Виталий Романов - Дай мне силы
Николай вспомнил рекламный постер: "Супербестселлер популярного автора…".
Усмехнулся. По правде говоря, это плохая примета. До тех пор, пока текст не ляжет на бумагу, делать громкие ходы не следовало. "Не сглазили бы…"
Писатель быстро открыл черную от копоти дверцу, огонь дыхнул ему в лицо.
Жарко… Николай отстранился, прикрывая глаза рукой. Достал из стоявшего неподалеку ведра с дровами несколько крупных полешек, одно за другим бросил в топку. Подумал, добавил еще парочку. Подправил кочергой. Закрыл дверцу. "Ну вот
, так лучше!"
Он выпрямился, поискал глазами трубку. Медленно набил ее, затянулся, с наслаждением выпуская клубы дыма. Подошел к окну. "Хороший день. Неветренный, задумчивый." Снег лежал на деревьях, на огороде толстым покрывалом. Все так, как и надо: покой, тишина. Здесь, конечно, лучше, чем в городе. Он не заперт в четыре стены, как зверь в клетке, не сбивает с нужного настроя жена, постоянными вопросами и проблемами. И, наконец, удалось на время избавиться от непонятных заморочек семнадцатилетнего сына, на которого "переходный возраст" влияет слишком плохо. Дошло до того, что Николай уже не мог находить с парнем контакт.
В результате, он, глава семьи, отправился на дачу, чтобы быстро написать новый роман, который требовалось сдавать через два месяца.
Писатель нервно взглянул на календарь, висевший на стене. Одна из дат была обведена ярким красным кружочком… "Уже полтора месяца! Вот время-то летит!" А все потому, что дома почти две недели не мог сделать хорошее вступление… Еще немного — и сорвал бы сроки. Что тогда — и подумать страшно. Это ж надо ж!
"Ну как они не понимают?! — в который раз завелся Николай. — То ведь нам деньги на жизнь! Я связан контрактом по рукам и ногам: должен писать, писать и снова писать! А их забота — помогать мне. Или уж, хотя бы, не мешать. Этого было бы достаточно, чтобы жена могла покупать шмотки, которые ей нужны, а сын — шататься по кабакам со своими девками… Так нет же, еще палки в колеса ставят!"
Он раздраженно пыхнул трубкой, глядя на улицу. За окном медленно падал легкий снежок. Понемногу Николай успокоился, его мысли переключились на новый роман.
Текст пошел легко и гладко — вот что главное. Это хорошая примета. Николай точно знал: начало романа заинтригует читателя. От книги будет трудно оторваться, как раз то, что и требуется.
В последнее время романы известного писателя Николая Светлова выходили сумасшедшими тиражами! Потребитель отрывал их с руками! Все книжные магазины были увешаны рекламными постерами: "Светлов, Светлов, Светлов". Интервью на радио и ТВ, шепот за спиной на улице: в квартале уже начали узнавать в лицо. А издатель требовал новых текстов, не хуже прежних. Николай старался. Сейчас, когда заключен такой классный контракт на серию новых книг, что… в общем… не сглазить бы. Надо продержаться еще года три, получить оговоренную сумму. Тогда они до конца жизни смогут не бедствовать. Пусть не зашикуют, но ведь и не на жалкую пенсию будут спину гнуть…
Писатель содрогнулся, вспоминая, как живут обычные люди — от и до, экономя на всем, на любых мелочах. А уж про тех, кто ушел на "заслуженный отдых" и говорить нечего! Сколько раз Николай наблюдал в магазине, как старушка подолгу стоит у витрины, прицениваясь: взять кусок дешевой колбасы или пакет молока. Иногда не выдерживал, почему-то он чувствовал себя ответственным за то, что все сложилось так. Хуже всего бывало, когда в кармане похрустывал гонорар… Он подходил и тихонько интересовался: что бы хотелось купить? На него смотрели такие глаза, что лучше не вспоминать. Ну разве Николай Светлов виноват в том, что не может купить весь магазин, разве он сделал ветеранов такими? Он доставал деньги из кармана, помогал, как получалось. Его просили о мелочах — дрожащим, срывающимся голосом. Николай покупал — несколько сот грамм колбасы, пакет кефира, маленькое пирожное. "Храни тебя Бог, сынок". Светлов сжимал зубы. Он уже знал, что уйдет из магазина с бутылкой водки.
Стать таким же? Николай видел в этих людях свое отражение — через десяток-другой лет. Он мечтал о чем угодно, только не о том, чтобы превратится в сгорбленного, униженного человека, считающего гроши. Мечтающего о пирожном, которое никогда в жизни не пробовал.
Поэтому Николай писал детективы. Ему нужно было изготовить еще пять-шесть романов, примерно за три с половиной года. Написать их так, чтобы сотни тысяч читателей покупали книги. Тогда, через несколько лет, он получит оговоренную сумму — всю, до конца. А она гораздо больше той, что прописана в контракте. К этому моменту он должен иметь полную информацию о банках, чтобы выбрать самый надежный. А лучше два. Он заведет личный сейф, куда положит половину. Чтобы лежало. Себе на старость, или детям — там видно будет. А во втором банке откроет счет, на проценты. И вот, когда у него в руках окажется хорошая, увесистая пачка "гринов", они с Машкой смогут жить спокойно… Конечно, надежный банк на примете уже есть, да и сумма в нем лежит немаленькая, но ведь этого не хватит на всю жизнь. Боже, как трудно в этой стране! На какое-то время он отвлекся, в который раз думая о том, почему нормальные люди не могут здесь жить, получая проценты от своих сбережений? Почему все разговоры о среднем классе — не более чем глупое сотрясение воздуха… Почему те, кто у кормушки, раз за разом грабят обычных граждан, и еще считают это нормой? Почему, чтобы не сдохнуть здесь — надо обязательно воровать, "кидать" других или государство? Вот жизнь! Надо больше!
Больше денег. Чтобы потом не было проблем.
"Только Мария этого не понимает!" — в который раз кольнула обидная мысль.
Жене нужно все и сейчас. И мужа, и деньги, и чтоб дома все было. Но ведь так не бывает, если ты не сын Рокфеллера.
Николай горько усмехнулся, вспоминая последнюю ссору. А ведь ему самому не столь уж много надо в жизни. Если подумать… Он не для себя подписался на все это… Николай старательно выбил трубку о полено, аккуратно положил ее на алюминиевую тарелку.
Вернулся к столу, подхватил листы, выползшие из маленького принтера. Черт возьми, как теперь удобно быть писателем! Ноутбук, компактный принтер, стол, ручка. Все! Где хочешь, там и работай. Хоть дома, хоть на даче. Главное — с тобой голова, которая способна заработать десятки тысяч "гринов". "Евров" — писатель недовольно поморщился, вспомнив о том, что пора уже привыкать к новой валюте, в которой скоро будут вестись все расчеты.
Николай пробежал текст глазами. Заложил руки в карманы, задумчиво прошелся до окна. "А может, — мелькнула гаденькая мысль. — Оставить Ингу живой?" Светлов вздрогнул и ужаснулся, невольно посмотрев по сторонам. Конечно, никто не мог подслушать его мысли. "Господи, кем ты стал…"
