Ogami - Сабтекст
Рени смотрит на неё широко открытыми удивлёнными глазами. Она так поражена откровенным жестом Люси, что может только кивнуть. Ошеломленная, она наблюдает, как звезда отрывает полосу ткани от одежды, чтобы перевязать рану.
— Пока что сойдёт, — говорит Зена тоном воительницы, оборачиваясь. — Сейчас нам нужно оторваться от додонцев.
Зена делает несколько шагов прочь, но останавливается, поворачивается к Рени и тянет носом воздух.
— Что это? Духи?
— Да, мои «Си-Кей».
— Что? — снова спрашивает Зена.
— Ну, «Calvin Klein».
— А-а, ну ладно. Пахнет хорошо, что бы это ни было, — замечает воительница, поторапливая подругу ждущим взглядом.
Заботясь о раненой руке, повязка на которой уже промокла от крови, Рени наблюдает, как Люси склоняется над павшим каскадером. Её меч торчал прямо из его шеи.
«А это такой реалистичный грим, — отмечает Рени. — Вся эта подкрашенная красным искусственная засохшая кровь, умело нанесенная вокруг входного отверстия… Но что-то здесь не так…», — подумав об этом, Рени подходит ближе, чтобы взглянуть.
Поставив ногу на грудь трупа, Зена берется за рукоять и вырывает меч, который с хрустом высвобождается, оставляя за собой следы капающей крови. Длинные густые струи крови, пульсируя, истекают из шеи лежащего.
Острый запах наполняет ноздри Рени, и она понимает, что это не обычный запах краски, используемой гримерами. По всему видно, что запах, однако, не беспокоит стоящую перед ней женщину, с утомленным выражением лица вытирающую меч об одежду мертвеца.
Рени понимает, что за это за запах. Запах крови. Настоящей крови. Кровь, покрывающая труп и всё ещё льющаяся из него — настоящая.
В ужасе прижав ладонь ко рту, Рени опускается рядом с ним на дрожащие колени.
— Он… он мертв! — заикаясь, произносит блондинка.
— Похоже на то, — безразлично отвечает Зена, оценивая, насколько чисто лезвие меча.
Она начинает насвистывать незнакомую мелодию.
Рени смотрит на неё, потом — снова на мертвое тело.
«Это не может быть реальностью» — думает она.
Внезапно ветер меняется, и отвратительный трупный запах наполняет воздух. Рени осознаёт, что её желудок только что облегчился. Крик застревает у неё в горле.
Зена смотрит на спутницу, чтобы спросить, в чём дело. Как раз вовремя: та уже лежит в глубоком обмороке.
Глава 2: «Проснись, Засоня!»
Кажется, ужасный запах проникает прямо в голову Габриэль, пока она борется с собой, чтобы проснуться и сбежать от него. Открыв глазами и сморгнув, она видит человека, держащего у её носа маленькую склянку. Над ним светит яркое небо, но в нем есть что-то… что-то странное.
— Как вы себя чувствуете? — спрашивает человек, убирая вонючую склянку.
Габриэль видит, что на человеке надета безукоризненно белая одежда и странное металлическое ожерелье.
— Вроде бы нормально, — отвечает Габриэль, ища взглядом Зену и… её дочь?
Они обе стоят рядом, у кровати.
— Ой! — в удивлении восклицает сказительница, когда человек в белом прикасается своим холодным амулетом к левой стороне её груди.
Она в страхе смотрит на Зену, которая по какой-то причине улыбается одной из своих загадочных улыбок.
Люси наблюдает, как врач осматривает её. Он включает карманный фонарик, и его пациентка зажмуривается.
— Тише, тише. Открой глаза, — мягко настаивает он, светя фонариком в глаза. — Шире. Хорошо, — удовлетворенный, он выключает фонарик и убирает его.
— С ней всё будет нормально? — спрашивает Люси.
— Я там думаю, — кивает врач, оборачиваясь к пациентке. — Это от переутомления. Я выпишу тебе электролиты, просто на всякий случай, и порекомендую сократить съемки на следующей неделе.
— Хорошо.
Люси удивлена её ответом. Она-то ожидала, что Рени по-техасски расшумится и скажет всё что угодно, чтобы избежать сокращения съемок. Вместо этого, блондинка пристально наблюдает за уходящим врачом, закрывающим за собой дверь.
— Где я?
— Ты в звездном фургончике, лежишь в кровати. Ты упала в обморок.
Габриэль приподнимается на локтях. Она обдумывает слова, прежде чем произнести их:
— А это где?
— В миле к западу от Дьявольского Городка, если точно описывать, в красивейших местах Новой Зеландии.
— А ты кто? — спрашивает сказительница, понимая, что у Зены странный акцент. Вроде бы как у Мег, а ещё больше похоже на манеру речи того воина с булавой, который вовсе не был воином.
— Я Люси. Люси Лоулесс, — добавляет она, заметив озадаченный взгляд подруги. — А ты кто?
— Я… Габриэль.
Люси треплет дочку по голове:
— Почему бы тебе не подождать снаружи, милая?
Габриэль в изумлении видит, как девочка выходит из трейлера.
— У неё твои глаза.
— Да, — улыбается Люси, потом её лицо снова обретает серьезное выражение. — Что ты только что сказала?
Габриэль принимает вертикальное положение, опустив ноги на пол.
— Ты сказала, что я исчезла… Исчезла и снова вернулась.
— И?
— Кем я должна быть?
— Рени О’Коннор, — отвечает Люси, и её раздражение сменяется заботливостью.
— Я не Рени О’Коннор. Я Габриэль.
— Это не смешно, Рен!
— Да я не эта Рени. Я Габриэль, б-бард из Подейдии, — настаивает блондинка.
— То, что мое зрение меня подвело и ты исчезла, ещё не превращает тебя в твою героиню.
— Героиню… — медленно и повторяет сказительница. — Я играю Габриэль.
— Так оно и есть.
— А ты играешь Зену?
— Конечно, — умолкает Люси, а потом добавляет, — да, я Зена, и она — это я. Без меня Зена была бы просто мифом, фантастикой, — улыбается она, потом вновь наталкивается на бессмысленный взгляд Габриэль. — Не бери в голову. Так, мы вроде не пили… Почему я должна поверить, что ты Габриэль?
— А я могла бы рассказать о наших приключениях вместе.
— Я их уже знаю. Мы встретились, когда я подобрала тебя, вернее, ты подобрала меня в Подейдии, — быстро отвечает Люси, потом её выражение снова меняется. — Это бред какой-то.
— Никто и не говорит, что это звучит правдоподобно, — возражает сказительница таким же тоном. — Я просто говорю правду.
— Н-но, это фантастика! — заикаясь, восклицает Люси, странно себя чувствуя. — Это реальность. Рени!
— Ладно, а у Рени есть это? — спрашивает бард, снимая топик.
Люси бросает взгляд на потемневшие шрамы.
— Откуда они у тебя?
— С прошлого месяца, — констатирует Габриэль. — Когда мы пытались вылечить всех этих солдат, помнишь
— Я помню… вроде того, — задумавшись, кивает Люси.
