Дженнифер Роберсон - Танцор меча
От моей матери я такого не слышал, потому что, насколько мне известно, она умерла сразу после того, как бросила меня на песок Пенджи.
А может не умерла, а просто ушла.
– Ясно, – Северянка кивнула. – А есть способ заставить его разговаривать со мной на равных?
Бурнус распахнулся пошире. В голове у меня все перепуталось, и вместо должного уклончивого ответа я выпалил напрямую:
– Нет.
Я не стал добавлять, что если бы она попала в лапы к Муну, я бы постарался купить ее для себя.
Она подумала и сообщила:
– У меня есть золото.
Так, еще и деньги. Бывают же такие удачи.
Я снисходительно кивнул.
– Если здесь, в пустыне, ты сверкнешь золотишком, моя наивная маленькая баска с Севера, тебя ограбят и прихватят с собой для развлечений, – я глотнул еще акиви и лениво поинтересовался: – А зачем тебе Мун?
Ее взгляд сразу стал отчужденным.
– У меня к нему дело; я же сказала.
Я нахмурился и тихо выругался в чашку, но и это не помогло. До нее все еще не доходило. Конечно может в этом была и моя вина, иногда я грубоват и говорить я не мастак, так ведь при моей работе некогда изучать хорошие манеры.
– Слушай, баска, предлагаю сделку… Я отведу тебя к Муну и прослежу, чтобы все прошло без его грязных выходок, а ты расскажешь мне зачем он тебе нужен. Я не работаю в темноте.
Она постучала пальцем по крышке стола – изрезанной и пропитавшейся выпивкой деревяшке – и я заметил, что ногти у нее коротко подстрижены. Оказывается ей было наплевать на это обычное женское украшение. Бывает же такое.
– Я не собираюсь нанимать танцора меча, – холодно сообщила она. – Мне нужно только узнать, где найти Осмуна Торговца.
Я посмотрел на нее уже не скрывая раздражения.
– Я же только что объяснил тебе, чем закончится этот визит если ты пойдешь к нему одна.
Палец снова постучал по столу. На лице Северянки появился слабый намек на улыбку, словно она думала о чем-то, чего я не знал.
– Я попробую.
В аиды, пусть получает что заслужила. Я объяснил ей, где и как найти Осмуна, и что сказать ему при встрече.
Она внимательно посмотрела на меня. Светлые брови сошлись у переносицы.
– Я должна сказать ему «Песчаный Тигр просит придержать товар»?
– Ну да, – я улыбнулся и снова потянулся к чашке.
Она немного подумала и медленно кивнула, но голубые глаза настороженно прищурились.
– Зачем?
– Подозреваешь? – я растянул губы в ленивой улыбке. – Старый Мун кое-что должен мне. Вот и все.
Она долго смотрела на меня, изучая, потом поднялась. Ее ладони лежали на столе. Они были изящными, с длинными, тонкими пальцами, но совсем не хрупкими. Под нежной кожей двигались сильные, тренированные мышцы. Сильные руки, сильные пальцы. Очень сильные для женщины.
– Хорошо, я скажу ему, – решилась она.
Она повернулась и вышла, чуть наклонив голову у низкой двери кантины. У меня просто слюньки потекли, когда я провожал взглядом эти золотые волосы, рассыпавшиеся по белому бурнусу.
Аиды, ну что за женщина!
Но она уже скрылась, а вместе с ней пропало и ощущение прохлады. Пустые мечты о женщине никого еще до добра не доводили, да и что толку в неосуществимых желаниях (неосуществимых в данный момент). Поэтому я заказал еще один кувшин акиви, позвал Рут и Нуму и провел вечер за веселой пирушкой с двумя простыми девочками. Конечно о таких потаскушках не мечтают, зато они были нежными, открытыми и отдавали себя без остатка.
И на том спасибо.
2
Осмун Торговец мне не слишком обрадовался. Он посмотрел на меня черными поросячьими глазками и даже не предложил выпить. Все это ясно говорило, что Осмун взбешен. В комнате дымили курильницы сандалового дерева, и я безуспешно пытался разогнать витающий между нами дым (небольшого отверстия в потолке явно не хватало для вентиляции этого хиорта). В такой ситуации я предпочел выдержать паузу.
Наконец Осмун сорвался и зашипел сквозь стиснутые золотые зубы:
– Ты посылаешь ко мне эту баску, Тигр, а потом требуешь, чтобы я придержал ее для тебя? Если она так тебе нужна, зачем было меня вмешивать в это дело?
Я придал лицу смиреннейшее выражение и улыбнулся. Никогда не стоит сердить союзников, бывших или потенциальных, даже если ты Песчаный Тигр.
– Этой требуется особое обращение.
Он выругался, помянув бога работорговцев. Далее последовал длинный перечень богов, половину из которых я, видимо, не упоминал столько времени, что успел их забыть. Хотя честно говоря, я подозревал, что сам старый Мун их и придумал.
– Особое обращение! – завопил он. – Ты хотел сказать особое укрощение. Знаешь, что она сделала?
Знать этого я никак не мог, рассказом меня Осмун пока не осчастливил, так что пришлось опять подождать. И Мун рассказал.
– Она чуть не отрезала то, что еще оставалось от мужественности моего лучшего евнуха!
Судя по оскорбленному виду Муна я должен был униженно вымаливать у него прощение. Я молча ждал продолжения.
– Бедняжка с криком вылетел из хиорта и я не мог отодрать его от груди его любовника, пока не пообещал выпороть девчонку.
А вот на это стоило ответить. Я яростно уставился на Муна.
– Ты бил ее?
Несколько секунд Мун встревоженно рассматривал меня и вяло улыбался, показывая два ряда золотых коронок. Тут только я сообразил, что моя рука инстинктивно сжала рукоять ножа у пояса. Я решил не менять позу, раз уж она оказалась такой удачной.
– Я ее не бил, – Мун не сводил взгляда с ножа. Он знал, что просто так я нож не вытаскиваю и обращаюсь с ним довольно быстро, хотя это и не лучшее мое оружие. Но разубеждать я никого не собирался.
– Я не мог… я хочу сказать, она с Севера. Ты знаешь, какие там женщины… эти… эти Северные женщины.
Кроме первого предложения в объяснении Муна меня ничего не заинтересовало.
– Так что ты с ней сделал? – я повысил голос и посмотрел ему в глаза.
– Она еще у тебя?
– Да! – зубы Муна сверкнули. – Тигр, неужели ты думаешь, что я настолько забывчив, что не вспомнил о твоих словах? – обиженный Мун нахмурился. – Да, она у меня. Я связал ее как жертвенного козла, но не упустил. Можешь забрать ее, Тигр, и чем скорее, тем лучше.
Меня несколько удивила готовность, с которой торговец расставался с ценным товаром.
– Она покалечена? Поэтому она тебе больше не нужна? – я шагнул к нему. – Я знаю тебя, Мун. Если цена высока, ты надуешь кого угодно. Даже меня, – я нахмурился. – Что ты с ней сделал?
Мун замахал руками, ослепляя меня блеском камней в многочисленных перстнях.
– Ничего! Ничего! Тигр, женщина невредима, – тут руки Муна бессильно опустились и он запнулся. – Ну… почти невредима. Я ее ударил по голове. Мне больше ничего не оставалось. Иначе она отрезала бы мою мужественность… или наложила бы на меня заклятие.
