Вадим Панов - Московский клуб
— Что будем делать?
— Где упадет шаттл?
— В Сити.
— Вы уверены, что люди покинули челнок?
— Мы видим капсулу на радаре.
— Мне нужны координаты приземления. Немедленно!
— А шаттл?
— Им занимаются.
Через двенадцать секунд несчастливый челнок распылили четыре ракеты, посланные ПВО Анклава. А еще через сорок секунд спасательная капсула пробила кроны деревьев и тяжело врезалась в землю. Необычно стремительное приземление объяснялось просто: два из трех парашютов не раскрылись — об этом позаботились люди из Ассоциации, которым нужно было обеспечить Звиада необходимым запасом времени.
АНКЛАВ: МОСКВА
ТРАНСПОРТНЫЙ УЗЕЛ «ШЕРЕМЕТЬЕВО»
ПЛАНЫ ПОЛЕТЕЛИ К ЧЕРТЯМ
— Грег, я не понимаю, что происходит, — доложил машинист. Они общались по закрытой линии СБА и не стеснялись говорить открытым текстом. — Шаттл сидел на двух независимых каналах связи: его вели и Шарик, и «Яблоко». С каждого канала можно перехватить управление. Плюс ручное управление. Плюс слишком поздно выстрелила спасательная капсула.
Информацию из Шарика технарь еще не получил, а потому делал выводы самостоятельно.
— Твое мнение?
— Атака ломщиков. Сто пудов, это они! Одновременный сбой всех систем управления невозможен в принципе. Нас атаковали!
— Ты можешь рассчитать, где сядет капсула?
— Не нужно! Слоновски, отставить суету! — Мертвый нечасто влезал в переговоры сотрудников. — В Шарике уже все посчитали, спасатели едут… — Кауфман кашлянул. Или подавил готовое сорваться с губ ругательство. — Траектория полета спасательной капсулы оказалась не такой, как предполагалось. Нас обыграли, господа.
Грег невозмутимо смотрел, как вертолет шотландцев взмывает в небо, но в его душе бушевал ураган: провалилась прекрасно спланированная операция. Такие вещи Слоновски расценивал как личное оскорбление. Он уже прокрутил в голове все возможные варианты развития событий и понял, что выполнение задачи невозможно. Точнее, взять Петру еще можно, но без всякой конспирации.
— Что делать, босс?
— Ничего. — Кауфман, судя по всему, смирился с неудачей. — Я не собираюсь подставляться. Командуй «отбой».
И отключился.
Слоновски махнул рукой своим — безы молча полезли в вертолет, и снова вызвал машиниста:
— Не забудь внести в базу запись, что мы встретили верхолаза из Эль-Парижа.
Грега трясло от бешенства, но он не забывал ни об одной мелочи.
— Уже сделано, — отозвался тот.
АНКЛАВ: МОСКВА
ТЕРРИТОРИЯ: СИТИ «ПИРАМИДОМ», ВТОРАЯ ПОЛОВИНА ДНЯ
ВСЕ ЕДВА СДЕРЖИВАЮТСЯ
Кауфман раздраженно ударил кулаком по столу, отшвырнул коммуникатор — прибор ударился об стену и упал на пол, — поднялся с кресла и, заложив руки за спину, быстро прошелся по кабинету. Итак, операция не удалась. Что дальше? Отступить? Ни в коем случае! До цели добираются только упрямые люди, а в этой черте характера Кауфман мог дать сто очков вперед кому угодно. Он решил взять Петру, и он ее возьмет. Просто нужен новый план. В первую очередь определить, кто осмелился встать на дороге, вычислить ловкачей, добраться до них, наказать и заполучить девчонку…
Коммуникатор издал мелодичный перезвон. Мертвый подошел к приборчику, посмотрел, что отобразилось на вспыхнувшем экране, и поморщился: вызов из Цюриха, головного офиса СБА. Перезвон повторился. Кауфман поднял тонюсенькую полоску с пола, переадресовал вызов на стационарный коммуникатор и вернулся к столу.
— Макс, что у тебя происходит, черт побери?
Ни «Здравствуй», ни «Как дела?» Холодный, деловой тон, почти приказной. Позволить себе разговаривать с Мертвым в таком ключе мог лишь один человек в мире — Ник Моратти, президент СБА.
— Ты заснул?
— Челнок с «Яблока» потерял управление, — глухо пробурчал Кауфман. — Возникла опасность для Сити, и мы сбили его на подлете к Анклаву.
В кабинет заглянул Эдди Чинча, присланный из Цюриха заместитель Макса.
— Можно?
«Конечно, куда же без него!»
Кауфман кивнул: «Входи» — и вновь перевел взгляд на экран.
— Ты знаешь, кто был в шаттле? — поинтересовался президент СБА.
— Теперь знаю, — спокойно ответил Мертвый. — Петра Кронцл.
— Фадеев в шоке, — вздохнул Моратти. — Точнее, пока в шоке. Минут через десять он впадет в ярость, и у нас появятся серьезные проблемы.
Должность президента СБА была выборной, кандидат нуждался в одобрении большинства глав транснациональных корпораций, и через три месяца предстояло ежегодное отчетное собрание, на котором Моратти должны были продлить контракт. А могли и не продлить.
— Фадееву следовало заранее предупредить, что на нас свалится его внучка.
— Ты еще можешь шутить?!
— А что мне остается? Роман верит только шотландцам, нас игнорирует, о том, что девчонка в шаттле, я узнаю с «Яблока». С «Яблока», Ник! И это при том, что я обязан обеспечивать ее безопасность по уровню «А».
— Я полностью согласен с Максом, — поспешил вставить Эдди. — Мы оказались в дурацком положении.
— Этому есть объяснение. — Моратти был вынужден сбавить обороты.
— Я знаю, что у Фадеева натянутые отношения с московскими корпорациями, — махнул рукой Мертвый. — Знаю, что он не любит меня. Но следует разделять личные отношения и бизнес. Сейчас, когда его внучка едва не погибла…
— Петру нашли?
— Ищут.
— Значит, ты не знаешь, жива она или нет.
— Поисковая операция еще не завершена, — дипломатично сообщил Чинча.
Мертвый помолчал, медленно сжал в кулак правую руку, словно хотел растянуть неожиданно ставшую тесной перчатку, и тихо продолжил:
— Сам видишь, Ник: мне ничего не остается, кроме шуток.
Президент СБА негромко выругался.
— Что ты знаешь?
— Только то, что мы сбили челнок через двенадцать секунд после отстрела спасательной капсулы. У нас не было выбора, Ник, шаттл падал на Сити. Мы и так тянули до самой последней возможности.
— Спасатели?
— Уже выехали. Мы связались с федералами из Московии, они обещали помочь в прочесывании местности.
— Разве капсула не снабжена маяком?
— Снабжена, — кивнул Макс. — Но он не работает.
— Что? — Моратти округлил глаза.
— У меня есть основания считать, что имела место атака ломщиков. Это не несчастный случай, Ник, а продуманная акция.
— Ассоциация?
— Только им по зубам такие фокусы.
Моратти посмотрел на Чинчу, Эдди развел руками. Моратти крякнул. Моратти снова выругался, на этот раз длиннее и заковыристее. Моратти провел ладонью по большому лбу и жестко посмотрел на нахохлившегося Кауфмана.
