Джон Моррисси - Дурак
Эта внезапная кончина вызвала полный разброд в хозяйстве. Я и еще один слуга улучили момент, чтобы набить карманы хозяйскими денежками и убраться подальше.
Теперь мое образование пошло по иной колее. Я уже знал, как трудно жить тому, кого окружающие считают легкой добычей и объектом забав. Правда, я приобрел мощную защиту, но, к сожалению, ею нельзя было пользоваться направо и налево.
Отныне я поклялся изучить более простые способы, с помощью которых калека, лишенный покровителей, мог бы противостоять силе.
Мы с моим компаньоном Джулио некоторое время жили на похищенные у хозяина дукаты, а когда они иссякли, принялись за воровство. И успешно продолжали бы в том же духе, пока не кончили бы жизнь на виселице, но у злосчастного паренька оказался весьма вспыльчивый характер. Он погиб в глупой уличной драке, а вместе с ним - еще двое. Один из парней был бродячим актером. Я усмотрел в этом перст судьбы и на следующий день поступил в их труппу.
Епископ наставлял меня в риторике и логике, а также развивал мою память. Я участвовал в диспутах, был находчив и остер на язык. От своих товарищей-слуг я научился жонглировать, ходить на руках и делать сальто. Постепенно, с практикой, приходило и умение, так что с моим приходом труппа стала процветать, и жил я весьма сносно: темные силы можно было не беспокоить. Я не только сам умел владеть оружием, но и обзавелся парочкой друзей-головорезов. В кошельке звенели деньги, а стало быть, имелись еда, выпивка и небрезгливые женщины. Но мир бурлил страстями, и я не собирался прозябать в стороне.
Как-то ночью в кабачке, где всегда были рады актерам и драли с них втридорога за плохое вино и отвратную еду, со мной заговорил человек в элегантном, но скромном платье. Я держался настороженно, как всегда в присутствии незнакомцев, особенно тех, кто явно выделялся из толпы. Но он был хорошо воспитан, гладко говорил и не скупился на деньги. Я сообразил, что общение с ним сулит некую выгоду. Некоторое время мы беседовали на общие темы, и поскольку я твердо знал, что люди не заговаривают со мной по доброте душевной или из дружеских чувств, то постепенно терял терпение, ожидая, когда же он обнаружит подлинную причину своего интереса.
Наконец он спросил:
- Тебе нравится быть бродягой?
- Разве у меня есть выбор?
- Но жизнь в богатом доме куда приятнее.
- Уверен, так и есть. И лучше быть богатым, чем бедным. Незнакомец улыбнулся, кивнул, а я, не дождавшись ответа, продолжал:
- Но какой знатный дом примет меня, сэр? Добрые люди крестятся при виде меня, а у беременных случаются выкидыши. Если я ухаживаю за животными, они чахнут. Приведите меня на кухню, и молоко скиснет. Поставьте у очага, и оттуда посыплются голубые искры и запахнет серой. Я слышал все шутки на свой счет и не требую от вас новых.
Благодушное выражение не исчезло с его лица.
- Я не шучу, - заверил он, подняв ладони в умиротворяющем жесте. - Я всего лишь предлагаю возможность.
- Я весь внимание, синьор.
- Вы можете стать шутом могущественного человека. Для этого у вас есть все данные.
- Вы слишком добры, синьор. Окружающие издеваются надо мной, что бы я ни делал, ибо я и есть самая величайшая гримаса природы.
- Простолюдины и шваль, - изрек он. - Они бросают вам пару грошей, а потом проклинают себя за мотовство. Вы зря расточаете перед ними свой талант. А вот дурак при вельможе ест досыта, спит на мягкой постели и носит дорогую одежду. У него есть покровитель. Хороший хозяин щедро вознаградит вас, если ему угодить.
- Но где же мне найти такого благодетеля?
Незнакомец улыбнулся сдержанной, довольной улыбкой человека, знающего ответ на детскую загадку.
- В палаццо, который находится на главной городской площади, в получасе ходьбы от этого постоялого двора. Шут моего хозяина был убит в ссоре между слугами, и теперь хозяин ищет ему замену.
- Не имею ни малейшего желания получить нож в спину от озверевшего поваренка, - отказался я.
- Граф Ридольфо - справедливый человек и примерно наказал убийцу. Такое больше не повторится, - заверил незнакомец.
- И насколько завиднее станет моя участь?
- Вылей эту сточную воду и попробуй настоящее вино, - посоветовал он, ставя передо мной кожаную фляжку, из которой прихлебывал все это время.
Я выплеснул содержимое своей чаши на пол и наполнил ее вином из фляжки. Оно оказалось вкуснее самых лучших напитков из погребов епископа.
- Слуги графа пьют это каждый день. А еда их так же хороша, как и вино.
- Что, и спят они на мягких перинах? Может, и одеваются в шелка и меха?
Он оглядел мой убогий, с претензией на роскошь костюм и ответил:
- Их ливрея куда приятнее постороннему глазу и, уж конечно, чище.
- Но почему вы предлагаете мне столько заманчивых вещей, синьор? Никак вы мой ангел-хранитель? Покровитель-святой?
- Не ангел и тем более не святой, - возразил он, все еще улыбаясь. - Я управляющий графа Ридольфо. Моя обязанность - следить за тем, чтобы в хозяйстве все шло гладко. Мы потеряли дурака. Я увидел твое выступление и решил, что ты будешь превосходной заменой.
Приходи в палаццо утром и скажи, что явился по приглашению Бенедетто.
Я давно уже усвоил жестокий урок: доверять нельзя никому. Но в ту ночь я долго обдумывал предложение Бенедетто. Мое оккультное знание было сокровищем, но опасным сокровищем; богатый дом казался надежной крепостью. Я устал переезжать с места на место, устал от постоянных перепалок приятелей-актеров, попыток выманить монетки у крестьян, почти таких же уродливых, как я, и тупых, как быки. Жизнь шута в доме влиятельного господина, во всяком случае, не хуже нынешней.
Итак, я обрел новое призвание.
Наутро по пути к палаццо графа Ридольфо я почти не слышал обычных издевательств уличных зевак. На этот раз при виде моего оружия они ограничились пронзительным свистком, да и то с почтительного расстояния. Стоило произнести имя Бенедетто, как меня немедленно впустили во дворец. Сам он позаботился устроить меня на новом месте. К вечеру я познакомился почти со всеми слугами.
Только одна неприятность омрачила мое появление, но и ее я тут же обернул себе на пользу. Когда меня привели в помещения для слуг, приземистый краснолицый крикун, видать, из тех, кто всегда рад поставить новичка на место, оглядел меня и бросил дружкам:
- Вот это красавец! Как мы его назовем? Может, окрестим «Мальфатто» [1]? Что скажете?
Не услышав возражений, он поднял чашу и объявил:
- Подойди, Мальфатто, и прими новую кличку!
Я как ни в чем не бывало присоединился к общему смеху и шагнул к крикуну, дружески протягивая руку. Смех мигом оборвался, когда я сцепился с ним пальцами и начал гнуть его руку до тех пор, пока насмешник не рухнул на пол, хныча и умоляя о пощаде.
