U. Ly - Падшие ангелы ценятся выше
Хромоножка сидела на нижней ступеньке лестницы городской ратуши. Внутри снова было тепло-тепло, а в душе звенели тонкие струнки, в таком состоянии получались красивые песни, аккомпанементом к которым служил звон медных монеток. К полудню набралось двенадцать медяков, а еще через два часа к ним добавился золотой. Нира не могла поверить своему счастью, хотелось броситься на шею к господину, кинувшему дорогой кругляшек. Правда, странный был какой-то господин, в кожаной одежде, с холодными желтыми глазами и сетью тонких шрамов на лице. Но разве не все равно, как он выглядел. Нира светилась от счастья. Можно отдать этот золотой Важеку, и тогда он скоро поправится, и они снова станут выступать на базарной площади.
Нира встала со ступенек. Сегодня она будет умнее, надо уходить до темноты. Первым делом зайти к Важеку, а потом уже домой. Девочка шла по узким улочкам и постоянно оглядывалась, казалось, что за ней следят, но вокруг было много людей, в такое время никто ее не тронет. Хромоножка немного расслабилась. Все будет хорошо.
Нира и пикнуть не успела, как кто-то схватил ее в охапку и потащил в ближайшую подворотню.
— Закричишь, сразу прирежем, — около горла девочки блеснула острая полоска лезвия. Вчерашний грабитель поигрывал ножом, от толстяка все также пахло пивом.
Вальн шел за Хромоножкой от самой площади, сегодня все должно было закончиться, не имело смысла надолго затягивать такое важное дело. Аптекарь не любит ждать.
Наемник давно следил за девчонкой, и все это время ангел не отходил от нее ни на шаг. Иногда от него переставало идти тепло, и в этом Вальн видел хороший знак.
Где-то впереди Петер и Церг поджидали свою жертву.
Миэль совершенно растерялся, он не знал, что ему делать. Его маленькую Хромоножку хотели убить. Он нашептывал ей отдать деньги, но девочка сопротивлялась, она хотела вылечить друга. Такая маленькая и такая храбрая.
Ангел закрыл лицо руками, а из горла едва не вырывались проклятия. Люди, что же вы делаете?!!! Что-то мокрое и холодное покатилось по его лицу — две льдинки, две прозрачные льдинки.
Вальн ликовал! Ангел плакал! А ведь светлые ангелы никогда не плачут, они грустят, но никогда не плачут.
Ну же, пернатый, разозлись, в конце концов! Смотри, как будет умирать твое сокровище! Смотри и осознавай свое бессилие!
— Так ты не скажешь нам по-хорошему, где твои денежки? — улыбался щербатым ртом Церг.
Нира упрямо покачала головой, разве догадаются грабители посмотреть в ее башмаках. Хромоножка улыбнулась.
— Она над нами издевается! — взревел Петер. Нож в руке толстяка дрогнул, и по горлу девочки потекла тоненькая алая струйка.
Наемник ухмылялся, видя отчаяние ангела. Светлый кружил вокруг девчонки и ее мучителей, но ничего не мог сделать. Из его горла вырывались непонятные крики, но никто кроме Вальна не мог его услышать.
Смотри, это кровь — так утекает наша жизнь. Смотри, потому что больше тебе не остается ничего. Смотри и научись чувствовать боль. Проклинай себя! Узнай, что такое ненависть!
— Кончай ее, Петер, — бросил Церг, — Все равно ничего не добьешься.
Толстяк поднес нож к горлу Ниры, но затем ухмыльнулся:
— Это слишком легко, — он всадил нож девочке в живот и, повернув рукоять, заметил, — Так она будет дольше мучиться.
Миэль скорчился от боли, он сжимал кулаки, пока ногти не впились в ладони. Внутри клокотала буря и рвала его на части. Как, как такое могло случиться?!! Его звездочка погасла, они убили ее… Убили! Убили!
Ангел закричал.
Вальн закрыл уши руками, но звук все равно проникал все глубже, потрясая, заставляя сжиматься от невыносимой боли. Наемник понял, что еще немного и у него лопнут барабанные перепонки.
Но крик оборвался так же внезапно, как и возник. Вальн отважился взглянуть на ангела: светлый стоял рядом с грабителями, готовившимися покинуть место преступления, его крылья все также сверкали серебром…, хотя нет, не серебром, сталью. Лицо крылатого было перекошено гневом.
Отлично! Вальн удовлетворенно потер руки. Оставалось совсем чуть-чуть.
Почти неуловимое движение крылом и голова Церга покатилась по мостовой, срезанная стальной остротой перьев. Движение руки, и вот уже на ладони ангела бьется сердце, вырванное из груди убийцы. Вальну стало страшно, настолько ужасающей и прекрасной была картина, представшая перед ним.
Красная кровь на белых перьях и светлых одеждах. Как жаль…да, все-таки жаль.
Миэль держал на руках Ниру и покачивался, будто убаюкивая ребенка. Глаза девочки уже закрылись, хорошо, что она в свой последний день увидела солнце. Ей будет совсем не больно умирать, пока он держит ее на руках.
Ангел плакал, слезы стали солеными и совсем были не похожи на хрусталики льда. Было холодно, и он продрог до костей, в Бране действительно дуют северные ветры, раньше он этого не замечал.
"Бедная, бедная моя Хромоножка, что ты сделала со мной? Что ты сделала с этим миром?"
Девочка умерла. Миэль горестно взмахнул крыльями, и маленькое черное перышко, отливающее сталью, полетело над городом, подхваченное ветром. Его никто не увидит, пока оно будет кружиться в воздухе, незаметное на фоне хмурого города.
Вальн был готов. Заклинание, произнесенное еще прошлой ночью, наполняло его силой, он знал, что сумеет справиться с ангелом. Две тысячи золотых достаточная сумма, чтобы рискнуть.
Ангел сидел к нему спиной, он никого не замечал и был поглощен своим горем, так что наемник сумел подойти совсем близко к нему. Теперь стало видно, что там, где на крылья попала кровь, перья постепенно окрашивались в черный. Зрелище завораживало, и Вальн замер, ему хотелось дождаться, когда на спине у ангела окажутся два полностью черных крыла. Он не спешил, ведь Аптекарь хотел именно темного ангела.
— За что? — наемник вздрогнул, услышав голос, отчетливо прозвеневший в воздухе. Заклинание готово было слететь с кончиков пальцев Вальна, но он почему-то медлил.
Миэль обернулся и, обратив свои полуночно-синие глаза на наемника, повторил свой вопрос:
— За что?
По коже Вальна запрыгали предательские мурашки, но он должен был ответить, прежде чем довести дело до конца:
— Падшие ангелы ценятся выше.
Темный усмехнулся одними губами:
— Падшие ангелы умеют убивать.
02.10.2005
