Ольга Табоякова - Мери-Сью
Жадно чистя прообраз апельсинов, я также противно чавкал и гуркал. Я жрал. Мяса бы еще. Внутренний голос, который никогда меня не баловал своими посещениями, вдруг решил, что мне нужна его компания:
"Добудешь. Забьешь мамонтенка", - вякнул он.
Я даже не прервался на то, чтобы ему ответить. Я знал, что если начну отвечать, то уже сошел с ума. Пока лишь послушаю.
Затем по кустам я полз. Кусты корябались. Плечи и ноги было жалко. Но здесь педикюр не делают, да и девочек нет. Я полз дальше, ведь там дальше должно же что-нибудь быть.
Со своим упорством я дополз до ручья. От счастья я забрался в него полностью. Я лежал на животе, пил и просто мок в этой животворной воде. Она, конечно, отдавала чем-то химическим. Но может это радиоактивный источник, и я отравлю того динозавра, который меня скушает.
Как я отключился в этом ручье, я не помню. Проснулся я от того, что кто-то на меня смотрел. Глаза я открыл, но голову не повернул. Внезапно меня тыкнули в шею. Дико хотелось орать, но инстинкт самосохранения говорил: "Притворись камнем". Меня ткнули еще раз.
Затем оно ушло. Я слышал тяжелые шаги. Повернув голову, я обомлел. От ручья уходил прочь большой такой динозавр, похожий на мехового медведя, но с длинным хвостом и мордой крокодила. Топал он в бок, так что я его рассмотрел.
Затем я рискнул встать на четвереньки, и выглянуть из-за этих кактусовых зарослей. Поставленная вчера задача была решена. На огромном плато было так много разных животных, что сомнений не оставалось, вокруг были динозавры. Людей здесь нет и не может быть.
Меня заколотило. Вот это, наверное, самая высшая степень одиночества.
"Нет, поверь мне", - заехидничал внутренний голос.
Если бы я мог, то я бы его убил.
Но внутри меня еще была жива вера в спасение. Мне срочно надо назад. Там должен быть туннель, мост, дверь. Я найду и буду жить. Описывать обратную дорогу я не буду. Все однотипно. При малейшем шуме я замирал. Тактика "камня" на этих порах помогала. Я добрался до своих деревьев. Затем я неистово принялся их обшаривать. Лихорадка спасения твердила: "не опоздай". Но куда и как, я не понимал. Никаких "проходов" я не нашел.
Вот тогда я сел и заплакал. Припомнился бред относительно Рио-Гранде, но у меня так не получилось. Мне было абсолютно не стыдно, мне было до невозможности плохо, мерзко и жутко. Моя жизнь закончилась.
Тут по спине меня что-то потрогало. Инстинктивно я постарался замереть. Но меня тюкнуло еще раз. Я сдерживался, чтобы не повернуться. Я знал, что за спиной кто-то находится. И тут вдруг послышалась речь:
- Гыур?
Я человеческий голос не спутаю ни с каким другим. Развернувшись, я воззрился на маленького человека. Морда у него была дикая и в руках дубина. В последующие три секунды я этой дубиной получил по голове.
Радость моя по этому поводу была притушена внутренним голосом: "А теперь возможно тебе, действительно, будет плохо". И что-то меня подталкивало с ним согласиться.
Открыв глаза, я уткнулся взглядом на страшную волосатую морду. Сначала на одну, а потом еще на две. Три типа смотрели на меня и казалось удивлялись, что я еще жив. Та морда, которая центральная была уж очень волосатой и через чур умной. А вот морды справа и слева - несколько туповатые и при этом почти без волос. Про среднюю я мог сказать, что это обезьяна, а вот про эти по краям, что это люди.
Тогда я понял, как начинают верить в чудеса. Люди!
Долго их поразглядывать и еще порадоваться мне не удалось. Я еще раз получил по голове чем-то тяжелым. Опять-таки забытье, и надежда на лучшее.
Проснулся я внезапно. По крайне мере, мне так показалось. Я лежал на спине. Голова не то, что болела, она уже казалось отвалилась. Желудок по инерции требовал еды и воды. Язык распух. Ноги и руки пришлось искать. Нашел, не порадовался, на них посмотрев. Такое ощущение, что меня кусали. Поднес к глазам правую руку, которая болела гораздо левой, я убедился, что остались следы зубов от укусов.
Синяки и царапины на ногах дополнялись такими же укусами. Жрали меня что ли? Оказалось, что я был не далек от истины. Меня попробовали на вкус, чтобы убедиться, что я живой.
Я был не связан, что как-то вдохновило меня. Лежал я на чем-то моховом. Я засунул руку под спину, поскреб и удостоверился, что мох. Но как-то странный. Мох был желтоватым. Надо мной были камни. Еще подумав и посмотрев, я решил, что я валяюсь где-то в пещере.
Поднявшись на четвереньки, я попытался встать, но выходило очень плохо. Голова закружилась так, что я терял направление. Куда мне? Надо, наверное, попробовать кого-нибудь позвать. Но из горла выходили только стоны, и, то не сильно жалостливые, да и предельно тихие. Естественно, что ко мне никто не пришел.
Я решил, что не уроню своего авторитета, если поползу. Ползти было возможно. Глаза подсказали, что мне надо в ту сторону, где светлее. А нос это подтвердил. К этому моменту до моего сознания дошло, что я остался без кроссовок. Это было плохо, хотя закономерно.
Примерно минут за десять я преодолел метров двадцать. Мне приходилось останавливаться и отдыхать, чтобы не потерять сознание, которое все время норовило от меня ускользнуть. Я знаю, что надо уметь цепляться за какую-либо мысль, чтобы прогнать боль, преодолеть страх, совершить огромное усилие. В моем мозгу по кругу ходила мысль о том, где мои кроссовки.
За вторым поворотом я наткнулся на них. Выглядели они неважнецки. Они находились на больших кривоногих, рыжих волосатых ногах, причем из кроссовок выглядывали большие пальцы ног. Я посмотрел, что пальцы высовывались на пару сантиметров. Никогда не предполагал, что возможно таким образом носить обувь маленьких размеров.
Нынешний обладатель моих кроссовок валялся на подобном моему моховом покрытии. И он не спал. Он нагло и как-то кровожадно меня рассматривал.
- Пить, - я буквально прохрипел это.
Видать и вампиры испытывают столь дикую жажду. Она иссушает и мутит разум. В другое время я бы удивился, начал паниковать, осторожничал, а может просто бежал от столь странного субъекта. Но сейчас я думал только о воде.
По его глазам я бы сказал, что он понял. Но эта сволочь вздернула свои кустистые рыжие брови и гуркнула:
- Икрых?
- Икрых, икрых, - я уже догадался, что это другой язык.
Здесь он сделал гадость. Размахнулся и попытался пнуть меня ногой. По инерции я пытался увернуться. Получилось. Ему это не понравилось.
- Икрых! - закричал он на всю пещеру.
В этот момент заявилось еще три человека. Одного я узнал. Это был тот, который огрел меня дубиной.
- Пить, - я уже знал, что "икрыхыть" нельзя. Реакция какая-то плохая на это.
