Ник Винсент - Молоты Ульрика
— Ты выведешь свой отряд в лес под этим старым и прославленным знаменем и уничтожишь стаю, которая лишила вас силы и духа.
С восторгом Ганс сжал древко знамени. Он смотрел вверх и видел стальной взор своего старого Комтура, Юргена, проникающии в его душу даже с посмертной плиты, самой новой в Галерее Чести. Долго глядел Ганс в мраморное лицо, вспоминая длинную белую бороду, ястребиный взор, знаменитую повязку на глазу. Ганс знал, что Верховный Жрец прав. Это был единственный способ.
И был холодный рассвет, и снова дождь. Четырнадцать братьев Белого Отряда собрались на конюшне за Храмом. Они седлали боевых коней, переговариваясь вполголоса, и облачка пара поднимались от их ртов в холодном воздухе.
— Рейд? Перед Миттерфрулем? — ныл Моргенштерн, делая большой глоток из фляги, припрятанной в седельной сумке, которую он якобы проверял.
— Выпивка? До завтрака? — тихо, но от этого не менее презрительно, усмехнулся фон Глик.
Моргенштерн громогласно расхохотался над словами старого Волка, но Арик знал, что это была притворная веселость. Он видел напряжение на мертвенно-бледном лице Моргенштерна, видел, как дрожат его руки.
Арик огляделся. Ваддам выглядел блестяще, а лицо его светилось решимостью. Его белая волчья шкура была небрежно наброшена поверх наплечников с золотой окантовкой. Грубер смотрел в никуда; отстраненный и неприступный, он делал вид, будто возится с упряжью своего коня, нетерпеливо переступающего с ноги на ногу. Эйнхольт, старый лысый воин со шрамом на лице и бельмом на глазу, выглядел усталым, словно не выспался. Арик почему-то был уверен, что некие старые сны преследуют ветерана каждую ночь, безошибочно находя Эйнхольта везде и всюду.
Аншпах смеялся и перешучивался со своими приятелями. Фон Глик бросал сердитые взгляды исподлобья в его сторону. Ганс выглядел печальным и спокойным. Другие начали взбираться в седла, обмениваясь шутками и насмешками — осунувшийся Крибер, коренастый Шиффер, беловолосый гигант Брукнер, рыжий Каспен, тощий Шелл, Дорф, насвистывающий какой-то неясный мотив.
— Арик! — позвал Ганс, и парень подошел к Комтуру. Как самый молодой в Отряде, он имел привилегию быть знаменосцем. Арика охватил неведомый восторг, когда Ганс вложил бесценное Знамя Весса в его руки. Латные перчатки крепко сжали древко, и все во дворе смолкли.
— Повелением самого Верховного Жреца мы выступаем под Знаменем Весса, и наша цель — отмщение, — кратко сказал Ганс и залез в седло.
Он развернул жеребца, и Отряд тронулся вслед за ним, выезжая на улицы под дождь Мидденхейма. Они выходили из города по западному виадуку, проходя в тени громадной Скалы Фаушлага. Высоко над ними стены и башни Мидденхейма все так же устремлялись ввысь, в холодное недружелюбное небо, как все последние две тысячи лет.
Они оставили позади дым, вонь и шум города, двигаясь мимо вереницы доверху загруженных повозок, направлявшихся на рынки Альтмаркта: скот из Зальценмюнда, ткани из Мариенбурга. Встречные отступали к краям виадука шестифутовой ширины, освобождая путь Волчьему Отряду. Когда лучшие воины Ульрика выступают из Храма, только глупец встанет на их дороге.
Белый Отряд сошел с виадука и двинулся по Альтдорфской дороге, пустив коней легким галопом по сырой лесной почве. Шесть часов они высматривали следы в лесу, прежде чем остановились напоить лошадей и перекусить в небольшой деревне. После полудня из-за туч показалось солнце, чтобы отразиться в их серых с золотом доспехах. Согретые им, сырые деревья дышали туманом, и отряд двигался словно в дыму. В каждой деревне, через которую проходили Волки, жители выходили посмотреть на отважный и грозный отряд Храмовников, негромко напевая боевые гимны вслед всадникам.
Ночь они провели в деревенском общинном доме над водопадом, а утром уехали по темному пути, по долгому следу черной грязи, впадающему в маслянистую тьму Драквальдского Леса, области, что лежит на земле подобно упавшему плащу некоего темного бога.
Стоял полдень, но был он каким-то бледным и слабым, а ледяной дождь беспрепятственно лился на землю сквозь сеть голых ветвей черных вязов и искривленных кленов. Земля под ними была покрыта скользким ковром из прелых листьев, опавших осенью и теперь медленно гниющих, чтобы стать частью темной почвы. Весна сюда не доберется еще долго.
В округе не было видно ни следа жизни, кроме четырнадцати всадников. Только изредка где-то далеко начинал стучать дятел или раздавалось уханье то ли филина, то ли еще какой-то птицы. Арик заметил паутину в нижних ветвях дерева, украшенную бриллиантовой россыпью дождевых капель.
— Дым! — неожиданно раздался голос фон Глика, и все встрепенулись, втягивая ноздрями воздух.
— Он прав! — нетерпеливо выпалил Ваддам, вытягивая древко боевого топора из ременной петли на седле. Ганс поднял вверх руку.
— Осади, Ваддам! Если мы движемся, то движемся отрядом и никак иначе. Арик, поднимай Знамя.
Арик поравнялся с Комтуром и выставил вверх старый штандарт.
Кивком Ганс отдал команду, и отряд, выстроившись в колонну по два, двинулся через лес в направлении дыма. Копыта коней хлюпали по лиственной слякоти.
Поляна оказалась широкой и открытой: деревья были вырублены, и теперь могучие стволы сгорали на каменной плите перед уродливой статуей. Пять неуклюжих волосатых фигур камлали возле огня.
— За Ульрика! Волки, вперед! — прокричал Ганс, и рыцари послали своих коней в галоп, врываясь на капище, выколачивая воду из болотистой почвы тяжелыми копытами.
Зверолюды у алтаря в ужасе заозирались, пытаясь найти путь к бегству или укрыться.
За передней линией атаки Моргенштерн развернул коня и посмотрел на остановившегося Грубера непонимающим взглядом.
— Что за дела? — проревел Моргенштерн. — Все веселье мимо нас пройдет!
— Да конь подкову потерял, — заорал в ответ Грубер. — Поезжай, старый дурень! Скачи в бой!
Моргенштерн снова направил коня в сторону врага, но прежде основательно приложился к седельной фляге. Потом с громким криком он ринулся вниз по склону за остальными воинами.
Низкий сук выбил его из седла.
Остальные с грохотом и лязгом неслись далеко впереди через поляну, следуя за священным знаменем, возвышающимся над Ариком. Три зверолюда не выдержали и бросились наутек. Две оставшиеся подняли пики и приготовились встретить натиск рыцарей, глухо, не по-человечески визжа.
Ваддам был на самом острие атаки. Взмах его молота развалил на куски череп одного из зверолюдов, и козлоголовый выродок рухнул под ноги мчащихся коней.
Ганс вылетел из-за спины Ваддама и напал на второго монстра, но тот ушел с линии атаки, и конь пронес рыцаря мимо цели. Ганс начал было разворачивать коня, но конь оступился на сырой листве, вздыбился и сбросил седока.
