Андрей Аливердиев - Прокаженные (в сокращении)
— Не хотелось бы напоминать, — не унимался гоблин, — но в настоящее время у тебя оного нету.
— Ну, ты, будешь говорить, или так и будем друг другу мозги пудрить?! Арджен едва удержался, чтобы не натворить глупостей.
— Ладно. Слушай! Мы не можем вылечить проказу, но можем предотвратить ее появление. Вакцинация. Слышал про такое?
Арджен про такое не слышал, но утвердительно кивнул.
— Кстати, как ты должен был заметить, скоро она очень вам понадобиться.
— Это почему же? — Спросил было Арджен, но тут же поправился. — А хотя, что это я. Понятно, не сегодня — завтра будет война.
— Экий ты догадливый! Я могу даже сказать, кто возглавит ваше королевство прокаженных.
— Рсана?
Это имя вырвалось само собой, и Арджен пожалел, что язык опередил мысль, ибо никогда не следует подсказывать ответ собеседнику, потому как он может именно им и воспользоваться.
Благо, гоблины не должны были отличаться большим умом. Но, с другой стороны, до сих пор он был уверен, что гоблины вообще не способны говорить.
— Ты шутишь. Она способна разве что завлекать остолопов вроде тебя.
Обидно было слушать такое от гоблина, но, что правда — то правда.
— Так кто?
— Ее отец.
— Брат короля?!
— Ага. Будущий король. В опоре на людей у него не было ни одного шанса, и он решил опереться на прокаженных.
Все это было очень интересно, однако пора было брать быка за рога.
— Так что же от меня требуется?
— Возглавить наше войско.
Вот так, не больше, не меньше.
— Ты шутишь?
— Отнюдь. Что ты знаешь о гоблинах?
— Ну…
Арджен начал думать, что сказать, но не нашел ничего более или менее не оскорбительного.
— Вот-вот, — закивал гоблин, словно прочитав его мысли.
— Но уже в ходе этого разговора я начал круто менять свое мнение.
— А зря. Я еще не показатель. — Дальше покатилась длинная тирада, с трудом понятная даже самому говорящему.
— Так почему именно я? — пресек поток красноречия Арджен.
— Ты сам себя не знаешь. — И тут начались уверения во вселенской исключительности.
Один его прадед со стороны матери действительно принадлежал к боковой ветви прошлой династии соседнего королевства, так что зацепки были. А как легко люди верят лести!
Особенно в безвыходных ситуациях.
* * *
Сказать, что это было больно — значит не сказать ничего. И если сначала Арджен с сарказмом заметил, что уже не рад своей человеческой чувствительности, то вскоре он, сжимая зубы, просто катался по земле.
Когда же все кончилось, и Арджен посмотрел на свои руки, он не смог сдержать уже нечеловеческого крика. Они были покрыты жесткой чешуйчатой кожей и, как и всг вокруг, они приобрели серый цвет.
— Я забыл предупредить, как действует кровь дракона, — отозвался гоблин. — Просто гоблины не болеют проказой.
Гоблин сделал несколько движений глазами, выражающих издевательскую ухмылку, но тут же был вынужден отклониться от полетевшего в него камня. Большого, к слову, камня. Но тут, словно из под земли появилось несколько десятков гоблинов.
Сопротивление было бесполезно.
— Теперь ты один из нас. И просто глупо было бы игнорировать нашу компанию, — отозвался старый знакомый.
«Что-то подобное я уже слышал», — подумалось Арджену, но они были правы.
* * *
Гоблин не обманул. Как первому завербованному офицеру, ему предложили возглавить войско.
«Вот и карьера. Не об этом ли я мечтал? — горько подумал Арджен. Сначала капитан. Теперь генерал. Так и царем стать недолго. Интересно только, среди каких уродов?»
Среди гоблинов
Как бы то ни было, надо было жить. И Арджен начал осваиваться в этом новом для себя мире.
* * *
— Я тоже был человеком, — поведал Глем, когда они с Адженом, как обычно, болтали во время обеда.
— Да, и откуда ты? Может, мы были знакомы?
— Вряд ли. Я был ученым. Химиком большей частью.
Если бы Арджен был человеком, он бы скорчил презрительную мину, но лицо гоблина не выразило ничего.
— Меня перетянул мой дядя. Кстати, наш вождь и учитель, — Глем принял гордую позу, но тут же хмыкнул. — Только запомни сразу, гоблины — не люди… Я хочу сказать, что нам чужд снобизм, и каждый занимает то положение, которого заслуживает.
Ты просто прикинь, много ли гоблину нужно?
— Что-то я не очень понимаю.
— Да я тоже, но факт остается фактом.
Природные гоблины злы и агрессивны только в ответ на враждебный им мир. В то же время из них вышел идеальный материал для социальной организации. Ведь они абсолютно просты и бесхитростны. Не то, что люди или тролли! В то же время они отлично чувствуют фальшь. Так что ни один, как бы это сказать, нехороший человек, будучи перетянутым в гоблины не протянул и недели.
Арджен призадумался.
— А что с ними стало? — спросил он после короткой паузы.
— Их съели, — Глем улыбнулся во весь свой ужасный рот. — У нас все просто. Не можешь жить по-гоблински, пеняй на себя. А с протеином у нас, как ты, должно быть, успел убедиться, не густо…
* * *
А съедали, как оказалось, гоблины не только «нехороших людей». Первое, что бросалось в глаза, когда они дошли, и Арджен впервые увидел так много гоблинов вместе, было то, что все взрослые особи были примерно одного роста и телосложения. Да и их ужасные морды были довольно схожи.
Долгое время примерно такая картина прослеживалась среди рыцарей. Это обеспечивалось благодаря действию «Закона о полноценности». Этот дикий с нашей точки зрения закон гласил, что рыцарем мог стать только сын рыцаря, прошедший специальный набор экзаменов, один из которых являлся соответствием телесных, черепных и лицевых индексов прокрустовым стандартам рыцарства. Я не буду приводить точные значения этих индексов. В настоящее время это может быть интересно только антропологам, примерно же из этого следовало, что рыцарем мог стать только достаточно (но не слишком) высокий, стройный, широкоплечий человек с определенными (в довольно широких пределах) чертами лица. Даже принц, не подходивший под эти стандарты, по достижению совершеннолетия лишался всех привилегий, и при нежелании делать харакири должен был идти в ремесленники. Если родители были богаты, то они могли оставить свое чадо управляющим в имении или пристроить сборщиком податей, но таких вакансий было не много. В случае же, когда рыцарей требовалось больше, чем могли дать родовитые представители (что бывало после большой войны), к экзаменам допускались и простолюдины, что обеспечивало приток свежей крови.
