Портальеро. Круг второй (СИ) - Артемьев Юрий
Жёлтое свечение — это значит клад. Потому что тут в лесу, кроме клада не может быть ничего такого ценного, что бы вызвало такое свечение камня. Хотя… Хрен его знает, где мы сейчас с Машкой находимся… Может мы где-нибудь в Сибири или в Забайкалье. Как там в песне? «По диким степям Забайкалья, где золото моют в горах…» Нет. Забайкалье не подходит. Ни диких степей, ни гор, в которых моют золото, что-тоне видать. Но и в Сибири тоже есть золотые рудники… Может и тут такое? Я примерно сориентировался откуда исходит сигнал и спланировал туда.
Сигнал исходил от большой раскидистой ёлки. Причём росла она немного на боку. Похоже, что выросла настолько большой, что корни перестали её держать. Ветер подул… Наверное, это был сильный ветер. Так что ёлочка решила завалиться на бок. Но соседние деревья поддержали свою старую подругу, и не дали ей совсем упасть… Но завалившись почти наполовину, ёлочка не потеряла связи с корнями, и продолжила расти. А так как деревья растут, в основном, вверх, то и она снова начала тянуть свои лапы к небу. Всё-таки природа — это страшная сила, и неудержимая тяга к жизни…
Ну, так вот… К чему это я? А к тому, что сигнал исходил как раз из-под корней этой ели. Причём там, под этими корнями как раз кого-то ели. Похоже, что именно вой этих «санитаров» я и слышал.
Волки. Штук шесть… Крупными я их не назвал бы… Больше напоминали поджарых дворняг со впалыми животами. Но один из них выделялся на общем фоне. Здоровенный самец, крепкий и красивый, как на картинке.
А жрали они что-то очень замороженное и не очень свежее. Потому что, это был труп человека, как я разглядел отсюда. И труп был в военной форме.
Я в те времена не жил. Но столько фильмов на эту тему было снято, что трудно было не понять примерное время и эпоху, в которую эту форму носили. Тёмно-синие брюки-галифе, сапоги, гимнастёрка с малиновыми петлицами… Очень похоже на красного командира времён начала Великой Отечественной войны. Причём, почему-то на память приходит именно НКВД. Хотя я тут не специалист…
И сейчас замороженный труп этого, перетянутого портупеей командира драли волки. А форма-то на нём летняя, а не зимняя. Значит лежит он тут давно. Странно, что его раньше не съели. Да и сейчас, судя по разворошённому и разбросанному мощными лапами снегу и комьям земли, его эти волки только-только откопали.
И сигнал на драгоценности исходил именно отсюда…
Глава 14
Глава четырнадцатая.
Чаще всего по-настоящему ощущаешь жизнь лишь только после того, когда туго набил брюхо. Но как можно думать о жизни, когда все мысли лишь о том: «Где тут туалет?»
В буераки, реки-раки и кусты с оврагами
Завела меня судьба, да глубже всё затягивает.
Как же сложно иногда справиться с судьбою.
Всё равно, что победить в драке сам с собою.
Похоже где-то на войне. Года сороковые.
По-прежнему, хрен знает где. Но ясно точно, что в России.
Пока голодные волки не порвали окончательно труп красного командира, я решил предпринять определённые действия. Тем более, выйдя за мясом, я в первую очередь планировал поохотиться на волков. Просто именно такая мысль мне пришла в голову, когда услышал волчий вой. Так что… Се ля ви… А ля гер ком а ля гер…
У троих, наиболее агрессивных волков, «снесло крышу», в прямом смысле этого слова. Один из них отгрызал у трупа пальцы на руке, а двое других пытались грызть замороженную ногу в сапоге.
Три безголовые тушки беззвучно упали на снег. Вожак отреагировал первым. До этого он только наблюдал за действием той троицы. А двое волков или волчиц, держались позади него.
Всё дело в том, что труп лежал под вывороченными корнями, и всем вместе волкам к нему было не подлезть, а вытащить тело мёртвого человека они, по-видимому, не смогли.
Вожак отступил на пару шагов назад, озираясь по сторонам. При этом он задом оттолкнул одну из волчиц. Да, точно… Волчица. У неё на морде это было написано. Вот не знаю как, но иногда сразу видно, кто перед тобой, кот или кошка, кобель или сучка.
А вот второй из позади стоящих волков, видимо не понял, и рванулся вперёд, чтобы тут же упасть на снег, лишившись головы.
Четыре отрезанные волчьи головы, я сбросил на снег прямо перед вожаком.
Он снова отступил назад. Не отвернулся. Не побежал, а только отступил. Его ноздри втягивали воздух, а жёлтые глаза матёрого убийцы искали, внезапно возникшую, опасность.
Я могу легко снести голову этому матёрому волку, но не могу влезть в голову этого серого хищника. О чём он думал? Я не знаю. Но видно было, что волк, пытается понять, что тут происходит. Ведь никакой опасности он не видит, и что более для него важное, не чует… А опасность эта есть. И трупы четверых его сородичей тому пример.
Неизвестность всегда пугает больше, чем реальная опасность, стоящая перед тобой. Если на тебя выходит противник более сильный и крупный, то с ним всё равно можно вступить в бой. И пусть даже сила не на твоей стороне, но смелость, отвага и натиск, могут поколебать уверенность в себе даже у более сильного врага. И это не раз доказывали маленькие собаки, прогоняющие своим лаем огромного и сильного медведя.
Но вожак медлил. Он не мог принять правильного решения. Вступить в бой? С кем? Врага не видно… Отступить? Убежать? От кого убегать? Ведь врага не видно…
Я решил помочь этому сильному и смелому зверю. Мне почему-то не хотелось его убивать. И волчицу, что поджала хвост, но по-прежнему стояла рядом с ним плечо к плечу, я тоже пожалел. Не исключено, что у них где-то в логове сейчас пищат голодные волчата. Да и не только из-за этого… Я уважаю смелость. И не только в людях.
«Взяв на прицел» тушку последнего убитого мною волка, я «отделил» ровно половину, причём не поперёк, а вдоль. У мясников такая разделка называется полутуша. И эту полутушу я не стал бросать, а аккуратно «положил» прямо перед вожаком.
От неожиданно появившейся перед ним полутуши своего сородича, волк снова отступил на шаг. Но принюхавшись, он снова сделал шаг вперёд. Когда перед ним ниоткуда появилась вторая полутуша, вожак даже и отступать не стал.
Я слышал, что волки не стесняются поедать своих раненных или погибших сородичей. Они вообще едят всех в лесу, кого смогут убить или найти в беспомощном состоянии. Падалью тоже не брезгуют. Поэтому я не удивился, когда вожак понюхал половину трупа своего соплеменника. Потом лизнул её, а после просто ухватил зубами, и развернувшись, потащил куда-то в сторону. Волчица, не стала долго ждать, и ухватив вторую полутушу, последовала за ним.
Полминуты не прошло, как на поляне от них остался только кровавый след волочения мёртвых тушек, исчезающий за ближайшими сугробами.
Ну а я не стал терять зазря время и стал разделывать трупы волков, пока они не замёрзли окончательно на морозе.
Шкуру долой! Тонкими пластами я «срезал» мясо с шей и с других мест, где это мясо присутствовало. Я не спец в разделке мяса. Вот здесь бы мне стал хорошим помощником сербский парень Мирко. Жаль, что его убили дикари на острове. Да и помощь Мирославы была бы не лишняя в готовке. Я даже не представляю, как буду этого волка готовить. После снятия шкуры, тушка стала выглядеть, как туша о-очень худого барашка… Мяса там было с гулькин хрен… Но с трёх оставшихся тушек я настрогал прилично так тонких пластов, сочащегося свежей кровью мяса.
Также я не поленился и забрал все три волчьих сердца. Наверное, вспомнил про древних викингов. Но пить свежую кровь и жрать рубленные в крошево мухоморы, я не буду, это уж точно. А вот сварить и съесть волчье сердце не побрезгую.
Закончив с разделкой тушек, Я оттранспортировал их вместе с испачканным кровью снегом подальше от корней упавшей ели. Волки вернуться и с этой требухой разберутся.
