Желанная для серого волка (СИ) - Салиева Александра

— Хватит, — сказал, как отрезал, посмотрел сперва на меня, затем перевёл тяжёлый взгляд на Романа. — Не ведись.

Тот шумно выдохнул. Прикрыл глаза. И… успокоился. Словно какой-то невидимый тумблер в нём переключился. Внимание отца тем временем переключилось на другое. Выпущенная им сила исчезла. Воздух стал прежним. Он обернулся к Александру, который давно уселся на диван и гладил мирно спящую малышку пальцем по щёчке, совершенно не обращая никакого внимания на происходящее, словно нас и не существовало тут вовсе, только он и новорождённая девочка.

— Алекс, — позвал отец. — Ты же не натворишь глупостей, правда же? — задал скорее риторический вопрос.

Только вряд ли альфа пустынников его по-настоящему услышал, несмотря на то что согласно кивнул.

— Ты только пелёнки ей не меняй, а то так и будешь всю свою жизнь извращенцем жить, — прокомментировал Роман.

— Похрен, — отозвался Александр глухим голосом, продолжая любоваться спящим ребёнком. — И хватит уже болтать. Разбудите, — закончил совсем шёпотом, с бестолковой улыбкой.

Странный…

Сперва психовал, потом пил, теперь завис на ребёнке. Ну миленькая малышка, да. Но ему-то что до неё? Не его же дочь. Или…

Да ладно?

И после этого мне за Риза что-то говорят, когда у них самих тут под боком черти что творится!

— Ты разве не в курсе, что уши новорождённого около трёх дней наполнены жидкостью, из-за которой слух не может быть чётким? — скептически хмыкнул на такое заявление Роман.

Все трое присутствующих, включая меня, уставились на него в неприкрытом удивлении.

— Какое, говоришь, у тебя образование? — поинтересовалась я.

— У меня их двенадцать, — беззаботно пожал плечами он, словно и не было в этом ничего удивительного.

— Серьёзно? — не удержалась от вопроса.

— А что так мало? — хмыкнул Алекс в свою очередь. — За сотню лет мог бы и лучше постараться и все двадцать получить.

За… сколько?!

Шутка такая?

Разве столько живут?

Пусть даже это человек-волк.

Это ж насколько Роман меня тогда старше?

На восемь десятков, выходит?

Офигеть…

Как страшно рядом с ними жить.

И вообще!

— А ты — найти себе свою девушку, а не соблазнять чужую, да ещё и ребёнка ей заделывать.

Это я сказала?

О, Боже!

Ну почему мне в последнее время не молчится?

Не даром все трое шокировано уставились уже на меня.

— Мне даже страшно спрашивать, как ты пришла к таким умозаключениям, — пробормотал Алекс.

Вот и не спрашивал бы!

И так уже поняла, что глупость полнейшую сморозила.

Но вообще:

— Ты всю дорогу нервничал и переживал за Ярославу, — принялась перечислять свои доводы, загибая пальцы. — С рук её своих не спускал. Затем напивался и вздрагивал от каждого её стона боли. Плюс ты первым схватил ребёнка. Да и общение у вас на просто дружеское не тянет. И раз уж врагами вы точно не являетесь, вывод очевиден.

— Кажется, мне ещё надо выпить, — пробормотал аль-Азиз. — Ты при Яне только такое не ляпни, ладно? А то он тоже, как он, — кивнул в сторону Романа, — не разбираясь, что к чему… — поднялся и направился вместе с ребёнком на выход из коридора.

Молчавший до этого момента папа обречённо вздохнул и за ним вслед отправился.

— Пойду, присмотрю, чтоб уж точно без всяких глупостей, — пояснил свой уход.

Правда на полпути всё же притормозил, бросил косой взгляд в сторону до сих пор закрытой двери, а после — на меня, не сдержав непонятный короткий смешок. Всё-таки ушёл.

И что не так?

— Она не его дочь, — донеслось тихое от Романа. — Она его пара, сокровище, — сдавил в объятиях крепче. — Как ты для меня. Всё, что только может быть в этом мире, — придвинулся ещё ближе, прижимаясь губами к моему затылку. — Самое ценное и единственно важное, — закончил совсем тихо.

Упс…

Некрасивенько вышло.

Но что я ещё могла подумать?!

Да и:

— Она же совсем кроха, откуда ему это знать? — озадачилась больше прежнего.

— Пара — это не та, с кем знакомятся и не та, кого выбирают из нескольких. Она просто есть. Одна-единственная. Когда встречаешь свою пару, просто понимаешь, что она — именно та, кто является частью твоей души и тебя самого, как твоё продолжение. Никакой другой быть не может и не будет. И ты сделаешь абсолютно всё, что можно и нельзя, для того, чтобы сохранить эту ценность, — пояснил Роман. — Поэтому твой отец беспокоится о том, чтобы парень глупостей не натворил. Не удивлюсь, если действительно заберёт её и свалит, чтобы никому не отдавать. Инстинкт собственника, тем более поначалу, зашкаливает так, что мозг напрочь отключается. Едва ли Александр сейчас способен на адекватные поступки. Да и в принципе любой из нас в такие моменты. Любая угроза возможности быть со своей парой автоматически приравнивается к желанию уничтожить препятствие. Особенно, если нет парной метки. После неё становится чуть легче переносить возможность разлуки со своей парой, потому что в этом случае чувствуешь свою пару, как самого себя.

То есть, поэтому украл, кусал и вообще…

Хотя не сказать, что это всё равно достаточное оправдание содеянному им. Я могла бы переубедить Риза, он бы просто ушёл и не потревожил больше нас. А теперь вообще ходить не может. Ничего не может. И всё из-за этой их парности. Вот я и промолчала, лишь кивнула, принимая его доводы. Да и в любом случае пришлось отвлечься. В коридор влетел, если правильно запомнила, Эйдан. На нас не взглянул, почти бегом направившись в палату матери. Как влетел, так и вылетел. Точнее был знакомо выставлен моей мамой.

— Лучше присмотри за сестрой, а то Алекс сейчас не совсем вменяем. Увезёт вашу Алексию в Дубай, и будете вы потом пороги его эмирата обивать, чтобы увидеться с девочкой, — наказала, прежде чем в очередной раз захлопнуть дверь перед мужским носом.

— Я вот сейчас что-то не очень понял… — обернулся к нам с ожиданием. — О чём это она?

Роман облегчать его участь не спешил. Развёл руками, мол не при делах и не имеет ни малейшего понятия, о чём речь.

— Они пошли туда, — ткнула я в нужную сторону. — С ними мой папа.

В этот момент те, о ком говорили — вернулись, и Эйдан отвлёкся на них. Как отвлёкся, так и передумал. А всё потому, что мирно дремавшая до этого девочка неожиданно для всех разразилась громким плачем. Только сделавший шаг в направлении сестры парень застыл чуть ли не с открытым ртом. Держащий на руках малышку Алекс принялся укачивать её, что-то тихо приговаривая. Не помогало. Ребёнок всё плакал и плакал. И явно не в смене пелёнок была проблема.

— Она голодная, — подсказал Роман.

Вот же… умный какой!

И не я одна так подумала, судя по взгляду Алекса.

— И чем нам её кормить? — повторно растерялись парни.

— Вот было бы у тебя двадцать образований, не задавал бы такие идиотские вопросы, — съязвил мой мужчина.

— Не все такие ботаники, как ты, — огрызнулся Александр.

— Даже не вздумай это продолжать, — прошептала я Роману на ухо, поднялась и подошла к нервному пустынному альфе, забрав из его рук ребёнка, пока он пребывал в полнейшем ступоре.

А девочка… замолчала. Я же, глядя на неё, испытала такой прилив трогательных чувств, что вместо неё чуть не расплакалась.

— Красавица такая, — проворковала тихонько, с умилением разглядывая пухлые красноватые щёчки. — Просто чудо.

— Скоро приедет Алексей, привезёт смесь, памперсы и одежду для малышки, — устало прокомментировал случившееся отец, одновременно с тем читающий что-то в своём телефоне.

— Мама сказала, что её Алексия зовут, — поправила я его зачем-то, разом растеряв всё своё благодушие по отношению к новорождённой.

И сама озадачилась тем, с чего вдруг мне не понравилось его такое обращение к ребёнку. Вполне обыденное ведь. Реально маленькая, значит малышка. Но покоробило. А отец отреагировал вдруг добродушной усмешкой и ко мне ближе подошёл, убрав телефон. Ничего не сказал. Приобнял за плечи и чмокнул в макушку. На его действия внутри меня невидимая нить натянулась. Жаль, он почти сразу отстранился, и я не успела понять, что она значила. А попросить его обнять меня снова не решилась. Тем более: