Патрик Уикс - Империя Масок (ЛП)
— Дело, по словам вашего посыльного, весьма важное, и Верховная Жрица хотела бы, чтобы оно разрешилось. Я буду её голосом. Можете звать меня Соловей.
Селина приподняла бровь под маской. Редко кто осмеливался представляться Императрице Орлея под псевдонимом. И все же, Джустиния послала бы только того, кому она действительно доверяла.
Без всяких церемоний Селина села на одну из скамеек, отчего кремовый атлас её наряда некрасиво наморщился, а аметисты стукнулись о дерево.
— Вы осведомлены, Соловей, о напряжении между магами и храмовниками?
Соловей смутилась, и тогда Селина жестом предложила ей присесть.
— Конечно, Ваше Великолепие.
Соловей села, двигаясь с непринуждённой грацией так, что на её простой робе не образовалось ни складки. Легкость её движений была признаком натренированного барда, и Селина отметила это и запомнила, чтобы использовать, когда понадобится.
— Храмовники стали ещё беспокойнее после событий в Киркволле, — сказала Селина, глядя на сверкающий красным витраж, изображающий Андрасте на костре. Благодаря многолетнему опыту, она могла чётко видеть женщину подле неё даже краем зрения. — Впрочем, маги тоже. Что Доротея собирается с этим делать?
Она намеренно использовала настоящее имя Верховной Жрицы, и уголком глаза видела, как отреагировала Соловей. Глаза женщины лишь слегка сузились, хоть она и не шевельнулась. Раздражение, но не оскорблённое чувство приличия. Значит, Соловей может называть Доротею по имени, возможно, она знала её ещё до того, как та пришла к власти.
Все это промелькнуло в её голове в мгновение ока, пока Соловей отвечала:
— Верховная Жрица не хочет предполагать, что события в Киркволле — нечто большее, чем просто деяние одного сумасшедшего мага, чьи прискорбные действия были спровоцированы чересчур фанатичными храмовниками. Вы знаете, что в некоторых городах-государствах Марки у магов намного больше ограничений, чем здесь, в Орлее.
— Знаю, — ответила Селина. — А еще я знаю, что вы не ответили на мой вопрос. Если Доротея не предлагает ничего, что могло бы объединить магов и храмовников, то она следует по стопам Владычицы Церкви Эльтины, которая ждала и молилась, пока Киркволл разрывался на части, — она повернулась и посмотрела женщине в глаза.
Соловей снова отреагировала на имя Верховной Жрицы.
— Джустиния хочет сделать это мир лучше, Ваше Великолепие. Метаниями мы ничего не добьёмся.
— Иногда события не дают столько времени, сколько нам хотелось бы, особенно, когда речь идёт о магии, — Селина посмотрела на рыжеволосую женщину, которая в своей простой церковной робе сидела, как подобает леди, спокойно и уравновешенно. — Насколько я понимаю, во время последнего Мора Круг магов в Ферелдене был почти потерян, один из его старших чародеев стал одержимым. После убийства этих существ, Герою Ферелдена пришлось выбирать — убить всех оставшихся в живых магов в башне, или нет. И времени на раздумья не было.
Её колкость достигла цели — Соловей моргнула и горячо возразила:
— Мы не в гуще войны, Ваше Великолепие.
— Мы всегда на войне, — ответила Селина. — Просто некоторые из нас не всегда об этом знают. Так мне когда-то сказала бард по имени Маржолайн. Я слышала, она встретила свой печальный конец в Ферелдене, — она вздохнула. — Это грустно, не правда ли, Соловей?
Соловей на мгновение замялась, глядя на Селину со сдержанным уважением.
— Полагаю, — наконец ответила она, — это зависит от точки зрения. И, возможно, вы захотите называть меня Лелианой.
— Возможно, — ответила ей Селина, и, улыбнувшись, продолжила, понизив голос: — Доротея должна это знать: аристократы в частных салонах умоляют трон разрешить им принять в этом деле прямое участие.
Лелиана выглядела потрясённой, и Селина кивнула.
— В Орлее есть люди, которые предпочли, чтобы мы пошли войной на свой народ во имя безопасности. Мне бы этого не хотелось. Доротея это знает. Но я должна дать им альтернативу.
Лелиана нахмурилась и встала.
— Вы хотите, чтобы Доротея превратила разрешение этой проблемы в какое-то зрелище.
Селина выдохнула.
— Честно говоря, любое зрелище вызовет жалобы, что я позволяю Церкви свободно править вместо себя, — сказала она, и Лелиана безмолвно кивнула. — Но если Джустиния сможет успокоить храмовников до того, как мне придётся обратить меч против самой империи, то я готова заплатить такую цену.
Лелиана улыбнулась.
— Вы думаете о себе намного меньше, а об Орлее намного больше, чем я предполагала, Ваше Великолепие. Это прекрасное качество в правителе, которое, увы, встречается редко.
Селина тоже встала, и на мгновение свет из витражных стёкол окна окрасил ее наряд в багрянец.
— Скажите мне кое-что. Насколько большим был Архидемон?
Лелиана рассмеялась, деликатно и тихо, подобно леди благородного происхождения или натренированному барду, отчего её одеяния сестры церкви стали казаться нелепой маскировкой.
— Достаточно большим, Ваше Великолепие. Одного его вида хватает, чтобы большинство остальных проблем стали казаться маленькими, — она посерьёзнела и добавила: — Я спрошу Джустинию, не предпочтёт ли она прямые действия. Ей понадобится ваша поддержка, чтобы отразить все обвинения в том, что она пытается захватить больше власти.
— Конечно. Возможно, она сможет выступить с речью на балу в её честь?
Лелиана задумалась.
— Это не то место, в котором можно ожидать подобное…
— Поэтому вам нравится эта мысль, — улыбнулась Селина. — А еще это заставит многих дворян, уговаривающих меня действовать, выслушать её слова и понять, что с этим кто-то уже разбирается.
Лелиана усмехнулась.
— Ведь вы и сами обучались как бард, Ваше Великолепие. Об этом легко забыть. Я передам Верховной Жрице ваше предложение.
— Три недели, — сказала Селина, — или месяц, в лучшем случае. Чуть дольше — и у меня не будет выбора, придется действовать. Дворяне захотят хоть каких-то знаков, что проблема решается, перед тем, как отправятся по своим зимним резиденциям.
Лелиана поклонилась.
— Ваше Императорское Величество.
Шпионка Верховной Жрицы покинула церковь через скрытую боковую дверь, и Селина вернулась на скамью. На этот раз, вспомнив своё обучение, она села, не издав ни звука и не смяв своего платья.
Еще три недели сжимать зубы и терпеть Великого Герцога Гаспара, который вместе с некоторыми другими аристократами подстрекал к войне. Три недели стараться игнорировать идиотские споры между разбойными храмовниками и магами, которые отказывались понимать, как устроен мир.
