Евгения Гордеева - Естественный отбор
Вторыми целовались Селена и Жорж. В щёчку… не интересно! Потом Джордж и опять я. Меня радостно чмокнули в нос. А потом… Жорж и Хлоя. Ооо! Это был первый поцелуй в губы. Правда, обычный чмок, но всё-таки! И понеслось… Как бы я не была пьяна, но заметила, как мило смущается Селена, когда ей в пару выпадал Алекс. Сам Александр целовал дам с серьёзным лицом, чаще выбирая шейку или запястье. Выглядело очень интимно…
Мне больше всего поцелуев досталось от Джорджа, братских, и от Алберта. Тоже, не особо чувственных. Так я и не надеялась. Но один поцелуй отрезвил меня на раз. Хотя мы и во время игры продолжили уничтожать горячительное. Единственный поцелуй с Вольфом…
Он нежно, почти невесомо, коснулся моих губ, словно обнимая их своими. Мгновенное касание, но это был не дружеский поцелуй, это был… поцелуй — признание. Или я хотела это так понимать.
Хмельной туман слетел с меня мгновенно, и я поймала внимательный, абсолютно трезвый взгляд Сарториуса. Нервно сглотнула. Кровь моя непривычно кипела, в голове что-то бумкало. Ну, и что это значит?..
В реальность меня вернул дружный смех друзей. Не знаю, что заклинило в голове Хлои, но, при очередном попадании ей в пару Жоржа, она хищно оскалилась, схватила его за уши и поцеловала в губы от всей души.
— Вот! — лицо её раскраснелось, глаза полыхали синим огнём, грудь учащённо вздымалась. Подруга погрозила смеющемуся Жоржу пальчиком. — Так!
— Согласен, — захохотал Жорж, схватил её за руку и утащил за собой на палубу. Хлоя не сопротивлялась.
— Одни есть, — констатировал Алберт и, почему-то, уставился на меня.
— Я вам мешаю? — сделала я попытку обидеться, что бы скрыть смущение.
— Пока нет… — крутанул бутылку. Она указала на Джорджа. — Выбирай!
Фортуна сегодня улыбалась ему во все тридцать два зуба. Выпала Эрсель. Он посмотрел на неё тем взглядом, от которого девушки или бросаются в объятия мужчины, или бегут от него сломя голову. Не произошло ни того, ни другого. Эрсель улыбнулась ему в ответ, и протянула руку для поцелуя. Джордж припал к ней, как жаждущий к роднику. Умеют же некоторые девушки вести себя достойно! Мне никогда так не научиться…
Взяла со стола понравившийся ликёр, рюмку, и ушла на палубу. Забилась там в уголок, стараясь не мешать увлечённо целующимся Жоржу и Хлое. Обнялась с бутылкой и устремила взгляд в открытое море.
Что ж, за судьбу короны теперь можно не переживать… И за подругу рада. Только вот, как она отреагирует на то, что её выбор пал на принца? И когда он ей в этом признается? Вон как взбесился, когда узнал, что на неё покушались! Именно на неё! Интересно, а Хлоя, в качестве жертвы была выбрана случайно, или нет? Берта, конечно, может мстить за прикушенный язык, но…
Этих "но" так много, что анализировать их на тяжёлую голову нет никакой возможности. И поцелуй Вольфа всё ещё горит на губах, словно он не губами меня коснулся, а жгучим перцем.
— Петра, не пей одна, — рядом со мной уселся Алберт, — сопьёшься!
— Я не пью, — продемонстрировала ему пустую рюмку.
— Тогда, чем ты тут занимаешься?
Он не выглядел очень пьяным. Даже, не очень пьяным не выглядел. Признаться в своих мыслях? Да ещё ему?! Нет, я тоже не такая уж пьяная… А вот ему я этого не скажу!
— Завидую, — сложила губки трубочкой.
— Этим целующимся голубкам?
— Угу… А меня, бедненькую никто не любит!
— С чего ты взяла? Только свистни, и желающие сразу найдутся, — ткнул он себя кулаком в грудь.
Напрасно он пытался изобразить пьяного человека. Я ему не верила. Не верила в его игру, не верила в его намёки.
— Я свистеть не умею.
— Дааа?
— Дамы и господа, — на палубу выглянул Джордж, — приглашаю всех на мороженое! В холодильнике нашёл!
— Крем-брюле?! — радостно завопила я
— Да! Хлоя, Алеаа… а ты любишь крем-брюле?
Конспиратор пьяный…
Мне абсолютно не хотелось идти спать в здание резиденции. Да, собственно, и спать не хотелось. Устроила себе лежанку из шезлонга у самого прибоя, укуталась в плед и стала слушать море. Густая чернота безлунной южной ночи сужала видимое пространство. Но сейчас я смотрела не глазами, а душой. Смотрела и слушала. Слушала тот самый шёпот моря, который поразил меня днём, когда я, раскинувшись, качалась на волнах у Сизого мыса.
…капля к капле.
Этот звук завораживал душу, звал за собой, приглашая соединиться с бескрайним морем, стать с ним единым целым, раствориться в первозданной стихии.
Мы с тобой одной…
Я слушала, и боялась пошевелиться. Мне казалось, что любое моё неловкое движение прогонит странное наваждение, окутавшее моё тело. Боялась больше не услышать море. А оно всё звало и звало меня к себе. Я чувствовала, что если я пойду на его зов, произойдёт что-то невероятное, чудесное… И ещё я боялась разочароваться.
Между нами нет различий…
Поверить? Довериться зову… Войти в пенные воды и позволить морю самому решать мою участь? Страшно? Нет. Надо просто решиться… Но как приятно мучительное ожидание, как захватывает неизвестность…
Капля к капле…
Край моря чуть посветлел. Уже рассвет? Я пойду на встречу солнцу, которое скоро вынырнет их дрожащего марева. Море зовёт меня, долго зовёт, приглашая испытать неизведанное.
Я поднялась с лежака, скинула плед и тунику, и сделала первый шаг в прибой. Тёплая вода омыла мои ноги, взбадривая щекочущими пузырьками застоявшуюся кровь. Я перестала анализировать происходящее, отключив мозг, и отдалась во власть своих инстинктов. Они древнее моего разума, они сделают всё, как надо.
Задышала глубоко, следуя ритму прибоя. Почувствовала, как вода набежавшей волны проникла в сосуды, соединяясь с моей кровью.
…одной крови.
Морская вода… При необходимости может заменить человеческую кровь…
Солёный вкус появился на губах. Пора. Делаю первый шаг, ловлю набегающую волну, и снова шагаю. Повторяю телом движение откатывающейся воды. Шаг. Волна увлекает меня от берега. Шаг…
Шёпот моря слышу уже как рокот, в который вплетается незнакомая прекрасная мелодия. Каждой клеточкой тела ощущаю причастность к мощи водной стихии. И иду… Иду по упругой, надёжной волне, всё дальше от берега. Иду от ненужной суеты, от боли потерь, от горечи обманов и предательств, от разочарований, от любви… Иду к солнцу. Музыка моря звучит уже на форте.
Счастье! Блаженство! Эйфория свободы!
Я растворяюсь в рассвете…
— Петра, — тихий голос с трудом прорывается через симфонию моря, — осторожно садись в лодку.
Моей руки касается чья-то ладонь.
Зачем? Мне хорошо… Я счастлива…
