Роберт Кинг - Потоки времени
– Другими словами…
– Отошлите Прототипа. Дайте ему пообщаться с учениками. Мы сможем посмотреть, каков будет его прогресс.
Баррин спокойно смотрел на серебряного человека. Мудрость и магия отражались в его карих глазах.
– Ты слышал, что он сказал? Иди. Изучай. Познакомься с кем-нибудь, заведи друзей. Мы позовем тебя, когда будем готовы к дальнейшим экспериментам.
По всей видимости, серебряный человек усвоил данные ему инструкции, так как двинулся к двери. Проходя мимо станков и стендов, Прототип испытал странное, противоречивое чувство по отношению к своему создателю. Малзра называл его «оно», в то время как Баррин говорил ему «ты».
Как будто прочтя его мысли, Баррин подошел к серебряному человеку и вновь похлопал его по плечу:
– Ты был прав насчет «социальной несовместимости» мастера Малзры и насчет того, что он любит машины больше, чем живых людей. Но ты не понял одного – он разволновался, общаясь с тобой.
Серебряный человек ответил с достоинством:
– Это я понял очень хорошо.
– Да, – подтвердил Баррин, – но это означает, что он больше не думает о тебе как о машине. Ты становишься для него личностью.
* * *
Как только Прототип и ученики покинули лабораторию, Баррин потащил Урзу к стене, на которой висели наброски и готовые чертежи, выполненные графитом и чернилами, изображавшие как внешнее, так и внутреннее строение серебряного человека.
– Ну, вы были правы, – тихо сказал Баррин. – Сердце Ксанчи стало ключом. Мыслительные и эмоциональные составляющие коры ее головного мозга оказались неповрежденными, как вы и предполагали. Мы должны быть благодарны за то, что ни одно из ее воспоминаний не сохранилось, а тем более ее личность. И все равно я до сих пор не перестаю удивляться, как гениально вы решили вопрос вживления фирексийского кристалла в голову вашего мощнейшего и самого совершенного создания. Я мог бы сравнить данный эффект с заклинанием оживления.
Мастер устало отмахнулся:
– Я хотел получить нечто похожее на человеческую личность, а не просто механический аппарат. Кроме того, в кристалле больше нет ничего фирексийского. В нем даже нет ничего от Ксанчи. Это просто микросхема, матрица для логического, эмоционального и социального обучения.
Баррин вздрогнул от слов Урзы.
– Да, конечно, это совсем другое дело. То, что мы имеем теперь, не просто машина. Мы оба знаем это. И Прототип тоже знает. Вы наделили его способностью выражать свои эмоции, и теперь вам необходимо понять их. Вам нужно уважать его эмоции.
Казалось, Урза смотрел сквозь собеседника.
– Разве вы не понимаете? Теперь это не просто Прототип. Это личность. Даже больше – это ребенок. И он нуждается в том, чтобы его направляли, воспитывали…
– Жаль, что ты не завел этот разговор раньше. Мы могли бы придумать программу самосовершенствования и внедрить ее в матрицу Прототипа.
– Да нет же, – ответил Баррин. – Вы не можете придумать подобную программу. Вы не можете спроектировать ее. Вы должны перестать думать о нем как создатель, а начать представлять себя в роли… ну, скажем, отца.
– Я с двенадцати лет сирота. Мишра и я, мы оба. И с нами все было в порядке.
Маг тяжело вздохнул:
– Ну в таком случае, если вы позволите, я стану наставником Прототипа, но со временем вам понадобится самому создать ту ниточку, которая соединит вас. А это означает, что вам придется сказать ему, кто вы на самом деле. Сказать, что его создал Урза Мироходец.
* * *
Академия мастера Малзры произвела довольно зловещее впечатление на серебряного человека. Коридоры, учительские комнаты, классы и учебные операционные, туннели, в которых гулял ветер, тестовые кабинеты, не говоря уже о бесконечной череде лабораторий, – все это подавляло. Проходя по помещениям, Прототип наконец осознал, что представляла собой школа: здание, спроектированное для помощи в получении новой информации, для общения друг с другом и для создания новых изобретений. Это было откровением. Его создателям необходимо учиться. Они не являются всезнающими и всевидящими богами, которых побудила к его созданию логическая необходимость или желание высшая сила. Они – всего лишь невежественные животные, облагороженные лишь собственным ненасытным любопытством. И все.
– Я Тефери, – представился юноша, внезапно появившись перед серебряным человеком и преграждая ему дорогу. – Я магически одаренный ученик. – Произнеся это, он щелкнул пальцами, и из них вырвался сноп голубых искр.
Прототип остановился, немного нагнувшись вперед, чтобы лучше разглядеть молодого человека. Лицо Тефери, маленькое, загорелое и проказливое, обрамляли взъерошенные волосы, клочьями нависавшие на искрящиеся глаза. Белые одежды ученика Толарии опоясывал ремень, на котором болтался кожаный мешочек с персональным набором кристаллов, волшебных палочек и амулетов. Юноша был бос, вопреки школьным правилам, однако ногти на его ногах были покрашены странной флюоресцирующей краской. С важным видом он протянул Прототипу руку.
Серебряный человек в ответ протянул свою и слегка пожал локоть Тефери, не имея представления о человеческом рукопожатии.
– Я Прототип мастера Малзры. Дотронувшись до юноши, он почувствовал странную встряску.
– Твое рукопожатие бьет током.
Парень убрал руку и пожал плечами, казалось, он был немного разочарован.
– Да так, просто употребил одно заклинание, над которым я сейчас работаю. Любого с ног свалит. Но полагаю, не механического человека. Кстати, а как тебя назвал мастер Малзра?
– Он зовет меня просто Прототип, – честно ответил серебряный человек.
Тефери состроил гримасу и покачал головой:
– Негусто. Ты теперь личность, и тебе нужно настоящее имя.
Остальные ученики столпились в коридоре позади Тефери и притихли, предвкушая нечто интересное.
– Я незнаком с процедурой наименования. Тефери хитро улыбнулся:
– Зато я хорошо знаком. Посмотрим. Ты большой и сверкающий. Что еще выглядит большим и сверкающим? Нулл Мун подойдет? Полная луна? Почему бы тебя не прозвать как-нибудь так?
Услышав это, ученики покатились со смеху. Прототип почувствовал раздражение.
– Данное предложение неприемлемо. «Нулл» означает «несуществующий». Следовательно, мое имя будет означать, что я никчемный человек.
Тефери закивал с серьезным видом, однако хитрая ухмылка все еще играла на его губах.
– Ты прав, так не пойдет. Но в любом случае ты ведь ненастоящий человек. Ты – изобретение, артефакт. Арти стало бы вполне подходящим именем для тебя. Арти из артефактов.
Прототип не сумел найти причину, по которой это имя не подходило бы ему. Его смущали лишь сдавленные смешки учеников.
