Василий Головачев Головачев - ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЗВЕРЯ
— Что тут у вас происходит?
— Твой дружок-зек фокусы показывает, — криво улыбнулся Серафим. — Не будь мы в гостях, показал бы я ему фокус…
Илья нахмурился, посмотрел на Антона, и тот со вздохом сказал:
— Пойду я, пожалуй, командир, а то действительно по загривку получу ни за что, ни про что. Да и скучно здесь становится.
— Погоди, ты мне нужен. Через полчаса лишний народ разбежится по домам и мы соберем сход.
Антон пересилил раздражение, подумал, кивнул.
— Ладно, пойду на кухне посижу, заодно посуду помою.
Он вышел из гостиной.
Илья резко повернулся к ухмылявшемуся Тымко.
— Какая муха тебя укусила?!
— А пусть не выпендривается, — беззаботно отмахнулся Серафим. — Молчит с умным видом, будто не из колонии вернулся, а из Кремля, и Лерку глазами раздевает.
— Дурак ты, Сима, и уши у тебя холодные. Я Антона знаю лучше, чем ты, и верю ему, как себе. Заруби это на носу. Что ты против него вызверился? Человек в беду попал не по своей вине, а ты пытаешься представить это в другом свете. Что тебе от него надо?
— Обузой он будет в походе, зуб даю. Да и веры у меня к нему никакой, зек он зек и есть.
Глаза Ильи похолодели.
— Ну вот что, друг ситный, не тебе судить, обуза он или нет, но если придется решать, то выбор между вами я сделаю не в твою пользу, понял?
Серафим оторопело посмотрел на Пашина, открыл рот, собираясь что-то сказать в свое оправдание, но Илья уже отошел к зовущим его женщинам. Проводив его мрачным взглядом, Тымко вполголоса выругался, взял со стола рюмку водки и залпом выпил.
Гости разошлись в начале одиннадцатого, и в гостиной Гнедичей остались только те, кого Илья хотел приобщить к своему делу. Кроме Тымко, Валерии и ее мужа, Антон с удивлением обнаружил и одну из девиц с короткой стрижкой, возле которой крутился Серафим. Звали ее Анжеликой и оказалась она спортивным врачом с пятилетним стажем, обслуживающим женскую команду России по баскетболу.
— Ну вот, поисковый отряд в полном составе, — сказал Илья, оглядывая свою «гвардию», наполовину не догадывавшуюся, что ей предстоит делать. — Не хватает только проводника, но его мы найдем уже на месте, дед Евстигней поможет. Итак, друзья мои, слушайте вводную.
Илья принялся рассказывать о своих приключениях на озере Ильмень, начиная с получения им странного письма. Его рассказ длился полчаса, а когда закончился, в гостиной установилась тишина, которую первым нарушил Серафим:
— Неужели вы верите в эту дребедень? В потусторонние силы, в богов и демонов, чертей и прочую нечисть?
— Я верю, — тихо проговорила Анжелика, оказавшаяся не такой уж и юной по возрасту. Она была единственным участником группы, кто курил.
— И я тоже, — добавила Валерия. — Мне приходилось встречаться со столь удивительными проявлениями странных сил, что не верить в них нельзя. Уверена, Земля когда-то действительно была под завязку населена всякими духами, чертями, полубогами, колдунами и магами, ушедшими в тень после захвата власти человечеством.
— Что-то не слышал я ничего о культе Морока, — сказал Юрий Дмитриевич. — О культе египетского бога Сэта читал, в него действительно входил обряд принесения в жертву девственности юных девушек, которых лишал непорочности храмовый козёл, а вот чтобы этим же занимался какой-то там Морок…
— Ерунда все это, фольклор, — упорствовал Тымко. — Мифология. Илье просто померещилось все, а подушку он сам прожег или облил кислотой. — Серафим фыркнул. — Лесавин круг, навьи воины… чушь собачья!
— Но ведь он действительно кружил вокруг этой Синей скалы, — робко возразила Анжелика.
— Задумался или заснул, вот и кружил.
— А что такое лесавин круг? — заинтересованно спросил Юрий Гнедич. Было видно, что подполковник и в самом деле заинтригован рассказом, прикидывая, нет ли резона подключить к этому делу его гэбэшное подразделение.
— Возможно, эта девочка…
— Владислава.
— Возможно, Владислава имела в виду лесавок, злых духов леса, деда и бабушку лешего, способных сбить путника с дороги. Но на воде их сила не действует.
— А навьи воины?
— Вообще Навь — одно из главных понятий древней русской мифологии, так же как Славь, Правь и Явь. Навь — это зыбкая подземная сфера, мир теней, предков, духов, смутных предчувствий, короче — мир смерти. Но Владислава скорее всего имела в виду другое. Есть такой термин — навьи, как имя существительное, означающее духов мертвых, враждебных человеку.
— Все равно это все чепуха, — безапелляционно начал было Серафим, но его перебил Илья:
— Ты сам себе противоречишь, Симсим. Только что ведь рассказывал о встрече с чертом твоего сослуживца Петра.
— Это не значит, что я ему поверил, просто пересказал, что он наплел с испугу. Я вообще атеист и не верю ни в богов, ни в дьявола, ни в вашего демона Морока…
В то же мгновение стол, освобожденный от посуды, вокруг которого сидела компания, с громким деревянным треском лопнул пополам, заставив всех вздрогнуть. Серафим застыл, глядя на зигзаг трещины, пересекший столешницу, потом перевел взгляд на Илью и с кривой усмешкой покачал головой.
— Надо же, совпадение…
— Таких совпадений не бывает, — задумчиво проговорил Илья. — Я теперь не уверен, что нас не подслушивают.
— Ерунда…
— Помолчи! Я не все вам рассказал. Антон выезжал в город по делам и заметил за собой слежку, причем слежку особую, очень необычную, чтобы не сказать больше. Поделись, Гром.
Антон встретил насмешливый взгляд Тымко, выражавший еще какое-то чувство, то ли пренебрежение, то ли предупреждение, но сделал вид, что его это не волнует. После его короткого сообщения в комнате стало тихо. Гости и хозяева переглядывались, не зная, как относиться к рассказу, и даже Тымко промолчал, хотя скорее всего просто отреагировал на предупреждающий взгляд Ильи.
— М-да, ребята, — со смешком прервал молчание муж Валерии, — я вам не завидую. Если за вас возьмется нечистая сила, никакого камня вам найти не удастся.
— А ты присоединяйся к нам, — предложил Илья. — Заинтересуй свое ведомство, глядишь, и выйдем общими усилиями на храм Морока. Вы же изучаете всякие там паранормальные фокусы, вроде НЛО, почему бы не поучаствовать в изучении Нави? Наверняка это будет полезно для вашей конторы.
— Умеешь ты уговаривать, Константинович, — прищурился Гнедич. — Конечно, я попробую убедить начальство в целесообразности поиска, но далеко не уверен, что у меня получится. Однако давайте-ка… — Он не закончил.
С громким треском столешницу пересекла еще одна трещина, поперек первой, образуя странный изломанный крест. Затаив дыхание, все смотрели на этот крест, похожий на старинный символ — свастику, символ демонических сил, зла, заката, гибели, и молчали.
