Татьяна Коростышевская - Невеста Кащея
— Каких? — осторожно спросила я, пытаясь совсем уж откровенно на него не пялиться.
— Например, почему вдруг всех арадских чиновников поразила неизлечимая болезнь?
— Прям так уж всех? — недоверчиво фыркнула я. — Ни один страшной хвори кранозубия не избежал?
— Выпорю! — мечтательно сообщил мне господарь, отхлебывая из своей чарки. — Сей же час через колено перекину…
— Взяточники они все, — затарахтела я, нисколько не испугавшись грозящей экзекуции. — Я только одному меченым динаром заплатила, а денежка, стало быть, дальше по рукам пошла. И не только по рукам…
— Но я не заметил никаких следов колдовства.
Я заржала в голос:
— Так там волшбы никакой и нет, только хитрость. Мне замковый кузнец внутри монеты незаметную выемку сделал, я туда и сыпанула пурпурного порошка, им как раз на рынке заезжий купец приторговывал. Обещал, что краситель сильный — ничем не отмыть, не отодрать. А с золотом всегда одна и та же история — владелец первым делом на зуб пробует!
— Понятно, — протянул Дракон, не разделяя моего веселья. — А в трущобы тебя чего понесло? Развлечений на радостях захотелось?
— Михай Димитру в курсе, что за свою сбежавшую невесту сто флоринов отвалить должен? — задала я встречный вопрос. — Или ему об этом забыли сообщить?
Господарь одарил меня злобным взглядом, я ответила таким же. Казалось, пространство между нами начинает искрить.
— Ленута!
— Меня зовут Лутоня, — четко проговорила я, с удовольствием наблюдая его смущение. — И теперь я знаю, кого должна благодарить за потерю памяти.
Дракон схватил меня за плечи, резко развернув к себе, приблизил лицо:
— Кто?..
— Трисветлый Ив, — ответила я, превозмогая неожиданно навалившуюся слабость. — Он каким-то образом разделил со мной сон…
— Отвали от нее, мужик, это моя девка! — орал Фейн, несясь через зал со шваброй наперевес.
Мальчишка-поломой, в одночасье лишенный орудия труда, трусил следом. Влад резко вскочил, прикрывая меня спиной. Завизжали девки, оживились мужики в предвкушении драки, испуганный трактирщик, вынырнув, казалось, ниоткуда, пытался спрятать за необъятным пузом самые ценные бутыли.
— На мне ведьмина клятва! — в отчаянии всхлипнула я.
Дракон услышал.
— Спокойно, вояка! — встретил он разозленного атамана поднятыми руками. — Я не знал, что она твоя, разойдемся по-хорошему.
Фейн остыл на удивление быстро. Широко улыбнулся мне, прищелкнув языком, отбросил швабру, выпил с Владом за знакомство, на посошок, сразу же «на коня» и «стременную». Для чего были все эти прощальные церемонии, я не очень-то понимала. Влад сидел за столом с таким видом, будто уходить никуда не собирался, а, наоборот, всю ночь планировал провести за столом с пьяненьким хозяином Вороньей слободки, испуганной мной и постоянно сменяющими пост на коленях атамана развеселыми девицами. То одна, то другая жрица любви подбивала клинья к господарю, призывно ему улыбаясь, подливая в чарку вино и оголяя свои обильные прелести чуть не до пупа. На острых скулах Дракона играл румянец, но держался он твердо, не в пример Фейну, который уже мало что соображал.
— Говоришь, мил человек, работу в Араде ищешь? — спросил заплетающимся языком Фейн.
— Да, — кивнул господарь. — На Златом бреге воевал, а теперь вот ищу, где подзаработать.
— А чего, воинских трофеев на жизнь не хватает?
— Так нет их, трофеев, — простовато отвечал Влад, прихлебывая светлое вино. — Боев-то, почитай, и не было — пришли, оружием побряцали, и все… Так что самому как-то крутиться приходится.
— И куда подашься?
— Наемником, охранником… Вон, может, ты меня наймешь, деву свою сторожить?
Я поперхнулась и выпучила глаза:
— Еще чего!
— Охолонь, кареглазая, — широким жестом остановил меня Фейн. — Мужик дело говорит. Ты у нас ценная зверушка. Я сначала за сто флоринов хотел тебя жениху твоему сбагрить. А теперь вот засомневался — такая девица нужна самому.
— Это еще зачем? — Мой голос дрожал.
— Есть у меня мечта, бабам не понять, — закатил глаза Фейн. — Хочу я к морю, шхуну себе прикупить, собрать команду и…
— И что? — пыталась растормошить я Фейна, который уже уютно похрапывал, устроив голову на столе.
— Я тебе объясню, хм… кареглазая, — ухмыльнулся Влад, мановением руки подзывая прислужников.
— Отнесите его в гостевую комнату, пусть проспится, — отсыпал он ребятам горсть мелких монет.
— Твой новый друг хочет стать пиратом, — обернулся Дракон ко мне, когда убедился, что атамана осторожно оттаскивают в сторону внутренних дверей.
— Какое похвальное желание! — восхитилась я, размышляя о значении выражения «морской волк».
— И с магом ветра на борту у него в этой профессии конкурентов будет на порядок меньше.
Я зябко поежилась:
— Можно еще вопрос?
— Задавай!
— Каким образом ты… вы…
— С чего вдруг такая озабоченность правилами этикета? — хохотнул злыдень.
Я вздернула подбородок. Действительно, чего это я? Как поведал мне в приватной беседе Трисветлый Ив, поцелуи скрепляют дружбу. Значит, я вполне законно могу называть Дракона на «ты». Потому что… Ёжкин кот! Я прикрыла ладонями загоревшиеся щеки.
— Зачем ты здесь?
— Ну разумеется, я получил твое письмо и сразу же поспешил на помощь, — хмыкнул Влад, доставая из-за обшлага рукава пергаментную трубочку.
Я пробежала глазами текст. Полное слез, тоски и страха послание, и что забавно — на рутенском.
— Это не мой почерк, даже не похож.
— Ну мы же до сего дня эпистолами не обменивались…
— А то, что в каждом слове по две ошибки, тебя тоже не насторожило?
— Нет, — кратко ответил Влад. — Но я обязательно выясню, кто это писал.
Я задумалась. Кто писал, для меня было несущественно. А вот кому нужно, чтоб «приручение дракона» состоялось, я знала очень хорошо.
— Боги в помощь! — вернула я господарю клочок пергамента. — Я все равно рада, что ты меня нашел.
— Ты угодила в кабалу к какой-то ведьме?
Я разревелась и все ему рассказала…
— А самое ужасное, я не могу определить, какой бог или богиня со Щурой ведьминой силой делится. В одном уверена — не Макошь, Пряха таких черных дел не допустила бы.
Дракон в задумчивости теребил подбородок:
— На расстоянии и от меня мало толку. Давай уж в слободке разберемся, что к чему.
— Я поняла! Зеркальный лабиринт?
Сила воды, адептом коей был валашский князь, давала ему возможность перемещаться среди зеркальных отражений. Колдовство это было трудоемким и требовало участия другого человека — «маячка», на который и прокладывался путь. В свое время я не раз служила таким «маячком» для господаря.
