Раймонд Фейст - Коготь серебристого ястреба
Коготь промолчал, продолжая есть. Когда он покончил с бульоном, Миранда отставила в сторону миску. Юноша тут же заговорил:
— Что…
— Не теперь, — перебила она. — У тебя еще будет время задать вопросы, но позже, теперь ты должен отдохнуть.
Усталость возобладала над любопытством; не успела мать Магнуса выйти из комнаты, как его глаза закрылись и дыхание стало медленным и ритмичным.
Через два дня после того, как Коготь пришел в себя, ему разрешили вставать и прогуливаться. Магнус одолжил ему посох, и Коготь опирался на него, так как обе ноги до сих пор болели от ран и были слабы. На первой прогулке он ковылял рядом с чародеем, который сказал:
— Добро пожаловать на виллу «Беата».
— Так называется это место?
— Да, на одном древнем языке это означает «красивый дом».
Они находились на большом дворе, окруженном низкой стеной. Все дома вокруг были белые, оштукатуренные, с красными черепичными крышами.
— Даже представить себе не мог, что бывают такие места.
— Те, кто это строил, больше заботились об удобствах, чем о защите своих жилищ. О том, как все это возводилось, ходит множество историй.
— Но ты, конечно, знаешь правду? Магнус заулыбался.
— Не знаю. Отец заявлял, что в свое время выслушал правдивую историю, но человек, который ее рассказал, был известный выдумщик и любил приврать для собственной выгоды, так что, возможно, мы никогда не узнаем, откуда взялось это поселение.
— Ты здесь живешь?
— Да, я здесь вырос, — ответил Магнус. Коготь принялся озираться, и глаза его тут же округлились, когда он заметил странное создание с голубой кожей и серебряными рожками. Оно вынырнуло из-за угла с большой корзиной мокрого белья и скрылось в доме.
— Что это было? — спросил юноша.
— Это Регар из племени кахлозианцев. Ты здесь встретишь многих людей, не похожих на нас с тобой, Коготь. Просто помни, что они тоже люди. На их родине ты тоже смотрелся бы дико.
— До встречи с тобой, Магнус, я бы подумал, что это персонаж одной из страшных историй, которыми любят обмениваться у костра. Когда я видел его во время болезни, мне казалось, что он мне снится. Да-а, думаю, теперь меня мало что сможет удивить.
— Погоди немного, мой юный друг. Впереди тебя ждет еще много сюрпризов. А пока наслаждайся теплыми днями, выходи на прогулки. Тебе нужно восстановить силы.
Они продолжали свою неспешную прогулку, обходя поселок. То там, то здесь им попадались местные обитатели, спешащие по своим делам. Почти все они выглядели как обычные люди, но об одном или двух этого никак нельзя было сказать. Прогулка лишила юношу сил, он стал задыхаться, поэтому решил приберечь вопросы на потом, но все-таки от одного не удержался:
— Магнус, кто пытался тебя убить?
— Это, мой юный друг, — ответил чародей, — очень длинная история.
Коготь улыбнулся уголками губ, так как смеяться ему было еще слишком больно.
— Я вроде бы пока никуда не собираюсь и еще долго не соберусь.
За его спиной раздался чей-то голос:
— А у него есть чувство юмора. Это хорошо.
Коготь обернулся и увидел маленького, тщедушного с виду человечка. Он был лыс и одет в простую тунику, закрывавшую левое плечо, на котором висела сумка, и оставлявшую правое обнаженным. На ногах у него были сандалии с переплетенными крест-накрест ремешками, в левой руке он держал посох. В лице его, сморщенном как у древнего старика, в то же время было что-то детское. Темные глаза странной миндалевидной формы внимательно смотрели на юношу.
— Коготь, познакомься, это Накор, — сказал Магнус и добавил неизвестно почему изменившимся тоном: — Один из моих… учителей.
— Какое-то время действительно был его учителем, — кивнул Накор, — но чаще всего ощущал себя тюремным стражником. Магнус в юности был большим забиякой.
Коготь перевел взгляд на своего наставника. Тот нахмурился, но не стал спорить, а когда все-таки решил заговорить, его опередил Накор:
— Что касается твоего вопроса, юноша, то рассказ действительно долгий, и ты обязательно его выслушаешь, но не теперь.
Коготь заметил, как его собеседники переглянулись, и понял, что Накор каким-то образом велел Магнусу ничего пока не рассказывать о нападении убийц.
— Магнус, — сказал Накор, — кажется, твой отец хотел с тобой поговорить.
— Не сомневаюсь, — ответил Магнус, слегка приподняв брови. Потом он повернулся к юноше. — Оставляю тебя нежным заботам Накора и советую не слишком утомляться. Раны у тебя серьезные, и сейчас больше всего тебе необходимы отдых и хорошее питание.
— Я провожу его в комнату, — предложил Накор.
Коготь кивнул Магнусу и направился в обратный путь. К тому времени, когда он добрел до кровати, ноги у него дрожали, так что Накору пришлось помочь ему улечься.
Было в этом хрупком человечке нечто, что заинтересовало Когтя. Коготь не сомневался, что старик только с виду такой немощный, а на самом деле обладает недюжинной силой. За все время, что они шли вместе, бывший наставник Магнуса не проронил ни слова.
— Накор!
— Что, Коготь?
— Когда же я все узнаю?
Накор внимательно вгляделся в юношу и увидел, что тот борется со сном. Когда усталость взяла все-таки свое и Коготь закрыл глаза, Накор ответил:
— Скоро, Коготь, совсем скоро.
Прошла неделя, и к Когтю вернулись силы. Он с интересом наблюдал, как с него наконец снимают повязки. Под ними оказались новые шрамы, которыми мог бы гордиться любой старейшина его клана. Не достигнув и двадцати лет, Коготь выглядел как ветеран многих битв. На секунду его сковала глубокая грусть, когда он понял, что не осталось ни одного родного человека, перед которым он мог бы похвастаться своими отметинами настоящего воина. Коготь задумчиво коснулся рукой лица и подумал, что даже если бы кто-то из его племени и выжил, то теперь вряд ли поверил бы, что он оросини, так как на его лице не было татуировки.
Миранда, снимавшая повязки, заметила этот его жест.
— Что-то вспомнил?
— Своих родных, — ответил Коготь.
— Многим из нас суждено пройти через испытания, Коготь. Если бы ты послушал истории обитателей этого острова, то понял бы, что ты такой не один. — Она присела на край кровати и взяла его за руку. — Одни из них беженцы, покинувшие родные места, чтобы избежать кровопролития и убийства, совсем как ты, а другие, тоже как ты, выжили в бойне, но навсегда лишились родины.
— Что это за место, Миранда? Магнус избегает моих вопросов, а Накор каждый раз переводит разговор на что-то…
— Легкомысленное? Коготь улыбнулся.
— Иногда он очень забавный.
— Пусть тебя не обманывает его улыбка, — сказала Миранда, похлопывая юношу по руке. — Он бывает очень опасен. Я таких еще не встречала.
— Ты о Накоре?
— О нем, — ответила она, вставая. — Отдохни пока, подожди здесь, и кто-то вскоре обязательно появится.
— Для чего? — спросил он, чувствуя, что ему не усидеть в комнате.
— Чтобы отвести тебя в другое место.
— Куда?
— Скоро узнаешь, — ответила женщина, переступая порог.
Коготь снова улегся на кровать. Тело все затекло и ныло, ему хотелось вырваться на волю, хотя бы ненадолго, чтобы поразмяться, вдохнуть свежий воздух полной грудью. Ему хотелось побегать, или вскарабкаться на гору, или выследить оленя в лесу. Даже о рыбалке он думал с удовольствием, ведь прогулка до берега и обратно тоже заставила бы мышцы трудиться.
Коготь прикрыл веки и погрузился в воспоминания о мужчинах, рассказывающих перед ярким костром свои истории. Он вспомнил ритуал очищения, для которого возводились особые дома, когда снег отступал с горных вершин. В клубах пара, поднимавшихся от разогретых камней, сидели небольшие группы, человек по десять, мужчин и женщин, мальчиков и девочек; они пели песни, приветствуя весну, и счищали с себя накопившуюся за зиму грязь.
Коготь вспомнил отца, мать, и в нем снова проснулась печаль. Мучительную горечь первого года после пережитого сменила тихая тоска, осознание того, что он теперь последний из оросини, так что именно на него возлагается бремя мести, но если не считать этого, его будущее вырисовывалось перед ним туманно.
Он погрузился в полудрему, когда внезапно почувствовал чье-то присутствие в комнате.
Коготь мгновенно открыл глаза, сердце его бешено забилось — в комнате стояла незнакомая молодая женщина. У нее были совершенно удивительные огромные васильковые глаза, каких раньше он ни у кого не видел. Тонкое лицо с точеным подбородком, полными губами и почти идеально прямым носом. Волосы цвета светлого меда, с белесыми прядками, выжженными солнцем. На ней было простое синее платье без рукавов, с вырезом на шее, такие платья здесь носили многие женщины, но на ней оно выглядело великолепно, ибо она в отличие от других была высокой и стройной и двигалась с грацией пантеры.
— Ты Коготь?
— Да, — ответил он с большим трудом, лишившись дара речи при виде такой красоты.
