Дэннис Фун - Ловцы видений
Карабкаясь к вершине, Роун весь вспотел. Добравшись до цели, он осторожно высунул голову там, где верхушка дерева была обломана. В небе ярко сияло солнце, он сел на сплетенное из канатов сиденье, которое они все вместе здесь так давно укрепили. Мальчик до рези в глазах осматривался по сторонам. Ищет ли еще его незнакомец или уже уехал? Роун решил здесь отсидеться до темноты и уйти уже под покровом ночи. Но куда ему было идти? Ни разу в жизни он не покидал пределов долины, где стояла их деревня. Он понятия не имел о том, что лежит за ее пределами. Но мальчик твердо знал: оставаться здесь нельзя — дом его навсегда уничтожен.
И тут он увидел преследователя. В сотне футов внизу Святой медленно ехал на мотоцикле между деревьев. Роун понимал, что незнакомец выследил его по отметинам на лишайнике, по примятой траве. Он слишком быстро бежал, чтоб успеть замести следы.
Когда Святой подъехал прямо к Большому Дуплу, Роун убрал голову и прижался спиной к стенке деревянного колодца. Сердце его было готово выскочить из груди! А вдруг чужак найдет скрытый в коре лаз? Взметнувшийся снизу поток воздуха стал ответом на его вопрос.
— Я не причиню тебе зла, — крикнул снизу мужчина, лицо которого скрывала глубокая тень. — Я видел дым. Это твой дом там сгорел?
— Да.
— Я одену тебя и накормлю. После всего пережитого тебе не помешает обзавестись надежным другом.
— Да в порядке я! Оставь меня в покое!
— Нет, не могу, — ответил Святой. — Один ты здесь погибнешь.
Бросив взгляд вниз, Роун увидел, что Святого там уже нет.
И в этот миг дерево качнулось, хоть ветра не было. Потом огромный ствол снова накренился, заскрипел, по всему дереву как будто пробежала дрожь. Мальчик испугался, ухватился за деревянную опору и вдруг понял: дерево раскачивал Святой. Но разве может один человек опрокинуть такое гигантское дерево? Хоть оно давно умерло и корни его сгнили, это было под силу двум или трем очень сильным мужчинам, но никак не одному. Хотя Святого нельзя было назвать обычным мужчиной — он был в два раза больше, чем отец Роуна.
Старые корни треснули, и дерево стало заваливаться набок. Большое Дупло неотвратимо падало, а вместе с ним вниз падал Роун. Он уже не мог удерживаться руками наверху — его тело моталось из стороны в сторону и билось о стенки полого ствола.
У ДРУЗЕЙ
ДРУГ ДАЛ ЕМУ МИР.
ПРОРОК ЕГО ВЗЯЛ.
ОН МИРУ ВЕЩАЛ.
ДЛЯ ТЕХ, КТО ВНИМАЛ,
ОН СТАЛ КАК КУМИР,
И БРАТСТВО ДРУЗЕЙ ОН СОЗДАЛ.
ИСТОРИЯ ДРУГА В ИЗЛОЖЕНИИ ОРИНАПУМА СИДИТ ПОСРЕДИ ПОЛЯ, ПОКРЫТОГО НИЗКОРОСЛОЙ ЗЕЛЕНОЙ ТРАВОЙ, ЗА НЕЙ ТЕЧЕТ ИСКРЯЩАЯСЯ РЕКА, ЯРКО СВЕТИТ СОЛНЦЕ, ПРОГРЕВАЯ ТЕПЛЫЙ ВОЗДУХ. ПОБЛИЗОСТИ С ОГРОМНОЙ кошкой РАСПОЛОЖИЛАСЬ ПЯТНИСТАЯ БУРАЯ КРЫСА, ОНИ ПРИСТАЛЬНО СМОТРЯТ ДРУГ НА ДРУГА.
РЯДОМ С НИМИ ПОЯВЛЯЕТСЯ СТАРУШКА С ДВУМЯ РОЖКАМИ НА ГОЛОВЕ, С ТЕЛОМ КОЗЫ.
«КАЖЕТСЯ, ОН ПРОСЫПАЕТСЯ?»
КРЫСА ВЗДРАГИВАЕТ.
«ОН ПРОСНУЛСЯ».
ПУМА ВЫЛИЗЫВАЕТ СЕБЕ ЛАПУ, ПОТОМ СМОТРИТ НА СТАРУШКУ-КОЗОЧКУ
«ЕЩЕ СЛИШКОМ РАНО. ОН НЕ ГОТОВ».
«НИЧЕГО НЕ ПОДЕЛАЕШЬ…»
СТАРУШКА-КОЗОЧКА ВЗДЫХАЕТ.
«МОЖЕМ ЛИ МЫ ЕГО КУДА-НИБУДЬ ПЕРЕПРАВИТЬ?»
«ЗДЕСЬ ДЛЯ НЕГО САМОЕ БЕЗОПАСНОЕ МЕСТО».
ПУМА СМОТРИТ НА КРЫСУ.
«КАК НАМ ЕГО ЗАЩИТИТЬ?»
«МЫ ВРЯД ЛИ СМОЖЕМ ЭТО СДЕЛАТЬ», — ГОВОРИТ СТАРУШКА-КОЗОЧКА.
КРЫСА ВСТАЕТ.
«У НАС НЕТ ВЫБОРА».
Роун очнулся от резкого запаха благовоний. Он был жив. А когда дерево падало, мальчик был уверен, что погибнет. Снова эта крыса ему привиделась. Какое послание ему хотели передать через это видение? В кармане рубашки зашебуршился снежный сверчок. Все тело Роуна болело, хотя вроде переломов не было и ничего не распухло. Взгляд его слабо различал предметы в помещении, где он находился, — стены в нем были из какой-то черной ткани. Его, должно быть, положили в шатер.
Он попытался приподняться, чтобы лучше оглядеться, и в этот момент, откинув шерстяной полог, в шатер вошел сухопарый юноша.
— Ну наконец-то ты очухался!
Он странно, не мигая, рассматривал Роуна.
— Что ты на меня так уставился?
— Прости, — сказал юноша. — Я не хотел тебя обидеть. Зашел узнать, может ты проголодался?
Роун смутился:
— Где я?
— У друзей.
— Сколько я здесь нахожусь?
— Почти два дня прошло, как тебя сюда привезли. Где-то так. Тебе, должно быть, сильно досталось, — ответил парень. Ростом он не вышел, был зеленоглаз, в кости тонок, выглядел чуть старше Роуна. — Меня здесь зовут Поваренком, я тут всех кормлю. — Поваренок протянул Роуну миску с какой-то темной, на вид жидкой похлебкой. — Это картошка с требухой.
— Какой еще требухой?
— Овечьи потроха. Ты пожуй их, пожуй и выплюни. Все так делают.
Роун чуть не с омерзением уставился на странное варево. В Негасимом Свете жители пили овечье молоко, стригли овец и пряли их шерсть, но самих животных не ели никогда.
— Когда поешь, к тебе зайдет Святой, — сообщил Поваренок.
Святой. Это ведь тот детина, который свалил мертвое дерево. Он, должно быть, его сюда и привез. Роун с отвращением понюхал похлебку, но пахла она заманчиво. А громкое бурчание в животе настойчиво напомнило о том, что у него уже давно не было во рту даже маковой росинки. Он зачерпнул ложку варева, зажмурился и попробовал непривычную еду. Мальчик с трудом проглотил содержимое первой ложки, но вторая прошла уже легче, а после третьей он все быстро доел. Потом вытер губы, тяжело встал и отдернул вязаный полог, прикрывавший вход в шатер.
Помещение, где он оказался, было значительно просторнее, посреди него возвышался высокий шест, поддерживавший своды шатра. Какое-то время глаза привыкали к тусклому свету свечей, потом в противоположной стороне помещения он увидел Святого, сидевшего к нему голой спиной. Такого мощного тела Роуну в жизни видеть не доводилось, казалось, оно состоит только из мышц и сухожилий. Тем не менее сидел Святой в изящной позе лицом к алтарю, скрестив ноги на вязаном коврике, и был погружен в состояние глубокой медитации. Роун, ожидая, рассматривал тускло освещенную статую — главный объект поклонения в этом святилище. Статуя изображала мужчину, вскочившего на спину быку, за ноздри оттянувшего ему голову назад и всадившего в шею животного нож. На хвосте быка сидел ворон, а у ног его расположились змея, скорпион и собака. В тишине при мерцающем свете свечей Роун озадаченно размышлял над загадочным смыслом скульптурных изображений.
Святой склонился к дымившим благовониям, взмахнул руками, направляя дым в свою сторону, и глубоко вдохнул. Роун заметил, что обе руки огромного мужчины от запястий до локтей покрыты елочкой тонких белых шрамов. Святой резко обернулся и упер в Роуна пристальный взгляд глубоко посаженных глаз. Роун не отводил взгляда и гадал, что именно Святой хочет в нем разглядеть. В конце концов Святой отвел глаза, надел рубашку и как ни в чем не бывало произнес:
