Виктор Шипунов - Большое средневековое сафари (СИ)
Это была маленькая коробочка из пластика со скрытым выключателем и шнуром с обыкновенной вилкой на конце. Ставишь ее посреди комнаты, включаешь, и в радиусе пятидесяти метров не работает ни одна видеокамера, ни один микрофон, ни один передатчик. Но хотя успех и был достигнут, я не чувствовал, что достиг совершенства. Внимание любого шпиона привлечет абстрактная и непонятная коробочка на вашем столе. И скоро, очень скоро, секрет будет утрачен.
Коробочку следовало сделать невидимой для посторонних глаз. И я занялся приданием устройству вида различных бытовых безделушек. За этим занятием меня застал Питер. Я как раз переделывал свою настольную лампу. Это была удачная идея: лампа имела большое круглое основание, которое я нарастил в толщину, что бы все вместить в эту подставку. А еще удобно, что этот светильник постоянно включен в розетку, и это не вызовет ничьих подозрений.
Питер, было, открыл рот, но я жестами показал ему, что лучше не болтать лишнего.
— Привет, дядя Бен!
— Привет, племянник! Потерпи минутку, и мы перейдем в гостиную, пообедаем и поговорим.
После этой фразы я взял коробку, то есть первую версию прибора, воткнул вилку в розетку и включил.
— Теперь можно говорить спокойно.
— А я-то думаю, что это ты мне за странные знаки подаешь. А ты прослушки боишься.
— Уже не боюсь, после того как эта штука заработала. Радиус в пятьдесят метров защищен гарантированно.
— А лампу переделываешь, что бы туда такую же всунуть?
— Именно так!
— А скажи зачем?
— Ты пока ездил по всем нашим делам, тут такое началось.
И я подробно пересказал мои новые отношения с министром Джо.
— В общем, понимаешь, что он слишком много знает о нас и наших делах, настолько много, что нам стоит остерегаться.
— Ну, главного-то он не знает.
— Думаю, не знает и то только потому, что об этом мы не говорили уже лет двадцать, так что подслушать нас не могли. А поэтому не стоит и начинать.
— Хорошо, будем надеяться, что наш друг Ник Джеферсон скоро пришлет свою оливковую ветвь мира. А пока нам стоит пойти в гостиную, а то большой перерыв в прослушке непременно вызовет подозрения.
— Сейчас, сейчас, остался последний винт и лампа готова.
— Я хотел поговорить о клубе и предстоящем чемпионате, а это можно и при прослушке.
Мы сели за стол и робот-слуга тут же принес обед.
— Ты хотел поговорить насчет чемпионата, — сказал я, вводя в курс прослушивающую сторону.
— Да, дядя, там возникли затруднения насчет поставок по доброй сотне пунктов.
— А что наш директор?
— У директора хватает работы в клубе, и потом, по контракту, это не входит в его функции мероприятия организовывать.
— А наш «владелец»?
— Мистер Дьюти только изображает владельца. А меж тем не может решить ни одного вопроса. Он так же заявляет, что только представлен прессе, как владелец клуба, а за все должно отвечать собрание акционеров, а он, де, только один из шести членов. Совершенно не понятно как он стал вторым по богатству на этой планете.
— Он унаследовал деньги, а деловой хватки у него никогда и не было. Давай сюда список, я сделаю все что смогу, но расплачиваться за это будет мистер Дьюти.
— Бен, ты собираешься звонить от его имени?
— Не делай такие страшные глаза. Это его работа, и потом, он совершенно не опасен. Скажу по секрету: он меня боится, ведь у меня репутация человека из правительственных кругов. Никто ничего толком не знает, но многие, благодаря этому, ведут себя весьма вежливо, и добиваются моей дружбы.
— Ладно, я тоже буду спать спокойно. Но скажи мне, ведь ты собираешься выступать на турнире?
— Конечно, собираюсь, и под прежним псевдонимом.
— Значит опять записать тебя как Айвенго.
— А чем плох Айвенго. Этот псевдоним не претендует на абсолютное лидерство, не то, что Ричард, львиное сердце или Ланселот озерный. Кстати не люблю я этого Ланселота, хоть он и один из лидеров и на него приходят поглазеть дамы из высшего света.
— Да, Бен, он ведет себя вызывающе. Хорошо бы подшутить над ним.
— Есть пара идей! Помнится ты говорил, что в Электронстар Инкорпорейтид тебе по дешёвке предлагали коробку бракованных новейших суперчипов?
— Да, они утверждали, что все они работают, но у каждого есть своя странность. И в связи с этими странностями они их промаркировали.
— И что стоит это барахло?
— Оптом, два десятка чипов продают за полмиллиона, а так, чипы без сбоев, они продают за миллион каждый.
— Давай рискнем, Питер. — Нам ли с тобой бояться сбойных чипов. Ведь мы всегда выкручивались, справимся и на этот раз.
— Согласен. А если попадутся интересные сбойные экземпляры, то их можно скопировать и самим запустить в серию.
— Хорошо, я сейчас поеду прямо к ним.
Питер уехал, а я остался в кресле, включил стереовизор. Передавали свежий пакет имперских новостей. Под их псевдо сенсационные выкрики я задумался, и мне и, правда, пришла гениальная мысль. Теперь я знал, как сделать глушилку, которую можно повсюду таскать с собой и никто ее не увидит.
— Включи охранную систему, — приказал я роботу слуге, прежде чем спустится в подвал, в нашу с Питером лабораторию.
За Питера я не волновался: охранная система знала его в лицо.
В подвале я уселся в удобное кресло перед моим суперкомпьютером и принялся прикидывать чертежи. Многие думают, что инженер что-то изобретает, для того, что бы сделать ту или иную машину. Когда-то так оно и было, даже само слово инженер означает изобретатель.
Но теперь, когда столько всего изобретено, инженер, как правило, занимается компоновкой изделия из более или менее стандартных узлов, систем и деталей. Но это, наверное, еще более сложная работа. Здесь необходим высочайший уровень. Хотя иногда приходится что-то придумывать по причине отсутствия готовых деталей или узлов, и тогда работа становится еще более творческой.
Я разрабатывал чертежи робопса. Такие роботы не производились ни одной компанией. Нет, робопсы конечно производились, но это были маленькие, упрощенные робопсы-компаньоны, для пожилых дам и детишек. Их было не меньше сотни моделей с различными типами синтетической шерсти и с окрасом на заказ, а так же с дополнительными модулями, игривости, послушности, и тому подобное.
Разумеется, я выбрал себе прототип и увеличил его до размера ирландского волкодава.
Пришлось заново подбирать сервоприводы, переделать конструкцию скелета…
В общем, только с виду моя модель была похожа на прототип. В действительности это была уникальная машина. Как вы, наверное, догадались, все это делалось для того, что бы этот робопес мог ходить со мной, и его встроенная глушилка всегда могла оградить меня от прослушки и наблюдения.
