Константин Бояндин - Пари
На миг потеряв контроль над своими чувствами, Меллход действительно тихонько подходит к Таминаду со спины, аккуратно извлекая меч из ножен. Тот не обращает на него внимания.
Меч словно обжигает ему руки. Тут же его всего сводит неожиданной судорогой. Меч выпадает из рук и вонзается в землю.
Впервые Таминад обращает на него внимание.
— Певец превзошел самого себя, Меллход, — говорит он и Меллход с трудом поднимается с колен, тщетно стараясь разогнуть скрюченные пальцы. — Он прочел в твоих глазах то же, что и я — и сказал всем об этом.
— Ты нарушаешь свое собственное слово! — выдавливает из себя Меллход, поднимаясь на негнущиеся ноги. — Ты давал клятву!
— Вовсе не я, — Таминад поворачивается к князю лицом. — Тебе не приходило в голову, князь, что нас питает? Почему мы так сильны и живем дольше всех смертных? Откуда мы берем силу?
Князь смотрит на него с ненавистью и страхом.
— Легенды, предания, все, что вы знаете о нас — вот что нас кормит. Певец создал еще одно предание. Хочешь услышать его конец?
Неожиданно гул ярмарки вновь накатывает на Меллхода, но среди шума он различает звуки лютни и слова песни.
За жадность свою стал Меллход, в назиданье потомкам, Отвратительным чудищем, жадным до вида сокровищ.
До поры разоряющим страны, обращающим в пепел жилища…
— Там поется еще много интересного, Меллход, — спокойно сказал Таминад и первый луч солнца осветил его спину. — Ты попал в историю, князь
— судя по всему, твои соотечественники не очень-то тебя жалуют, коли так с тобой обошлись.
— Ты… все равно… бессилен передо мной, — проскрежетал Меллход, тяжело приподнимаясь на чудовищно разросшихся руках. Его крылья скрежещут где-то над его спиной — вот-вот сможет взлететь!
— Разумеется, — отвечает Таминад и контуры его фигуры озаряются ослепительным свечением. — Если только люди не дадут тебе другого имени.
И исчезает.