Роберт Асприн - Игры драконов
— Дядя Малкольм, вы говорили, допустим, что драконы никогда не были огромными, зато чешуйчатыми. До сих пор, когда я смотрелся в зеркало, то всегда выглядел человек человеком.
— Ах, вот что. Ты хотел бы знать, как искусство менять внешность передается к сыну от его родителей?
— Очень.
— Драконы, Гриффен, не дураки. Как раз наоборот. Что за выгода от такой маскировки, если любой новорожденный будет сразу представлять угрозу для родителей? Скажу только, что генетики еле-еле разбираются в собственной ДНК, куда им до драконьего образца.
Гриффен снова промолчал, однако сдержался с трудом. Что-то обеспокоило его в последней фразе. Суровые нотки в дядином голосе звучали неожиданно пугающе.
— Как я уже говорил, — продолжил Малкольм, — твои чувства значительно тоньше, острее, чем у людей. Особенно наблюдательность. Подозреваю, это объясняет твои успехи в картах. Будь то бизнес или азартные игры, драконы всегда могли «прочитать» своих оппонентов, и это дает им значительный перевес в конфликтах.
— Признаю, что всегда был удачлив, — ответил Гриффен, улыбнувшись. — И всегда любил деньги. Может, и это — характерная черта драконов?
— На самом деле, — сказал дядя, — драконы любят власть. Просто золото и деньги — один из способов ее добиться. Некоторые, чтобы властвовать, уходят в политику или развязывают войны. Есть и такие, кто выбирает мирный путь и становится эстрадным артистом. Если окинуть взглядом современное общество, не углубляясь в историю, то не так уж трудно вычислить притаившихся в нем драконов. Обычно у власти, всегда на вершине или рядом.
Лицо Малкольма внезапно помрачнело. Во взгляде, который он бросил на племянника, сквозила невиданная жадность. Сердце Гриффена бешено стучало, пока он наблюдал за дядей, прилагавшим усилия, чтобы взять себя в руки. Мальчишка даже не понял, что его поразило больше — выражение лица или явная демонстрация железной воли.
— Испытайте меня, дядя Мэл, — сказал Гриффен, угадав мысли Малкольма. — Первый соглашусь, что знания мои довольно ограничены, но делиться секретами с кем попало вы не станете. Всегда считал, что у вас отменное чутье оценщика.
Приятно удивившись, дядя поднял брови. Маска на лице смягчилась, стала более нейтральной.
— Совершенно верно, — кивнул он юноше. — Драконы не только очень жадные, но и очень одинокие. Да, они могут прикидываться друзьями; многие харизматичны настолько, что владеют методом мысленного контроля под названием «чары». В глубине души, однако, сами себе режиссеры. Временные союзы, которые случайно возникают, обычно распадаются, когда цель достигнута. Несколько влиятельных блоков действуют постоянно, по большей части чтобы следить друг за другом и отражать взаимные нападки, но и те неустойчивы и склонны к перестройке. Что приводит нас к ситуации, сложившейся вокруг тебя.
— Меня? — переспросил Гриффен, внезапно выпрямившись в кресле.
Он был весь внимание, однако помимо прочих мыслей не упускал и возможности подвоха. Не грозит ли опасность? Любопытство любопытством, но сейчас ему меньше всего хотелось сидеть в этой комнате. Мысли о работе давно улетучились. Хорошо бы унести отсюда ноги, пока цел.
— Вот именно. Видишь ли, твои родители были оба почти чистокровками. Мы так говорим о тех, у кого в линии поколений практически нет человеческой крови. Каждый из них сам по себе очень силен, а вместе они влиятельны настолько, что способны потревожить и другие могущественные блоки. А уж если такие родители производят на свет не одного, а двух отпрысков, беспокойство перерастает в откровенный страх... который заставляет отдельные группировки устранить детей физически.
Гриффен поднял голову и напрягся. Он редко позволял себе думать о родителях, до сих пор слушал вполуха, что говорит о них дядя, и отметал невеселые выводы, роившиеся в голове. Уж не здесь ли ключ к разгадке? Малкольм, казалось, то ли не заметил смены позы Гриффена, то ли ему было все равно.
— Скоро ты станешь совершеннолетним, и это вновь накаляет обстановку. Видишь ли, при таких родителях-чистокровках остальные драконы предполагают, что ты будешь необычайно силен, особенно когда разовьются вторичные способности. Многие опасаются, что, несмотря на молодость, ты потенциально могущественнее, чем они. Представляешь, что все это значит?
— Есть одна идейка, — ответил Гриффен, — но все равно, расскажите.
— На тебе сошлись все линии драконьей иерархии. Кто-то будет просто выжидающе смотреть, что за способности ты будешь развивать и как надумаешь ими воспользоваться. Другие — лезть из кожи вон, чтобы заполучить тебя в союзники. Боюсь, однако, что найдутся и те, кто просто попытается тебя убить. Не важно, сами или с чьей-то помощью. Главное — уверенность, что новая сила не будет использована против них.
— Понятно, — вздохнул Гриффен. — Скажите, дядя Мэл. Вы постоянно твердите, что все это свалится, в конце концов, на меня. Как насчет Валери?
Если часть драконов собирается его убить, что же тогда на уме у «дракона» в комнате? Допустим, дядя, который винит себя в гибели брата, настолько огорчен, что в итоге тронулся рассудком. Каким будет его следующий логический шаг? Стоит ли, правда, говорить о логике... Захочет ли он убить дракона-соперника, пусть и собственного племянника? Не припрятан ли под столом у наставника револьвер? Что, если вдруг попытается, как животное, разорвать ему глотку?
Гриффен сглотнул набежавшую слюну и постарался дышать как можно ровнее. Проницательный Малкольм глаз не спускал с мальчишки, и тот понимал, что лучше бы дядюшке не знать, как часто бьется его сердце при мысли о возможной смерти.
— Уверен, за твоей сестрой наблюдают, но ей еще расти и расти, — ответил Малкольм. — Кроме того, она же такая бедовая и непослушная, что, по-моему, у драконов на нее другие виды. Сразу на ум приходит возможность использовать Валери, без ее ведома, как племенную особь. Сейчас, однако, лучше бы тебе подумать о своих проблемах.
Гриффен от злости чуть не заскрежетал зубами. Он держал себя в руках, когда речь шла об угрозах в его адрес, но подобный грубый тон по отношению к сестре...
И снова ему удалось обуздать эмоции. Надо выждать, посмотреть, чем все это обернется. Будь то любой другой случай, он бы развернулся и вышел. Или врезал бы Малкольму по сопатке.
— Хорошо, — кивнул Гриффен. — Ну и сколько же всего этих личностей, блоков и кого опасаться?
— Не так быстро, — заметил Малкольм, глубоко затянувшись сигарой. — Моя задача как охранника твоей персоны — обрисовать ситуацию в целом. Выдавать же особую, частную информацию — совсем другой коленкор. Если еще не понял, то поясню. Я лишь один из игроков, с которыми тебе придется иметь дело. Как и твой отец, я почти чистокровка. Однако в отличие от него я пошел на все, чтобы в борьбе за власть между драконами держаться в тени. Если помогать тебе слишком явно, словом, взять под свое крыло, все может измениться.
