Татьяна Зингер - Соль и пламя. Леди теней
Весь день мы провели в пути, силясь обогнать ветра и непогоду, и почти не разговаривали на серьезные темы, что, признаться, к лучшему. Не приходилось отвечать, обманывать или юлить. Только на привале, уже после того, как солнце взошло над горизонтом и собралось опускаться, Дарго потребовал:
— Итак, леди Теней, поведайте-ка о вашей жизни. — Он протянул мне кусок солонины и флягу.
— Что именно поведать? — Я нервно пожала плечами. — Ты сам всё видел.
— Нет — нет — нет. — Покачал указательным пальцем. — С самого начала. Последний раз я лицезрел тебя полумертвой в доме Шата. Начинай оттуда.
— Что именно начинать? — повторила я, рассматривая жующих траву лошадей. — Меня нашел лорд Теней и почему-то решил забрать себе. Я умирала, и тогда он соединил наши жизни рунами обручения.
— Просто так? — Дарго нахмурился.
— Видимо.
— Твой лорд поразительный чудак.
Я улыбнулась во весь рот.
— Я знаю.
И тут же поникла. Кое-что тревожило меня уже вторые сутки. Ладно, раньше нашей связи мешал сдерживающий ошейник, но он был снят, и тогда руна на моей ладони потускнела. Туманы вились за спиной, но руна — знак нашего союза — почти стерлась.
Что-то произошло. И если бы Трауш появился во сне хоть на мгновение, я бы допросила его. Но вместо лорда мне снились краски и звуки, цвета, ничего не значащие люди, смех и слезы. Среди мельтешения я не могла разглядеть пепельных глаз и расслышать знакомого голоса.
— Твоя очередь отвечать на вопросы. — Я отпила из фляги и чуть не закашлялась, внутри была не вода, но крепкая спиртовая настойка. — Что нас ждет в той деревне, куда тебе необходимо заехать?
— Ты о Залесье? Вообще я оттуда родом, — Дарго перехватил флягу и жадно всосался в горлышко. — Вот, на старости лет вздумалось глянуть на родню, пройтись босиком по бескрайним просторам да свистнуть молодецким посвистом.
— Ты что-то недоговариваешь.
— Ага, — не стал спорить он, разваливаясь на нагретой солнцем траве. — Но и от тебя не требую всей искренности. Меня не волнуют ваши отношения с лордом, а тебя — мои с деревней. Договорились?
Я утвердительно мотнула подбородком.
— Кстати, — сказал наемник, уже засыпая, — спасибо, что спасла мою шкуру. Хотя я бы и сам справился.
— Ты бы так справился, что на моей совести вместо четырех мертвецов оказалось пятеро, — парировала я.
Дарго не стал спорить — засопел во сне.
Первую ночь мы провели на постоялом дворе, во вторую напросились в захудалое село, мимо которого проезжали. Третью, четвертую и пятую заночевали у дороги. И все эти дни мы не обсуждали ничего личного. Вообще. Как же меня это радовало! Я не была готова раскрываться перед кем-то, тем более — существом из прошлого.
Трауш перестал навещать меня ночами. Руна окончательно побледнела, и я не могла разглядеть её, даже если приглядывалась до рези в глазах. Мне было страшно. Страшно и одиноко как никогда раньше.
Лишь на седьмые сутки мы прибыли к той самой деревушке. Она, огороженная высоким частоколом, сразу показалась мне диковатой.
— Ух ты! — я присвистнула. — От кого защищаются?
Мы спешились и вошли в ворота, придерживая коней под уздцы.
— Давненько я сюда не заезжал. — Дарго пососал нижнюю губу, ткнул влево. — Вроде как приличный трактир был где-то там, уж не знаю, остался ли. Так вот, несколько лет назад здешние края выбрала лакомым местечком разбойничья свора. Они разоряли деревню за деревней, методично уничтожали всё кругом, грабили и убивали, — он говорил так бесстрастно, словно обсуждал предстоящий ужин. — Тогда-то деревенский совет и решил создать частокол, — задумался и закончил: — Не помогло. Разбойники напали внезапно, и наши олухи — стражи не смогли ничего предпринять. Половину села сожгли, в другой измывались над женщинами и детьми. Тех, кто оказал сопротивление, вздернули, юных мальчишек увели в рабство. И всё, что осталось от деревни, — выжженные остовы.
— Что произошло с тобой? — Я глянула на ухоженные соломенные крыши домов.
— И с твоей семьей?
— Я не успел им помочь. — Наемник сплюнул, а на второй вопрос так и не ответил. Я не решилась повторять. Очевидно одно: раз он едет сюда навестить родственников — кто-то из них жив. Захочет — расскажет позднее.
Постоялый двор мы нашли, и он был весьма недурственным: чистый и безлюдный. Коней забрал молоденький конюх, пообещав накормить их от пуза. В конюхе бурлила магия, но я одернула туманы, было сунувшиеся полакомиться ею. Хозяин двора, хитроватый плюгавенький человек, взял с нас плату как за хоромы и провел в крошечную комнатушку с видом на сарай. Полуторная кровать, стул, стол и окно
— вот и вся красота, но зато без клопов или тараканов, даже белье пахло чистотой. Дарго, осмотревшись, подытожил:
— Жить можно. Ну что, составишь мне компанию? Хочу навестить сестру.
Так, у него есть сестра — уже что-то.
— Разумеется. — Я отряхнула низ платья от дорожной пыли (не помогло). — Как зовут сестру?
— Ильда, думаю, вы подружитесь, — сказал с полной уверенностью.
Когда-то Дарго жил на северной окраине, куда мы и двинулись, отказавшись от обеда, предложенного хозяином.
— Дом совсем не изменился, — Дарго застыл у калитки и провел по ней пальцем.
— Разве что цвет… или такой и был?..
Во взгляде читалась боль забытья. Почти неприкрытое отчаяние — забыл родовое гнездо. Я сама испытывала нечто подобное, когда, будучи рабыней, силилась припомнить лица матери или брата.
— Пойдем внутрь? — предложила я и ласково коснулась плеча наемника.
— Да, — вмиг осипшим голосом согласился тот.
Он долго не решался сообщить о себе — занес кулак, да так и застыл на несколько секунд. Потом опомнился и трижды стукнул в дверь. Мои туманы ломились в щели, чтобы первыми забраться внутрь — как игривые щенята.
— Зайду позже, — с облегчением выдохнул Дарго после долгого ожидания. — Где же она ходит?
— Не могла вообще уехать? — предположила я, оглядывая дворик: вроде обжит, ухожен; сорняки выполоты, грядки тянутся ровными рядами. — Допустим, замуж вышла и переехала к мужу?
— Возможно. Что ж, вечером повторю попытку. Не волнуйся, Сольд, завтра продолжим путь к твоему лорду.
Я и не волновалась, точнее — волновалась совсем о другом. Один день ничего не изменит.
У постоялого двора нас отловил плюгавенький хозяин и, расшаркавшись, объявил:
— Добрые путники, уважьте нас своим присутствием на великом празднике. Боги были милостивы, подарили Залесью хороший урожай и плодородную почву. Они и к вам проявят благосклонность, коль отпразднуете с нами. К тому же, — закончил он без былой высокопарности, — наша кухарка тоже отправилась праздновать, потому мне нечем вас кормить.
