Александр Клыгин - Сент-Джордж
– Нет, – отвечаю я. – Но хочу сам понять, что же для меня лучше.
– Иди домой.
– Нет.
– Ты оштрафован.
Рядом со мной падает дерево. Любой нормальный человек вскочил бы с лавочки и побежал бы домой. Но мне любопытно.
– Посмотрим, можешь ли ты убить меня, – шепчу я.
– Легко, – отвечает он.
Лавочки под моей задницей больше нет. Деревьев и фонарей в парке тоже. Вокруг нет ничего – только чернота. Я сижу в темной комнате, вдали вижу какие-то огоньки.
– Это все, на что ты способен? – тихо шепчу я.
– Ты умер, – усмехается он. – Хочешь посмотреть?
– А хочу! – задорно отвечаю я.
И тут же передо мной возникает нечто, похожее на экран. Я вижу себя, упавшего с лавочки в парке. Похоже, меня накрыл сердечный приступ. Возможно, я умер от испуга, когда рядом со мной повалилось дерево. Я испугался – и сердце не выдержало. Рядом со мной уже собираются какие-то люди, кто-то щупает мой пульс и кричит, что надо вызвать скорую…
– Убедительно, – говорю я, отворачиваясь от экрана. – Но ты меня не убедил. На мой взгляд, именно в такой момент люди возвращаются после клинической смерти. Человек пугается, хочет вернуться – и ты возвращаешь его в тело? Так ведь?
– А ты очень проницательный, – соглашается голос. – Мне говорили, что с тобой могут быть проблемы.
– Какие проблемы? – спросил я.
– Существует специальная программа для таких, как ты, – ответил он. – Сейчас запустим.
И тут я понимаю, что никогда не узнаю правду. Потому что в комнату заходят четыре странных существа – они похожи на древних языческих богов. Тела вроде человеческие, а головы… необычные.
– Ну что, – доносится из птичьего клюва существа, похожего на ибиса. – Добро пожаловать в зал памяти, наступило время реинкарнации. Теперь ты имеешь право выбрать себе новую жизнь и судьбу из списка. Правда, список у нас небольшой – всего пятьсот тысяч вариантов. Чего сидишь, пошли. Нам еще с тобой столько вариантов надо просмотреть…
А может, это и правда – думаю я, когда меня ведут по длинному черному коридору, освещенному золотым светом редких ламп. Я выбираю себе новую судьбу из списка, и кто-то из них говорит:
– Скажи специалистам по технике, пусть встроят в тело модель «Знаки судьбы» для восприятия команд. Модель «Внутренний Голос» с ним уже не сработает.
Значит, мне еще целую жизнь предстоит расшифровывать знаки судьбы. Может быть, вся моя жизнь и все, что сейчас произошло здесь, является наглой ложью. А может – чистейшей правдой?
Я удостоился чести получить пендаль под зад от самого Осириса. Первым, что я услышал, оказавшись в новом теле, был телефонный звонок – у моего нового биологического папаши звонила мобила. И я заверещал изо всех сил, протестуя против такой несправедливости. С одной стороны, я, конечно, сам выбрал себе судьбу из списка. А с другой стороны, хотелось чего-то нового, необычного… Ну, что ж. Пока еще я помнил, что необычного в моей жизни будет много. Необычного, странного, необъяснимого. А после первых трех лет жизни в новом теле я начал забывать.
И вот однажды случилось так, что, проходя мимо забора, на котором был нарисован странный и непонятный знак, я вновь услышал знакомый звонок…
Притча об Эльдорадо и его штанах
(trance mix)
В Ашраме нагваля Аракрона никогда не было пусто. Напротив – народ стекался сюда толпами, так что приходилось постоянно расширять помещения для проповеди. А Эльдорадо и Альф, верные ученики нагваля, вынужденные постоянно иметь дело с микрофонами и усилителями, начали потихоньку разбираться в современной аудиотехнике.
Но сегодня народу было не так уж много – всего несколько сотен человек. Поэтому нагваль Аракрон решил поговорить с учениками не о проблемах вселенского масштаба, а об Эльдорадо и его штанах.
– Хотя, – заметил нагваль Аракрон, – для Эльдорадо штаны стали проблемой вселенского масштаба.
Ученики дружно рассмеялись.
– Так вот, – продолжал нагваль Аракрон. – Вчера Эльдорадо поделился со мной одним своим открытием. Я понял, что он сделал еще один большой шаг на пути к просветлению, после чего мы оба долго смеялись. И сейчас я расскажу вам, что же случилось с нашим Эльдорадо и его штанами, и почему это может быть важным для всех нас.
– Мои штаны просто счастливы, – вставил Эльдорадо. – Ведь они теперь стали очень важной вещью для понимания дзэн.
– Как видите, несмотря на то, что Эльдорадо разобрался со своими штанами, у него все еще большие проблемы – как с чувством собственной важности, так и с чувством собственной значительности, – улыбнулся нагваль Аракрон. – Потому что теперь наш Эльдорадо считает, будто уже одни только его штаны способны довести любого саньясина до просветления.
По поляне прокатилась волна хохота.
– Ну, не знаю насчет любого саньясина… – пробормотал Эльдорадо. – Но Джону Дебри мои штаны определенно помогли. Он теперь носит точно такие же.
– Да, Эльдорадо, твои штаны могут собой гордиться, – провозгласил Альф.
– Еще как! – важно кивнул Эльдорадо.
– Но если честно, – не менее важно добавил Альф. – Мои сапоги сделали для учения дзэн куда больше твоих штанов.
По поляне снова прокатилась волна хохота.
– Но все это ерунда, – заметил Мунлайон. – По сравнению с достижениями моего золотого плаща!
Когда смех утих, нагваль Аракрон продолжил:
– Как вы видите, чувство собственной важности – величайший враг любого человека, даже принявшего учение дзэн. И мои друзья только что это продемонстрировали. Обычные люди гордятся своими достижениями и доходят до того, что начинают спорить, чьи штаны внесли больший вклад в общее дело. Но на самом деле никакого значения не имеют ни штаны, ни даже общее дело. Серьезное отношение к любому объекту или процессу – это ловушка, способная навсегда увлечь вас в колесо сансары без всякой надежды выбраться из него.
– Да, помнишь, как говорил Дон Хуан: «Смерть способна настичь нас через удовольствие, которое мы находим в чашке чая или ничтожной ласке », – вставил Эльдорадо. – За точность цитаты не ручаюсь, но недавно я сумел понять, о чем это… Спасибо, Аракрон, что ты мне объяснил.
– Ну, Эльдорадо, раз ты это понял, то объясни и другим, – попросил Аракрон.
– Хорошо, – сказал Эльдорадо. – Значит, так. Привязанности к удовольствиям, иначе говоря, желания – это та сила, что держит нас в этом мире и заставляет воплощаться вновь и вновь. И только используя эту силу, можно вспомнить свои прошлые воплощения, так как наши привязанности остаются неизменными. Вот, например, мой любимый чай с гибискусом вернул мне память об очень важной для меня прошлой жизни, – Эльдорадо отхлебнул глоток чая с гибискусом. – И, насколько мне известно по личному опыту, перед смертью человек обычно вспоминает то, что он очень хотел сделать в жизни, но так и не сделал. И то, что он любил делать больше всего. И приходя в следующую жизнь, он возвращается к этому, если может, конечно. Вот я пью чай с гибискусом. И как сказал Дон Хуан, однажды смерть может поймать меня через эту чашку чая.
