Маргарет Уэйс - Судьба Темного Меча
— Нет-нет, ничего, — поспешно пробормотал Сарьон. — Простите меня, ваше святейшество. Мои мысли прервало... то, что происходит на улице...
— Я советую отойти от окна, отец Сарьон, — недовольно сказал епископ.
— Да, ваше святейшество. — Сарьон до боли сжал кулаки, вгоняя ногти в ладони в надежде, что боль поможет ему сосредоточиться.
Снова последовала пауза — Ванье пытался вспомнить, на чем его прервали.
«Почему он просто не записал то, что хотел сказать?» — с раздражением подумал Сарьон, чувствуя, что мысли епископа отдалились от него. Потом голос в голове зазвучал снова, и на этот раз в интонациях его чувствовалась тревога.
— Как я уже сказал, я беспокоился о твоем благополучии. А теперь и тот мой помощник, который должен был с тобой связаться, тоже не подает о себе вестей, уже двое суток. Я встревожился еще больше. Надеюсь, с тобой ничего не произошло, Сарьон?
Что Сарьон мог на это ответить? Что мир для него перевернулся с ног на голову? Что он ногтями цепляется за остатки рассудка? Что совсем недавно он молил
Олмина ниспослать ему смерть? Каталист растерянно молчал. Он мог бы признаться во всем, рассказать епископу, что он знает правду о Джораме, умолять Ванье о милосердии и потом передать ему мальчишку — как ему и приказывали. И сразу все закончится. Измученная душа Сарьона наконец обретет покой.
Ветер — отголоски вчерашней ночной бури — бился о стены темницы в тщетных попытках сокрушить их. В свисте ветра Сарьону послышались слова, которые он слышал семь лет назад — когда епископ Ванье приговаривал ребенка к смерти.
— Отец! — Голос Ванье, сухой и холодный, прозвучал словно из глубин памяти. — Твои мысли снова путаются!
— Я... Я заверяю вас, ваше святейшество, что со мной все в порядке, — запинаясь, пробормотал Сарьон. — Не стоит так обо мне беспокоиться.
— Я благодарю Олмина за это.
Ванье сказал это таким же тоном, каким благодарил Олмина за хлеб и яйца, поданные ему на завтрак. Он снова какое-то время молчал, и Сарьон почувствовал его внутреннее замешательство, мысленную борьбу. Следующие слова епископа прозвучали неуверенно:
— Пришло время, отец, когда тебе и твоему... м-м... защитнику — моему помощнику — следует встретиться. Я знаю, что сотворен Темный Меч...
Сарьон ахнул.
— ...и теперь мы более не можем ждать. Опасность, исходящая от этого юноши, слишком велика. — Голос Ванье стал холодным как лед. — Ты должен привести Джорама в Купель как можно скорее, и для этого тебе понадобится содействие моего помощника. Обратись к Блалоху. Сообщи ему, что я...
— К Блалоху! — Сарьон вздрогнул от неожиданности. Биение сердца отдавалось в его ушах подобно звону молота Джорама. — Он — ваш помощник? — Каталист обхватил голову дрожащими руками. — Ваше святейшество, это не может в самом деле быть Блалох!..
— Можешь мне поверить, отец...
— Он же отверженный изгнанник, отщепенец! Он...
— Отверженный? Он не более отверженный чародей, чем ты — отверженный священник, Сарьон! Да, он — один из Дуук-тсарит и занимает в их ордене высокий пост. Он специально подготовлен для этой важной миссии — точно так же, как и ты, отец!
Сарьон сжал голову руками, словно надеялся сдержать разбегающиеся в смятении мысли. Блалох, жестокий колдун-убийца, Дуук-тсарит — на самом деле член тайной организации, поддерживающей законы Тимхаллана. Блалох — агент церкви! И в то же время на его совести — хладнокровные кровавые убийства, разбойные нападения на деревни... Крестьяне, которых Блалох лишил запасов провизии, зимой погибали от голода.
— Ваше святейшество... — Сарьон облизал пересохшие, растрескавшиеся губы. — Этот колдун... злой человек! Глубоко испорченный! Он... Я сам видел, как он убил молодого дьякона из нашего ордена в...
Епископ перебил его:
— Разве ты не слышал поговорки «Ночные тени всего темней для того, кто идет по свету»? Так не будем же поспешно судить простых смертных, отец. Если ты как следует вспомнишь тот инцидент, о котором упомянул, то наверняка поймешь, что убийство произошло либо не без веских оснований, либо по несчастной случайности.
Сарьон вспомнил, как колдун вызвал ветер, как ураган подхватил беззащитного дьякона, словно сухой листок, и швырнул о стену. Он вспомнил, как безжизненное тело юноши неуклюже сползло на землю.
— Ваше святейшество... — осмелился пробормотать Сарьон, содрогаясь всем телом.
— Довольно! — отрезал епископ. — У меня нет времени, чтобы выслушивать твои ханжеские стенания! Блалох делает все необходимое, чтобы поддержать свою маскировку, чтобы все считали его колдуном-отщепенцем. Он играет в опасную игру среди этих чародеев Темного искусства, которые окружают тебя, Сарьон. В конце концов, что такое одна жизнь по сравнению с жизнями тысяч или душами миллионов! А именно их Блалох держит в своих руках.
— Я не понимаю...
— Тогда дай мне возможность объяснить! Я рассказываю это тебе строго конфиденциально, отец. Перед твоим отъездом я говорил тебе о проблемах, которые у нас начались на севере, в Шаракане. С каждым днем положение становится все хуже. Каталисты, которые отреклись от законов нашего ордена, становятся все многочисленнее и популярнее. Они свободно даруют свою Жизненную силу всякому, кто об этом попросит. Из-за этого император Шаракана уверился, что может безнаказанно обходиться с нами, как ему будет угодно. Он конфисковал церковную казну и пополнил свою сокровищницу. Он изгнал нашего кардинала, а на его место самочинно назначил одного из этих каталистов-отступников. Он намеревается вторгнуться в Мерилон и завоевать его. И он заключил союз с Техниками, среди которых ты жил, чтобы заполучить их демоническое оружие...
— Да, ваше святейшество, — пробормотал Сарьон. Каталист слушал невнимательно, лихорадочно соображая, что же ему теперь делать.
— Император Шаракана собирается использовать оружие чародеев, чтобы оно помогло ему в завоевании. Хотя создается впечатление, что Блалох подстрекает Шаракан в его амбициях и помогает чародеям, на самом деле он готовится завести их в смертельную ловушку. Так мы сможем победить Шаракан и навсегда вышвырнуть чародеев из этого мира. Блалох все держит под контролем — по крайней мере, так было до тех пор, пока мальчишка — Джорам — не нашел темный камень.
По мере того как Ванье злился, его мысли становились все более беспорядочными и спутанными. Сарьон больше не мог следить за его рассуждениями. Епископ почувствовал это и ненадолго замолчал, снова сосредоточиваясь, а потом продолжил, уже немного спокойнее:
— То, что темный камень найден, — это катастрофа, отец! Вы, конечно, понимаете это? Камень может дать Шаракану силу, достаточную для победы. Поэтому так важно, чтобы вы с Блалохом доставили мальчишку вместе с чудовищной мощью, которой он обладает, сюда, обратно в этот мир, в Купель, — и немедленно, пока в Шаракане ни о чем не прознали.
