Шимун Врочек - Хозяин Медной горы
Стоянка Пугачева – несколько камней, составляющих неровный круг – озарилась новой вспышкой. По легенде, когда-то здесь останавливался крестьянский царь со своим войском. Посмотрел на город сверху и уехал, между делом повесив воеводу. Документов не нашли, но легенда осталась. Именно здесь, на стоянке Пугачева, Жданчик обрел сомнительное счастье стать первым из цивилизации саламандров…
Несколько человек обратилось в ящериц. Кто-то просто упал без сознания.
Дядечка оказался не так уж силён.
Ему на собственном опыте пришлось убедиться, что характеристика местной молодежи, как «неуправляемой агрессивно настроенной толпы» – не пустые слова.
Эта самая «неуправляемая агрессивно настроенная» атаковала высоту с завидным упорством.
Дядечка только и делал, что поднимал и опускал руки. И хэкал, естественно…
Изумрудные вспышки.
Ящерки только успевали разбегаться…
– Эх, пропадем! – закричал Яшка. – Натиском надо! Натиском!
– Сам знаю!! – огрызнулся Карл. – Все, кто не любит вон того урода на холме – за мной!!
13
– УРРРААААА! – грянуло слева.
– Вокзальские!! На выручку идут! К нам на выручку!
Яшка раскрыл ладони. Маленькая зеленая ящерка с фингалом у левого глаза смотрела на дядечку. «Дядечка» смотрел на ящерку…
– Чё вылупился?! – заорал Карл, замахиваясь цепью. – Расколдовывай давай!
Наваждение спало.
«Дядечка» затрясся от злости. С трудом поднял руки и…
Карл понял, что не успевает.
Дядечка открыл рот – обнажились два чудом уцелевших кривых зуба. Руки его начали опускаться…
Карл прыгнул, метя цепью по ребрам…
Труба Салмата легонько ткнулась «дядечке» под лопатку. Колдун уронил руки и опустился на колени. В глазах появилось странное беспомощное выражение. Он застыл, как дерево, которое поразила молния…
И тут лодочная цепь ударила «дядечке» по ребрам.
Колдун выгнулся от боли.
Замер.
По зеленой коже побежала серая волна. Добралась до лица… глаза еще горели, жили… охватила их…
Дядечка закаменел. И вдруг рассыпался в пыль.
Хозяин Медной горы кончился.
14
– Жданчик, а в нос?
– А Гринпис?
Яшка смотрел на Жданова. Колдовство закончилось вместе с «дядечкой». Превращенные обратно из ящерок почему-то оказались голыми. Пришлось делиться одеждой. Жданов кутался в яшкину куртку, а Яшка мерз.
– Смотри, земноводное, нарвешься у меня!
– Молчу, молчу…
Пан стоял, опираясь на арматурину. Вылитый Александр Невский на известной картине из школьного учебника. Только вряд ли легендарный князь носил черную футболку с оскаленным вурдалаком и надписью «Ария». Нунчаки на плече тоже вряд ли добавили бы полководцу исторической достоверности…
– Привет ремэзевским, – сказал Пан без улыбки. – Отдыхаете?
– Привет вокзальским, – так же сдержанно ответил Карл. – Отдыхаем. Спасибо.
– Назад через мост пойдете?
Карл заподозрил подвох.
– Через мост, – ответил осторожно.
Пан некоторое время молчал. Потом отсалютовал нунчаками.
– Счастливого пути… земляк!
– Эй, пацан, постой!
Яшка обернулся. Так и есть. Пан. Все-таки решил выместить на Яшке свои обиды? Хотя при рэмэзевских… Ладно, мы сегодня все союзники. Встреча на Эльбе.
– А ты мне нравишься, – сказал Пан благодушно. – Хоть ты и сволочь изрядная.
– Спасибо за помощь.
– Не за что. Знаешь, почему мы пришли?
– Потому что Пашка…
– Не-а, не потому. Твой психованный друг… Кстати, уважаю! Но я пришел не из-за него.
– Ты же слово давал!
– Ну и что? Клятва, данная под принуждением, клятвой не считается… Не помню откуда. Кстати, про фигню с концом света мне ваш Советский Союз тоже все выложил.
– И?…
– Мне до лампочки – ухмыльнулся Пан.
– Тогда зачем? – спросил Яшка.
– Есть такая штука, сынок. Любовь к Родине называется.
Пан помолчал. Окинул Яшку взглядом и с сожалением добавил:
– Но тебе не понять.
– Должна была быть Любовь, – сказал Советский Союз. – С большой буквы. Как у Ромео и Джульетты. Вот что я собирался организовать. Вокзальские и рэмэзевские должны были стать Монтекки и Капулетти. Я даже Ромео и Джульетту нашел. Вон, смотри…
Яшка смотрел.
Ромео, здоровенный парень в черной кожанке, пил пиво в компании таких же здоровенных парней.
Джульетта сидела в чьей-то куртке между двух лбов и, похоже, чувствовала себя вполне счастливой.
– Так хорошо все задумывалось. Но разве этим объяснишь? А-а, темные люди…
