Ольга Шерстобитова - Почем нынче русалки
- А они не догонят меня? - спросила я осторожно.
- Нет, Ариадна, потому что ты уплыла далеко. Им неделю до тебя добираться, если ты на месте стоять будешь.
Я кивнула, встала, отряхнула зеленое платье из листьев, поблагодарив за него лешего, затушила костер и отправилась в сторону, указанную нечистью. Кикиморка нас ненадолго покинула, видимо, решив все-таки сообщить магам, что со мной все в порядке, а леший и водяной пошли рядом.
Лес, умытый дождем, пах потрясающе - свежестью, деревом, грибами. На листьях блестели капли влаги, не просохнувшей с утра под лучами солнца, на цветах дрожали и искрились капельки росы, а иголки, осыпавшиеся с елей, щекотали мои босые ноги.
Нечисть рассказывала мне о попадавшихся травах, их полезных свойствах, а я внимательно слушала. А после обеда, сделав привал возле ручья, где я умылась, напилась и съела собранную по пути в кружку землянику, я стала пробовать свои магические силы. Они были, не маленькие, я чувствовала, но из-за недостатка знаний, не могла по-прежнему сотворить ничего путного.
Мы снова поднялись и пошли через лес, а к вечеру пришли к небольшой деревеньке - Волчий клык (еще одно чудное название), притом, что волков тут не водилось, как сказал леший, отродясь. Солнце почти село, поэтому в деревню я не рискнула сунуться, устроилась на уютной полянке на берегу реки, но в воду не пошла, хотя очень хотелось.
Леший с водяным натаскали хвороста, я зажгла костер, через минут десять появилась кикиморка, принесла орехи, мед, ягоды, воду. Я поблагодарила ее, но про ее поход к магам спрашивать не стала. Когда с ужином было покончено, я попросила у кольца белую рубашку моего размера длиной до колена, колечко желание выполнило. Приятно-то как. Потом нечисть очертила круг, и мы легли спать.
Проснулась я затемно, до рассвета. Перекусила ягодами с медом, попросила у кольца среднюю корзину, скинула свое зеленое платье и нырнула в воду. Рыбы тут было видимо-невидимо, еще вчера водяной мне сказал, что тут на базаре в Волчьем клыке, ее с удовольствие купят, если наловить целую корзину, то монет пять золотом заработаю.
Мне хватило минут двадцати, чтобы исполнить задуманное, водяной одобрительно кивал на пару с лешим. Я высушила хвост, накинула белоснежную рубашку, длиной до колена, сверху надела зеленое платье и попросила лешего превратить его в сарафан. Леший цокнул и сделал. Красиво получилось, очень. Волосы я заплела в косу, подхватила корзинку, попрощалась с нечистью, обещав прийти к ним вечером, чтобы они не волновались, и отправилась в деревню.
Базар я нашла легко и быстро, дорога, на которую я вышла, довела меня прямо туда, куда мне было нужно. Я пристроилась среди торговок в самом конце и стала предлагать рыбу покупателям. Торговля шла вяло, солнце к обеду припекало, а у меня еще была половина корзины, когда день перевалил за полдень. Скоро и продавать нечего будет, все испортится на таком солнцепеке. Я вздохнула про себя и пожалела, что не знаю заклинания, которое Лир использовал для сохранности нашего пропитания.
Лир. Его имя отдалось внутри болью. Я скучала по нему. Скучала до безумия так, что хотелось на стенку лезть от этой тоски и безысходности. Но гордость не позволяла мне спросить у нечисти, как он там, я даже одежду свою не стала спрашивать и денег, потому что это все такие мелочи по сравнению с тем, что тот, кого я считала близким человеком, натворил. Ну да, Лир виноват, раскаивался, но это не отменяло его слов о том, что он меня не хочет видеть, вернее не может. Я так задумалась, что не заметила, как ко мне подошел мужчина средних лет, посмотрел на рыбу, потрогал, понюхал и купил всю оставшуюся за три золотых монеты.
Я вздохнула с облегчением, посчитала деньги и отправилась в таверну обедать. Взяла жаркое с мясом и грибами, а на десерт - пирожок с яблоком и компот, и расположилась возле окна.
Над идеально чистыми столами кружили мухи, в надежде найти съестное, а люди в таверне их не замечали совсем. Ели, болтали группами и щурились от солнечных лучей, проникающих в окна. Я расправилась с обедом и отправилась за покупками. Поскольку нести придется мне все самой, то надо рассчитать силы и взять самое необходимое.
На шесть золотых, серебрушку и пару медных монет можно было купить много чего. Я походила по базару, посмотрела и остановилась на двух парах легких брюк темно-синего цвета, трех туниках белого цвета, причем одна из них была с зеленой вышивкой по краю и легких сапожках из мягкой кожи. В довершение купила несколько пар носков, нижнее белье, деревянный гребень и ленту для косы - ярко-синюю. Задумалась на минуту и приобрела легкую сумку, куда влезли все мои покупки. И у меня осталось еще две золотые монеты и две серебрушки. К закату куплю хлеба да флягу под воду. И все, можно идти дальше.
До вечера было еще далеко, я посидела в тенечке на окраине деревни под деревом, наблюдая, как пчелы кружат над клевером, отдохнула и снова задумалась о Лире и Аране. Мысли были настолько невеселые, что я незаметно для себя начала напевать песню.
- Здравствуй, - раздалось возле дерева.
Я вздрогнула, замолчала и обернулась. Рядом стояла женщина средних лет в ярко-красном сарафане с живыми глазами.
- Здравствуйте, - откликнулась я.
Интересно, что ей надо?
- Я случайно услышала, как ты поешь. Очень красиво.
- Спасибо, - сказала я.
- Ты нездешняя.
- Я иду к брату в Олений рог, - сказала я, вспоминая наставления лешего о вопросах местных.
- У моего брата сегодня день рождения, вечером гости соберутся, как солнце сядет. Может, придешь и споешь для нас, мы тебя не обидим, заплачу три золотых.
Я растерялась. Женщина выглядела приветливой, предложение - заманчивым, но согласиться я не рискнула, мало ли что. Я в чужом мире, кругом - незнакомые люди.
- Извините, не получится.
Женщина вздохнула.
- Ну, не получится, так не получится. Если передумаешь - предложение будет в силе. Я живу на окраине со своей семьей, дом с зеленым забором, спросишь Алисию, это я. Если что, тебе все укажут.
Я кивнула, еще раз поблагодарила за предложение, и женщина удалилась. Солнце стало припекать сильнее, и я незаметно для себя уснула и открыла глаза только тогда, когда солнце почти село. Вздрогнула, потянулась, огляделась и поняла, что моих вещей и след простыл. Пока я дремала, кто-то успел ими поживиться. Деньги тоже пропали. Стало обидно до ужаса, но ведь сама виновата, нечего было спать. А я так умаялась за эти дни, что организм дал сбой.
Я встала, посмотрела на садящееся солнце, вспомнила, что обещала нечисти вернутся, и поняла, что не смогу вот так. Сколько можно пользоваться их добротой? Должна же я сама хоть что-то сделать. Сама проворонила - сама возвращать буду.
