Пирс Энтони - Замок Ругна
Спасаясь от дождя, приятели забежали в садовую беседку. Это был дворцовый сад. В беседке стояли специальные теплые камни. Сядешь на такой камень – и одежда сразу высыхает. Нет ничего лучше для промокших насквозь!
– Спасибо за службу, теплый камень, – поблагодарил Дор.
– Да чего там, – заскромничал тот. – Вот двоюродный братец мой, точильный камень, так тот большо-ой мастер своего дела. Разные там ножи-ножницы, гы-гы!
– Ха-ха, – вежливо усмехнулся Дор. Эти говорящие неодушевленные хоть и соображают, но умом не блещут.
Из глубины сада вышла какая-то девочка. В ладони она держала горсть шоколадных вишен.
встреча!
– Дододор, приятель чашек и ложек, вот так воскликнула она.
– Злюка Айрин, беда королевского дворца, тебя ли я вижу! – в тон ей ответил Гранди.
– Принцесса Айрин, к твоему сведению, – сурово промолвила девочка. – Мой отец – король! Не забывайся!
– Отец король, а ты королем никогда не будешь, – не дрогнул голем.
– Потому что женщина не имеет права на корону. Таковы законы Ксанфа. Но будь я мужчиной...
– Будь ты кем угодно, короны тебе не видать. Только великий талант имеет на это право.
– У меня есть талант! – вспыхнула Айрин.
– Шевельнешь зеленочным пальчиком – и капусточка готова! А запах!
– Я владею волшебной силой! – гневно крикнула девочка. – Я могу выращивать растения. Мгновенно. Крепкие, большие растения.
Дор стоял в стороне, но чувство справедливости все-таки заставило его вмешаться.
– Вполне достойный талант, – сказал он.
– А ты не суйся, Дододор! – отрезала она. – Что ты в этом смыслишь?
– Ничего не смыслю, – развел руками Дор. И зачем он полез в спор?.. – Над зернышками я не властен.
– Вырастешь и будешь властен, – пробормотал голем.
– Почему Дододора называют волшебником, а меня дразнят...
– ...негодной девчонкой, – завершил Гранди.
Айрин разразилась слезами. Она была хорошенькая, с зелеными глазами и зеленоватыми, в знак таланта, волосами, а пальцы у нее самого обычного цвета. Девочке в одиннадцать лет можно и поплакать, если хочется, но Дора ее слезы огорчили. Он не хотел с ней ссориться, но как-то не получалось.
– Ненавижу тебя! – выкрикнула девочка.
– Но почему? – спросил Дор, действительно ничего не понимая.
– Потому что ты будешь к-королем! И если я захочу стать к-королевой, должна буду... буду...
– ...стать его женой, – снова помог Гранди. – Ну научись же в конце концов договаривать собственные фразы!
Девочка всхлипнула и дико повела глазами вокруг. Она заметила какое-то хиленькое растение, росшее на краю беседки.
– Расти! – изо всех сил крикнула Айрин.
И оно послушалось. Растение – а это был молотильник тенелюбивый – обладало маленькими боксерскими перчаточками, укрепленными на упругих стеблях. Перчаточки сжались и замолотили по воздуху. Молотильник рос на глазах. Перчатки достигли размера человеческого кулака. Беседку наполняли смутные тени. Удары молотильника сыпались направо и налево. Дор на всякий случай отошел в сторонку.
Привлеченные его движением и четкой тенью, перчатки устремились следом. Они уже превзошли величиной кулак, а их стебли стали толщиной с запястье. Кулаков было двенадцать. Одни воевали, другие собирались с силами. Тем самым они поддерживали растение в равновесии. Айрин наблюдала со злорадной улыбкой.
– Как же меня угораздило вмешаться? – сердито спросил Дор. Ему не хотелось выходить из беседки. Непогода разыгралась, желтые струи падали с крыши. Грохотало ужасно. Дождь и град – оглушительное сочетание! Нет ли поблизости призраков-шквальней? Им такая неразбериха как раз по душе!
– Не знаю, как угораздило, – ответила беседка. – Но однажды я подслушала разговор. Королева и какой-то призрак укрылись здесь от дождя. И королева сказала, что Бинк вечно ее огорчал, а теперь сын Бинка огорчает ее дочь. Если бы не король Трент, сказала тогда Ирис, она бы им показала.
– Но чем же я перед ними провинился? – недоуменно спросил Дор.
– Ты же настоящий волшебник, – объяснил Гранди. – Вот они и завидуют.
Перчатки тем временем оттеснили Дора к самому краю беседки.
– Как же быть?
– Надо, чтобы стало светлее, – подсказала беседка. – Молотильник не переносит света.
– Нет у меня света!
Перчатка угодила ему в грудь, он отшатнулся и попал под струю воды. Не покроется ли он от желтого дождя желтыми полосками?
– Тогда беги, – посоветовала беседка.
– Живее, Додо! – поторопила Айрин. Ее молотильник не трогал из-за соответствующего заклинания. – Иди под ледок! Пусть полечит тебе головку!
Перчатки влепили еще три удара. Дор выскочил из беседки. Он снова мгновенно промок до нитки, но градины, на счастье, падали мелкие, светлые и даже какие-то рыхлые. Торжествующий хохот Айрин проводил Дора.
Порывы ветра сбивали с ног, небо освещали молнии. Дор понимал, что бессмысленно бродить под дождем, но домой идти не хотелось. Он побежал в лес.
– Вернемся! – завопил Гранди прямо ему в ухо. Голем сидел у него на плече. – Спрячемся!
Голем посоветовал мудро. Беда, если зигзаг молнии ударит рядом. Пролежав несколько часов на земле, зигзаги остывают, жар тухнет. Тогда их можно собирать и использовать в домашнем хозяйстве. Но раскаленная молния легко пронзает человека.
Но мальчик не послушался и продолжал бежать. Буря внутри, в душе, была сильнее вихрей снаружи.
Но он помнил, что опасности не дремлют. Местность вокруг замка Ругна заколдована и поэтому безопасна, но чем дальше в лес, тем страшнее. В чаще ничто не спасет ни от древо-путаны, ни от дракона. Существовали, правда, заколдованные тропы. Мудрые люди именно их и придерживались.
Яркая молния просвистела мимо и ударила в толстый ствол желчного дерева. Молния была некрупная, но с тремя острыми зубцами. Дор случайно избежал смерти. А ствол дерева получил жестокие ожоги.
Не желая больше рисковать, Дор подбежал к ближайшей заколдованной тропинке. Она вела на юг. Здесь ему никакие молнии не страшны. Дор знал, что дорожка ведет к деревне Магической Пыли, где заправляют тролли. Там он еще не бывал. А что, если... Он устал, но продолжал бежать. Бег согревал его.
– Хорошо, что я с тобой, – шепнул Гранди. – Хоть один здравый ум в этой глуши. Дор невольно рассмеялся, и ему стало легче.
– Половинка здравого ума уж точно, – рассмеялся Дор.
И, будто отвечая его настроению, небо начало светлеть. Может, непогода знала, каково сейчас мальчику, и поэтому решила убраться? Он уже не бежал, а шел, тяжело дыша, по тропинке, ведущей на юг. Как бы ему хотелось иметь сильное, большое тело! Чтобы бежать сколько угодно, чтобы не пасовать перед всякими там молотильниками. Какой же он хилый! Тело, конечно, еще вырастет, но богатырем ему не бывать никогда.
