Владислав Гусев - Судьба по контракту
— Отведи животное в конюшню. Да и еще…,- в свете фонаря пока еще успешно разгонявшего вокруг себя негустые сумерки блеснули две монеты, — железо тебе за работу. Серебро отдашь конюху. Он там один. Со шрамом на лице. Скажешь от Ильма за лошадку. Все понял?
Паренек облизнул пересохшие губы и часто закивал головой.
Некромант кинул ему поводья.
— И не вздумай чего перепутать. Понял?
Солдатик испуганно выпучил глаза и потянул упирающуюся лошадь за собой.
Ильм немного потоптался на месте, провожая их взглядом до ближайшего угла. Очень не хотелось нарушать любовную идиллию, но что поделать… Раз Санти просил заглянуть на обратном пути, значит придется ему личную жизнь немного подпортить. Ильм зачем-то поправил перевязь меча и решительно направился к двери. Постучал на всякий случай, чтоб не стать свидетелем слишком откровенных сцен и взялся за кованную, отполированную до блеска ручку.
Караульное помещение при северной надвратной башне встретило его терпким запахом оружейной смазки и легким ароматом дешевых духов. Мимо проходили века, а заведения подобного рода были похожи друг на друга как братья — близнецы: не мытый с момента постройки пол, обязательный большой камин у стены, для обогрева личного состава в холодное время года, да узкие как козьи зрачки окна. Вся остальная обстановка никак не выбивалась за рамки сурового армейского быта. Крупных вещей было всего пять: ковер, превратившийся в жирный блин с неряшливыми кистями по краям, коренастый стол, попирающий его четырьмя массивными ногами, и три длинные засаленные до темных пятен лавки. На стенах красовались драные гобелены, а так же щиты, боевые топоры, и арбалеты, матово блестящие любовно натертыми металлическими частями.
Посреди всего этого великолепия на стуле, в одних шерстяных штанах восседал сержант Санти, человек, без всякого сомнения, во всех отношениях бывалый. На его мужественных коленях вольготно устроилась молодая девица весьма потасканной наружности. Ильм без особого интереса понаблюдал некоторое время, как нежные пальчики поглаживают мускулистые, покрытые шрамами и неприличными татуировками плечи. Все однозначно указывало на то, что до отдельно взятого некроманта сладкой парочке совершенно нет никакого дела. Его просто не заметили.
Ильм демонстративно кашлянул и еще раз громко постучал костяшками пальцев по деревянному косяку. На этот раз результат не заставил себя долго ждать.
Сержант недовольно рыкнул и прервал затянувшийся поцелуй. Однако, свирепое выражение на его лице сразу сменилось на приветливое, едва он разглядел вошедшего.
— А, ну-ка, — Санти поцеловал баловницу в щечку, ссаживая с колен, — иди-ка пока посиди в соседней комнате. Видишь, господам офицерам поговорить надобно.
Девица недовольно сморщила носик, с урчанием провела острым ноготком по небритой щеке своего клиента, потом изящно изогнувшись, подхватила брошенные на пол предметы своего туалета, ловко ухватила со стола кубок с вином и, окинув с головы до ног Ильма томным, влажным взглядом, покачивая бедрами, соизволила удалиться.
Санти посмотрел на сослуживца совершенно невинными глазами и развел руки в стороны, одновременно пожимая плечами. Мол, так и живем.
Некромант равнодушно усмехнулся. Ему вся эта суета была до лесного пня. Женщин он любил, но, несмотря на почти полгода, проведенные в гарнизоне, по прежнему считал, что всему свое время.
— Выпьешь? — сержант потянулся за кувшином.
— Не откажусь.
— Тогда проходи, неча стену подпирать.
— Ты, это… извини, — Ильм с немного виноватым видом отлепился от косяка и подошел к столу, скидывая по пути сумку и меч и расстегивая фибулу плаща — ты просил и вот я здесь… Ты, кажется про Кейта что-то говорил…
— За девку не переживай, она задаток уже получила. За меня тоже. Передохну немного и снова… В бой. На вот, лучше, держи.
Некромант принял полный кубок.
— Твое здоровье…
— И твое тоже…,- сержант со шкворчанием засосал в себя рубиновый напиток, — ох, знатное винцо. Это тебе не бурда, которую в тавернах разливают.
Ильм сделал еще один небольшой глоток, смакуя богатый букет.
— Действительно, прекрасное.
— Ну а я тебе о чем.
— Откуда такой нектар?
— А…, - Санти небрежно махнул рукой, — торговец тут один сегодня в город въезжал… Так вишь пошлина въездная ему велика показалась… Баран бородатый. По правде говоря, я грешным делом накинул пару монет сверху, ну, думал, как обычно все будет. Не вышло. Купчишка в крик. На воз свой сраный вскочил. Ручками, ножками сучить начал. Тут натурально народишко стал собираться…это со стороны города, а со стороны тракта, как на зло, куча каких-то не то юродивых, не то блаженных подтянулась… И откуда только взялись? То же блеять стали, да посохами трясти, черти блохастые. Мол, им к мощам надо скорее, а тут, понимаешь ли, мы в воротах мешаем. Пришлось купчишку этого наскоро успокоить. И ничего, ты знаешь, Ильм, весь задор его как рукой сняло, как только он не без нашей помощи оступился и с верхотуры своей на землю загремел. Ну, пара наших при этом тоже оступилась, темно под сводами-то как-никак. По рукам, по ногам ему нечаянно прошлись… Все. Как подменили сразу человека. Ласковый стал, вежливый, полный почтения к нашей нелегкой службе. Напоследок даже винцом расщедрился. Ну, это когда у нашего арбалетчика, тоже совершенно случайно, осечка вышла, и болт бронебойный аккурат в двух ладонях от этого нами уважаемого торгового человека борт повозки пробил…
Ильм молча отставил пустой кубок. Что ж, обычная история. Одна их многих. Нет здесь ни хороших, ни плохих. Этот же самый сержант и еще несколько отчаянных смельчаков вместе с ним, как ветераны сказывают, десять лет назад во времена крестьянских бунтов вот эту самую башню обороняли от толпы обезумевших от вседозволенности смердов. И выстояли до прихода подкрепления. Страшно подумать, что бы было с жителями, прорвись смутьяны за городские стены…
— Так что там Кейт?
— Тьфу ты, — поморщился Санти, — дался тебе этот лейтенантишко. Заходил он, когда я с парнями отобедать собрался. Велел, чтобы я тебе передал, что в эту ночь разбираться тебе в главной сторожевой башне с партией какой-то целебной дряни. Они, видишь ли, так о нас заботятся. Зелья для стражи закупают. Ага. Знаем. Не дураки. Товарец, небось, лежалый, а по описи проходит как первый сорт. И денежки под это дело в чей-то карман уплывут. Я даже знаю в чей. Точнее в чьи. И тебе дюжину центуриев кинут за лояльность. Да ладно, не криви брови. Все мы тут одним миром помазаны. Пропади он пропадом…
— Пойду я, пожалуй, — Ильм поднялся из-за стола, — надо переодеться, еще кое-какие дела доделать. И тебя, наверное, заждались…
