Эдуард Мухутдинов - Солнце село
Охотники уже ушли довольно далеко, когда запыхавшийся Валерик догнал их. Юноша нес сумки, переданные старшими, занятыми более тяжелым грузом, и разведывал путь. Несмотря на недомогание, он исправно выполнял обязанности, и сейчас, немного отдышавшись, побежал вперед. Попутно он ткнул кулаком в бок Кауакану, но тот только двигался невозмутимо. Дюмша сомневался, что старший брат хоть что-то вообще почувствовал, а вот Валерик, ударь он посильнее, вполне мог бы отбить себе руку. Лет пять назад Кауакан голыми руками удавил медведя, хотя и сам после того две недели провалялся в беспамятстве. Правда, с тех пор он стал сильнее, и теперь, пожалуй, медведь бы против него долго не выдержал.
Эта тройка братьев — Кауакан, Гахерис и Валерик — была гордостью селения. На много дней в округе нельзя было найти другого такого силача, как старший Япхор. Когда в Грызе собиралась ярмарка, Кауакан неизменно выходил победителем в кулачных схватках. Аше прочил Гахериса в наследники шаману, когда срок жизни последнего истечет. Средний брат был весьма образован, он несколько лет прожил в безумно далеком и безумно древнем городе Райа, столице мировой культуры. Близкое общение с цивилизацией наложило весомый отпечаток, и Гахерис был одним из самых необычных людей, которых Дюмша встречал за свою немалую жизнь. Утратив в цивилизованной среде часть традиционной сельской непосредственности, Гахерис приобрел познания в самых разных областях человеческих интересов, скептический взгляд на реальность и неожиданную грусть в потаенном уголке сердца. Вместе с тем, он с детства понимал природу лучше многих, и после городской жизни не утратил этого умения. Потому неудивительны намерения старейшины, Дюмша и сам бы так же рассудил.
Самый младший Япхор, Валерик, только-только начал выходить из подросткового возраста, но уже был тайной гордостью селения. Если у Кауакана и Гахериса физиономии получились кривоватые, невыразительные, то на Валерика самозабвенно заглядывались даже женщины в летах, что уж говорить о молодицах. Похоже, Фария, мать Япхоров, сэкономив на двух старших сыновьях, хотела родить дочь-красавицу, но ошиблась, и родила сына-красавца. Что, впрочем, ее вполне устраивало. Тем более, что умом Валерик не уступал среднему брату и, хотя не обладал его познаниями жизни, но разными способами стремительно исправлял упущение. Дюмша сильно подозревал, что через несколько лет, по возвращении с учебы, на которую он направлялся по стопам брата через несколько дней, Валерику придется срочно уехать куда-то еще, спасаясь от разгневанных отцов.
Вернулся Валерик. По его словам, через две сотни шагов начинался такой бурелом, что пройти очень трудно. Даже с таким буйволом, как Кауакан, к селению они выйдут не раньше, чем послезавтра.
Сделали вынужденный привал. Дюмша, посовещавшись с Гахерисом, пошел смотреть другой путь. Куда более ненадежная дорога пролегала вдоль болота, по зыбкой почве меж лесом и топью, а прошедшая гроза размочила почву и сделала ее еще опаснее. Однако та же гроза намешала деревья в лесу, и там, где они с трудом прошли, когда направлялись на охоту, теперь совершенно непреодолимая свалка. Пока не испортилась добыча, нужно было торопиться.
Терзаясь сомнениями, охотники выбрали тропу вдоль болота. Дюмша срезал тонкое дерево, очистил ствол от веток и вручил Валерику: будешь, мол, идти первым и проверять. Солнце уже коснулось края леса, когда Валерик побежал с шестом впереди, а следом, предварительно обвязавшись на всякий случай веревками, тяжело потопали остальные.
Какое-то время двигались довольно споро, но потом Валерик ошибся и махом провалился по пояс в скрытую яму. Пока Дюмша с Кауаканом вытаскивали его, Гахерис стоял и, приложив руку козырьком ко лбу, смотрел вдаль на болота.
— Что там? — спросил Дюмша, выравнивая дыхание.
— Странное что-то, — ответил Гахерис, не оборачиваясь. — Никогда такого не видел. Валерик, глянь, расскажи, а то я не пойму. Далеко слишком.
Младший, ругаясь и счищая с себя грязь, встал рядом с Гахерисом. Дюмша дал ему подзатыльник, чтоб не бранился.
— Люди, — отвесил челюсть Валерик. — Много людей. Что-то копают, или я счас провалюсь еще раз. Вот те раз. А говорили, на болотах никого не бывает.
— Может, сумрак врет? — предположил Дюмша. — Вечер близок, даль обманчива.
— Нет, я тоже вижу. Ладно, пошли, вечер и правда близок, а нам еще идти. — Гахерис кивнул Кауакану, который остался равнодушным к исследованиям товарищей.
Охотники двинулись дальше.
— Все-таки что-то не так, — сказал Валерик, нащупывая дорогу шестом. — Тумана-то нет, а люди — в тумане. И много их.
— Кажется, примерно там проходит тракт, — сообщил Дюмша, — может, караван идет?
— Нет, — покачал головой Гахерис, — караваны там давно не ходят, от тракта только название осталось. Уже здесь идти безопаснее, а через лес или по южной дороге — и того лучше. Это только мы как дураки по болоту топаем.
— Ладно тебе, — усмехнулся Дюмша. — Я много раз тут бывал, и пока что жив, как видишь.
Валерик резко остановился. Охотники отвлеклись от разговора и увидели в нескольких десятках шагов вглубь болота человека. Незнакомец сидел посреди трясины спиной к тропе. Серый плащ с капюшоном, скрывающий всю фигуру незнакомца, казался зыбким, словно ежесекундно меняющим цвет, неуловимо и неуверенно. Человек как будто был погружен в мысли, сгорбившись над тяжелой думой.
— Странно, — сказал Гахерис. — Это еще кто мог бы быть?
— Эгей! — позвал Дюмша. — Эгей, уважаемый!
Над топью прокатилось эхо. Таинственная фигура не шевельнулась, но к отголоскам эха внезапно присоединилась странная глуховатая трель. Словно кто-то, сидючи в большой пивной бочке, играл на дудочке. Дюмша поковырял в ухе пальцем, полагая, что туда что-то попало, но ничего не обнаружил.
— Эге-гей! Уважаемый, ты меня слышишь? Ответь что-нибудь, э?
На сей раз трель звучала дольше, и ее уже нельзя было отнести на счет грязных ушей. Стало явным ее угрожающее значение. Охотников пробрала дрожь, и даже Кауакан поежился.
— Ладно, двигаемся, — прервал Гахерис тревожную тишину. — Солнце садится, а нам идти да идти.
— Не нравится мне это, — пробасил Кауакан, впервые за вечер подав голос. — Ох, не нравится.
— А что поделать? — пожал плечами Гахерис. — К нему, что ли, туда прыгать? А зачем?
— Нет. — Кауакан немного помолчал. — Тут что-то другое. Но что — сказать не могу. Ладно, пошли.
Он взвалил на плечи ярмо, подождал, пока Дюмша с Гахерисом возьмутся за носилки. Валерик стал осторожнее, помня о недавней ошибке. Тем не менее, он постоянно оглядывался на странную фигуру. Гахерису это стало надоедать, и он уже хотел рыкнуть на брата, когда Валерик вдруг вскрикнул и указал рукой назад.
