Илья Одинец - Дрессировщик драконов
— Садов вдоль дороги насадят, — продолжал вдохновенно врать Пыпер. — Будем ехать и яблоки с веток кушать. Покупайте землю, пока дешево, не прогадаете.
Янек не видел гостей, но представил, как они многозначительно переглянулись. Купились, наверняка купились. На дракона и друга в Совете.
— Дорога недлинная, — разглагольствовал Пыпер. — Места красивые, а пока едем, можно и байками развлечься.
— Папенька, расскажи про дракона, — попросила Вилька.
— Ну, — Пыпер кашлянул, — я не очень много о них знаю, вот у господина Крахта спроси, у них в столице драконы чаще бывают.
— Расскажите, — заканючила Вилька. — Они очень злые?
— Очень, — подтвердил Крахт. — Трижды на представлениях был, и до сих пор удивляюсь, как дрессировщики с этими тварями справляются. Огнем плюются, хвостом себя по бокам стегают, могут и с ног свалить, если поближе подойти. А дрессировщик ничего, рукавом взмахнет, волшебные слова скажет, и дракон ласковей кошки становится.
— А что они умеют?
— Они умеют подчинять огонь. Впрочем, на представлении все сами увидите.
Вилька замолчала, а Пыпер снова затянул песню о прекрасном будущем Пестяков. Янек некоторое время слушал, а потом задремал.
* * *Проснулся часа через три, когда коляска подъезжала к Триру. Если бы Янек сидел на козлах, он увидел бы огромные каменные ворота с надписью "Добро пожаловать в Южные земли" и красно-зеленые флаги, свидетельствующие о начале сезона ярмарок. Но со своего места молодой человек рассмотрел только почетный караул, который отдавал честь всем приезжим, и корзину для пожертвований. Но и без этого в Трире было на что посмотреть.
Главная дорога была выложена гладким, отполированным до блеска тысячью ног булыжником и вела к центральной площади, где устраивались ярмарки и представления. Дома вдоль улицы казались такими же торжественными, как ворота при въезде — двухэтажные, украшенные мозаикой, они махали прохожим цветными ладонями занавесок и отражали чисто вымытыми стеклами солнечные зайчики.
Прохожие тоже выглядели празднично. По крайней мере, Янек, всю жизнь проживший в Южных Провинциях, никогда не видел подобных нарядов. Женщины носили широкие длинные сарафаны, украшенные шелковыми лентами, вышитые жупаны, крупные бусы, звенящие серьги и браслеты и широкополые шляпы, а мужчины — разноцветные рубахи и штаны десятка разных фасонов.
Повсюду шла торговля. Бродячие лоточники предлагали пирожки, баранки, цветные леденцы, кольца, браслеты и миниатюрные копии главных ворот, вылепленные из соленого теста или глины. Из окон зданий высовывались пышнотелые матроны, демонстрирующие вышитые полотенца, скатерти и салфетки; в одном месте прямо вдоль дороги выстроились в ряд бородатые старички, нахваливающие плетеные корзины. У торговцев толпились покупатели и просто зеваки, отовсюду слышался оживленный говор.
Через некоторое время коляска свернула на боковую улочку и остановилась около кабачка со странным названием "Синее искушение".
— Дальше ходу нет, — предупредил рыжебородый кучер. — Дальше, господа хорошие, извольте прогуляться ножками. А я тута подожду.
Коляска качнулась, и Янек понял, что пора уходить. Он осторожно опустил ноги на землю и, пригнувшись, бросился за угол ближайшего дома. Там он огляделся, запоминая место, чтобы после представления быстро найти коляску, и направился в сторону главной улицы вместе с основной частью толпы.
Судя по количеству народа, до представления оставалось совсем немного времени. Огромная площадь, где могла разместиться небольшая армия, была запружена людьми, которые стояли так плотно, что пройти к сцене не было никакой возможности. Янек трижды пытался протиснуться к центру, но смог пройти лишь на два лошадиных крупа. Народ жаждал зрелищ и не желал пропускать кого бы то ни было вперед. Нужно искать другой путь.
Молодой человек выбрался из толкучки и пошел к домам, окружившим помост с трех сторон. На крышах и карнизах стояли и сидели люди. Обзор у них был получше, но лишних мест не наблюдалось. Три мощных вяза с западной стороны площади были увешаны людьми, как яблоня яблоками в урожайный год. Янек покачал головой и нырнул в подворотню. Там народа не было совсем. Молодой человек пошел вперед, надеясь обойти площадь и очутиться позади сцены. Может быть, оттуда можно пробраться к помосту.
Дворы разительно отличались от главных улиц: если в городе царствовала богиня достатка Айша, то это царство принадлежало Ярдосу, богу пустоты, мрака и обездоленности. Домики казались маленькими, темными и совсем не праздничными. На куче картофельных очисток, сваленных в углу, дремал облезлый пес. Седовласая бабуля, высунувшись в окно второго этажа, вылила на улицу помои, едва не окатив Янека.
Вот оно — отличие города от деревни: в Пестяках и десятке других деревень, где довелось в поисках работы побывать Янеку, дворы ничем не отличались от главной улицы, везде было одинаково бедно, но чисто, а здесь словно переплелись два мира. Мир света, доброты и праздника, и мир грязи, темноты и уныния.
Молодой человек невольно ускорил шаги, торопясь вернуться на главную улицу, и свернул за угол. Возле кучи мусора на перевернутой вверх дном плетеной корзине сидел абсолютно лысый мальчишка, лет десяти, и плакал. Рукав его вышитой блестящими нитками рубахи был разорван, на правой скуле наливался синяк.
— Эй, ты чего? Тебя ограбили? — спросил Янек.
Паренек быстро вытер слезы и отвернулся.
— Иди, куда шел, — недружелюбно огрызнулся он.
Янеку тоже было бы неприятно, если бы в его дела стали вмешиваться посторонние, но мальчишку явно кто-то обидел, поэтому он спросил еще раз:
— У тебя точно все в порядке?
— Точно.
Конечно, ничего в порядке не было, в десятилетнем возрасте мальчишки считают себя слишком взрослыми, чтобы вот так реветь, сидя на перевернутой корзине в грязной подворотне. У него что-то случилось. Что-то серьезное. Навязываться Янек не собирался, но и просто так бросить мальчишку совесть не позволяла.
— Я иду к сцене, — как можно небрежнее бросил он, — если что… догонишь. Только поторопись, представление вот-вот начнется.
— Не начнется, — буркнул лысый, не оборачиваясь, и вытер лицо ладонями.
— Начнется, — усмехнулся Янек и попробовал зайти с другой стороны. — Пойдем! Посмотрим на дракона, говорят, он огнем плюется.
Мальчишка обернулся. Он больше не плакал, хотя его глаза все еще блестели.
— Не плюется, а выдыхает, — с видом знатока поправил мальчишка и неожиданно предложил: — Хочешь посмотреть на дракона вблизи? Пошли, проведу тебя в одно место.
