Дэйв Дункан - Воин поневоле
И вот Хонакура достиг цели.
Воин и в самом деле был огромен – стоя на коленях, он был почти одного роста со старым жрецом. Среди воинов таких немного: скорость для них важнее, чем сила. Если этот человек еще и ловок, то он может быть действительно страшен, но с другой стороны – он Седьмой, а это, как говорят, уже и есть самое страшное. Кроме лохмотьев на голове наготу его прикрывала только разорванная набедренная повязка. Тело воина покрывали грязь и пот, но об этом как-то сразу забывалось, стоило лишь взглянуть на его поистине удивительное сложение.
Темные волосы падали ему на плечи, глаза были совершенно черные, такие, что и зрачок нельзя различить. Глаза, полные силы… пылающие гневом, глаза Несущего Гибель… Но сейчас Хонакура видел в этих глазах – боль, страх, подавленность. Это не редкость среди тех, кто приходит к Богине с мольбой, – больных, умирающих, одиноких, гибнущих, – но не часто доводилось ему видеть страдание столь огромное, а в глазах этого молодого здорового воина оно казалось просто ужасающим. Да, с ним что-то случилось! – Светлейший, – быстро заговорил Хонакура, – давайте отойдем в более укромное место.
Молодой человек приподнялся и тут же вознесся над маленьким жрецом, как скала над вершинами деревьев. Он был огромного роста, и при ходьбе его тело вздрагивало. Столь юный Седьмой… Это необычно даже для воинов, а он моложе, наверное, чем жрец третьего ранга Джанарлу.
Они дошли до конца здания, и Хонакура указал на постамент разъеденной ржавчиной статуи. Воин послушно сел. Его безразличие привело Хонакуру в изумление.
– Давайте пока обойдемся без формальностей, – тихо сказал Хонакура, оставаясь стоять, – ибо нельзя быть уверенным, что мы совсем одни. Я Хонакура, жрец седьмого ранга.
– Я – Шонсу, воин, и также седьмого ранга. – Его голос по мощи соответствовал всему остальному. Как будто гром прогремел вдали. Он поднял руку и убрал со лба повязку. Хонакура покачал головой.
– Ты ищешь помощи у Богини?
– Меня преследует демон, о священный.
Теперь понятно, почему у него такие глаза.
– Демонов изгоняют, – сказал Хонакура. – Однако они редко овладевают теми, у кого высокий ранг. Поведай же мне обо всем.
– Он цвета кислого молока, – грозный молодой воин вздрогнул, – у него волосы на животе, на руках и ногах и на лице, а макушка лысая, и кажется, что голова у него приставлена вверх ногами.
Хонакура тоже вздрогнул и очертил в воздухе священный знак Богини.
– И у него нет крайней плоти, – продолжал воин.
– Тебе известно его имя?
– О да, – Шонсу вздохнул, – его бормотание звучит у меня в ушах от вечерних сумерек до утренней зари, а в последнее время и днем. В этой болтовне мало что имеет смысл, но как его зовут, я знаю – Уоллисмит.
– Уоллисмит? – отозвался Хонакура.
– Уоллисмит, – повторил воин.
Такое имя не носил ни один из семисот семидесяти семи демонов, но какой же демон назовет свое настоящее имя, если его не призывать определенным образом. И хотя сутры описывали демонов самых страшных и отвратительных, такой крайности, как волосы на лице, Хонакура не мог себе представить.
– Богиня распознает его, и он будет изгнан, – сказал старик. – Какое приношение ты сделаешь Ей за это?
Молодой человек печально опустил глаза.
– Священный, у меня ничего не осталось, кроме силы и воинского искусства.
Воин, и не говорит о своей чести?
– Может быть, служба в нашей охране, год или два? – предложил Хонакура, не спуская с него глаз. – Правитель – светлейший Хардуджу, Седьмой.
Жесткое лицо воина стало еще более суровым:
– Сколько Седьмых вам необходимо иметь в охране? – спросил он осторожно.
– И какую клятву я должен принести?
Теперь Хонакура рискнул высказаться несколько точнее:
– Светлейший, мне неизвестны все клятвы, которые приносят воины. Что же касается охраны, я не припомню, чтобы у нас было больше одного Седьмого, а я служу здесь уже более шестидесяти лет.
Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга. Воин нахмурился.
Хотя уничтожая себе подобных, это племя и не испытывало сильных угрызений совести, но советы посторонних по этому поводу они воспринимали без восторга. Хонакура решил еще немного приподнять завесу.
– Воины высоких рангов редко посещают храм, – сказал он. – За последние два года я не видел ни одного. Однако любопытно вот что. До меня доходили слухи о нескольких воинах, которые приезжали в Ханн. Один из них был седьмого ранга, еще несколько – шестого, и целью их, как они сами утверждали, было…
– Что? – Воин сжал кулаки.
– Ничего, ничего! – быстро заговорил Хонакура. – Всего лишь слухи. Говорили, что эти воины хотели занять переправу и ту длинную аллею. Может быть, они потом раздумали. Кто-то из них добрался даже до постоялого двора, где обычно останавливаются паломники, но ему не повезло – он отведал там гнилого мяса. Так что никого, кроме вас, светлейший, и тем сильнее наша радость.
Сильные мускулы не всегда свидетельствуют о слабом уме – молодой человек все понял. Краска ярости проступила у него на щеках.
Он посмотрел вокруг, окинул взглядом грандиозное здание храма и огромный двор внизу; к которому примыкал усыпанный галькой берег тихой заводи, потом пенные волны Реки, текущей из ущелья, и окутанное туманом великолепие Судилища. Потом он повернул голову и оглядел старый парк, где среди деревьев стояли дома верховных служителей. Один из них, несомненно, подошел бы для жилища правителя.
– Служить при Ее храме – большая честь, – сказал он.
– Сейчас эта служба вознаграждается более щедро, чем раньше, – с готовностью отозвался Хонакура.
На суровом лице воина появилась угроза.
– Я думаю, здесь можно раздобыть меч?
– Это мы устроим.
Молодой человек кивнул.
– Я всегда готов служить Богине.
Вот так следует делать дела, с удовольствием подумал Хонакура. Об убийстве даже не упоминалось.
– Но сначала – изгнание демона? – спросил воин.
– Конечно, светлейший. – Хонакура не мог припомнить, чтобы за последние пять лет делал что-либо подобное, но ритуал был ему знаком. – К счастью, вам не придется упоминать ни вашего занятия, ни ранга. И такое одеяние вполне подойдет.
Воин облегченно вздохнул.
– И получится?
Нельзя преуспеть на посту Третьего Канцлера Совета Почтенных, если не умеешь прикрывать тылы:
– Получится, светлейший, если только…
– Если что? – Тень подозрения упала на широкое лицо воина.
На нем лежит какая-то вина?
– Если только этого демона не наслала сама Богиня, – осторожно начал Хонакура. – Только вы сами знаете, нет ли за вами какого-нибудь проступка против нее.
