головокружения:
— Олег… ты…ты точно уверен на счёт ребят… может, кто-нибудь выжил… Ведь ты же не всех видел… Ведь так?
Радист виновато опустил плечи и, подняв с земли сосновую шишку уже опробованную белкам, принялся нервно вертеть её в руках.
