Майкл Роэн - Полуденные врата
– Ещё бы, – угрюмо сказал Дейв. Он сам рос в годы нигерийского голода, на себе испытал все прелести такого состояния. – Ну и кто-нибудь что-нибудь предпринимает?
– Удалось заинтересовать одну из ассоциаций американских колледжей. Они разработали проект, ухитрились привлечь ещё кое-какие частные и общественные средства, – у них хороший пиар. И начали приобретать в США и в Европе самое дорогое оборудование, планировать создание искусственных водоводов и контрольных систем, вербовать рабочих и специалистов. Но средств уже не хватает. Наш проект экологически чист: вкладывать в него большие деньги нет смысла – высоких прибылей не будет. Он на пользу только жителям острова Бали, и правительство за него горой. Насколько нам известно, ни с какой политикой он не связан. Тем не менее впечатление такое, что мы повсюду натыкаемся на препятствия.
– Это ты мне рассказываешь? – склонил голову набок Дейв.
Я слегка смутился. Ведь я до сих пор был уверен, что мы с этим противодействием справимся.
– Видишь ли, сначала я не придавал этому значения. Мне ведь сказали только одно – что у авторов проекта возникли трудности с отправкой оборудования. Когда я увидел, как они собираются расплачиваться, я понял, откуда взялись эти трудности. Так что мы приосанились, назвали нашу цену, и вот мы здесь.
– Да! Всё равно, что по шею в этом вонючем klong'e. Выходит, ты кое-что узнал про эти таинственные препоны?
– Да ни черта! Только то, на что наши здешние друзья и сотрудники – наши обычные сотрудники – намекали, когда отказывали в помощи. И намекали-то потому, что мне они доверяют, а тебя ещё не знают. Какие-то слухи, какое-то пугливое бормотание, ничего определенного. Но каждый из них решительно гробил проект. А тебе ничего не удалось услышать?
Мы уперлись в какие-то лачуги и машинально свернули, стремясь уйти подальше от канала.
– Ну сейчас, когда ты заговорил об этом… – задумался Дейв. – Я подумал, что, может, кое-что и слышал, но тогда с нашим делом не связал. Например, старик Ли Ван Чжи из «Тайваньской звезды» помянул как-то в разговоре, что яванская партизанская война может перекинуться и на Бали. Больше он ничего не добавил.
– Ну а Бунсерб из Тихоокеанской компании сказал больше. Намекнул, что проект могут сорвать террористы. А сам, между прочим, несколько лет назад отправлял грузы в Джакарту и в Сулавеси [4] в самый разгар беспорядков. Это его не останавливало. Я поизучал, что происходило на Бали – просто-напросто какие-то стычки, ничего похожего на партизанскую войну. Может, их яванские беженцы спровоцировали. Но не в этом же все дело!
Мы шли молча, погрузившись в размышления. В конце концов Дейв остановился и полез за сигаретами.
– Выходит, фирмы, занимающиеся перевозками, просто ищут предлога для отказа. А так как я – представитель проклятого третьего мира, то не могу отказаться от воспитанного во мне недоверия. По-моему, всякое противодействие, да ещё такое всеобщее, носит политический характер. Может быть, какая-нибудь оппозиция…
Меня охватило чувство глубокой безнадежности. Над этим вопросом я без конца бился все последние дни.
– Какая? Бога ради, оппозиция? И кто из них выиграет, застопорив проект? Бали едва ли не самое спокойное место в Индонезии. Мирные жители, красивая природа, прибыльное сельское хозяйство, превосходный серфинг. Вот тебе полный перечень ресурсов острова. Никто никому не угрожает, вторгнуться на него практически невозможно… – Я вздохнул и пнул ногой землю. Тотчас взметнулся фонтан грязи. – Не знаю, Дейв! Ну не схожу же я с ума?
– Разве что мы оба… – Он наконец закурил сигарету и выдохнул облако дорогого дыма. И тут мы оба обнаружили, что тротуара у нас под ногами больше нет.
– Господи! Куда это нас занесло?
Мы огляделись. Как-то незаметно узкие, переполненные народом улочки остались позади, а мы стояли в грязном, глухом и непривычно пустом переулке. Нас окружала странная чересполосица заборов и стен. Ряды подгнивших досок, залатанных бамбуком и ржавой проволокой, примыкали к элегантной старинной каменной стене, испещренной трещинами. Рядом поднималась стена из дешевого желтого кирпича с осыпавшейся светлой штукатуркой. Известка висела хлопьями или, смытая жидкостью, струившейся из проходившей по стене старой трубы, стекала, образовывая у подножия вонючие лужи. Из окон, по большей части забитых досками, качаясь как пьяные, спускались железные пожарные лестницы. Прочие окна, будто акулы, пялились на нас остатками грязного битого стекла. В детстве я любил гулять в заброшенных районах, разглядывать такие окна и слушать, как на сильном ветру их стеклянные зубы выстукивают едва слышные звуки, похожие на перезвон сосулек. Время от времени такой стеклянный зуб отрывался и с дребезгом валился вниз в кучу себе подобных, незамеченный оставшимися. Но здесь, в Бангкоке, эти осколки шевелились под мягким бризом, обдававшим нас горячим дыханием, и издавали чуждую моему уху музыку.
Мы обернулись. Позади виднелся сплошной лабиринт переулков, разбегающихся в разные стороны, тонущих в грязи и нечистотах. Поблескивали мерзкие зловонные лужи.
Дейв брезгливо взглянул на свои элегантные ботинки.
– Неужели мы топали по этому безобразию и ничего не замечали?
– Мы, наверное, не там свернули, – ответил я и уверенно обогнул следующий угол. – Сейчас…
Я уперся в стену густого тумана. Именно в стену – туман не стлался, не висел клочьями, перед нами внезапно выросла стена, как бывает в поздний час на ночной автостраде, когда перед тобой неожиданно возникает преграда и ты резко тормозишь, доводя колеса до визга. Только что был клонящийся к вечеру день, и вдруг я врезался в белесый сумрак, где и звуки-то казались другими, и даже зловонные лужи, которые я тщательно обходил, куда-то исчезли. В тумане было жарко, душно и трудно дышать. Даже шаги звучали непривычно.
– Дейв! Ты здесь?
– Хотел бы я знать, где это «здесь»? Но я действительно где-то тут!
– Ты видишь что-нибудь? Что у тебя под ногами?
– Как что? Грязь! Хотя нет! Камни! Наверное, развалины каких-то старых зданий. Черт побери! Вон впереди что-то вроде колонны! Господи! Только что она была здесь – и вдруг исчезла!
– Где ты её видел?
Не успев получить ответ, Дейв врезался в меня. Затем, уже вдвоем, мы налетели на эту колонну. В спину мне впился какой-то торчащий камень. Здесь туман был немного реже, и, опустив глаза, я увидел, что стою на неровных серых каменных плитах, покрытых трещинами и мхом. На плитах виднелся рисунок, напоминающий гирлянды из листьев. Я посмотрел вверх. Сквозь туман маячили другие колонны – высокие, сужающиеся кверху, казалось, они стоят просто так, ничего, кроме клубов тумана, не поддерживая. Я хотел было что-то сказать, но Дейв схватил меня за руку. Мог и не предупреждать: между двумя колоннами зашевелилась ещё одна тень – чуть намеченная, изменчивая. Я не сразу различил, что у неё очертания человека, – тень слегка повернулась туда, сюда, вытянулась, будто во что-то вглядываясь. Вдруг она двинулась, похоже, в нашу сторону, и я замер, сдерживая дыхание, отчаянно надеясь, что неведомое существо нас не заметит. Но тень в конце концов ускользнула обратно в туман.
