Кирилл Алейников - Хрон
Он не мог разобрать слов, да слов и не было как таковых. Скорее — образы. Неясные, порхающие птицами колибри образы, принимаемые за собственные мысли. Но это не его мысли, это слова Хозяина.
Внемли словам моим, Арес! Внемли словам моим, Арес! Внемли словам моим…
Арес. Да, это его имя. Откуда оно — не помнится. В кладовой памяти вообще мало что лежит, в основном там непонятный или малопонятный хлам, а местами и вовсе пустота, как будто память подверглась ковровой бомбардировке или же там бушевал сильнейший торнадо. Но имя он помнил.
Я слушаю, Хозяин.
Отзыв. Простой и понятный, короткий и привычный. Он отвечает так всегда.
Слушай мои слова, Арес! Слушай меня, раб мой! Подчиняйся мне! Я твой вечный Хозяин! Во имя темной воды подчиняйся мне! Во имя серебряной молнии подчиняйся мне! Во имя солнца и луны подчиняйся мне! Во имя неба и земли подчиняйся мне! Я твой Хозяин навеки! Ты мой вечный раб! Внемли же словам моим, раб!..
Образы транслируемых в сознание слов перекатывались по голове Ареса шарами для боулинга, но шарами свинцовыми. Они сталкивались и звенели, как тысяча мечей звенит при ударе о тысячу щитов. Они завораживали, гипнотизировали. Не было спасения от их чар, не было укрытия, ведь где бы Арес ни находился, Хозяин найдет его. Найдет его и свяжется с ним. А если попытаешься сбежать — накажет.
Слушай меня, ибо знаешь ты, как сурова кара за непослушание! Слушай меня, ибо знаешь ты, каков гнев мой! Слушай меня, ибо нет у тебя другого выбора!
Да, выбора нет. Хозяин слишком могущественен, чтобы тягаться с ним. Да и как потягаешься — ведь Арес никогда не встречал Хозяина. Он лишь слушал его повелевающий голос в собственной голове и выполнял те указания, какие Хозяин ему давал. Арес не помнил почему-то, с чего все началось, как он стал марионеткой в руках Хозяина, да и не хотелось ему вспоминать это, как не хотелось противиться воле Хозяина.
Встань, раб мой! Поднимись же, Арес! Поднимись, ибо я повелеваю тебе подняться! Не смотри по сторонам, не замечай ничего, что не нужно ни тебе, ни мне, никому! Не замечай, ибо я повелеваю тебе не замечать! Помни о непослушании! Помни о том, как сурова кара моя! Иди же, раб, к алтарю моему! Иди к алтарю, ибо я повелеваю тебе идти! Не замечай ничего! Помни о том, как сурова кара за непослушание! Иди же к алтарю, и я скажу тебе, что надо сделать! Ты сделаешь это, ты выполнишь мою волю, и я щедро награжу тебя, раб! Иди же!
Арес открыл глаза. Любой, заглянувший в них, мог бы сказать, что Арес сошел с ума. Ведь то были действительно глаза сумасшедшего. Глаза человека, совершенно не реагирующего на внешний мир, но притом хорошо в нем ориентирующегося. Арес, как и велел Хозяин, не замечал ничего вокруг — его сознание ничего не регистрировало. Лишь шелестящие в голове, как морской прибой, слова Хозяина: «Не замечай… Не замечай… Повелеваю… Помни о непослушании… Иди к алтарю… Повелеваю… Помни о непослушании…». Арес ничего не видел и не чувствовал, но знал, что сейчас его тело перемещается в пространстве. Как перемещается — это неважно. По воздуху ли, по земле ли, или в каком-нибудь гиперпространстве — неважно совершенно. Может быть даже, оно и не перемещается, а просто находится рядом с алтарем. Кто знает.
Неважно… Важна только воля Хозяина. Что бы сейчас не происходило с телом Арес, одно он знал твердо: вскоре он очутится у алтаря. Остальное неважно.
Вот уже застывшие, окоченевшие мышцы потеплели и размякли. Прошли мурашки по телу и тут же иссякли. Арес услышал в ушах стук собственного сердца, уловил дуновение ветра. До ушей донеслись какие-то еще непонятные, но почти что узнаваемые звуки. Он оживал после забвения, после летаргического сна. Оживал, чтобы вновь исполнить волю Хозяина. А потом можно будет забыться…
Вдруг, так неожиданно, как и всегда, вернулось зрение. Вернулись и стали полноценными все остальные чувства. На Ареса обрушился поток информации из внешнего мира, будто над головой перевернули бак с ледяной водой. Арес охнул, попытался закрыть глаза руками, прижать уши к плечам, закупорить ноздри. Тихий стон вырвался из его глотки, стон спазматический и мучительный.
Но через минуту болезненные ощущения прошли. Арес осмотрелся сощуренными глазами, пытаясь вспомнить или хотя бы понять, где находится. Обычно он приходил в себя в платной подземной автостоянке по улице Красной Армии, прямо под торговым комплексом «Квант». И обычно то была ночь.
Так случилось и в этот раз. Под высоким потолком холодным светом горели неоновые лампы, бросающие яркие лучи на автомобили, на длинные ряды автомобилей. Тишину и спокойствие нарушал лишь звук проезжающей уровнем выше машины да треск одной из ламп, очевидно, неисправной. Арес бросил взгляд на стену, отыскал большую желтую букву «D». Минус четвертый этаж. Тот самый этаж, что и нужен ему.
Арес зашагал по знакомому маршруту, который помнил отчетливо и мог бы пройти даже с закрытыми глазами. Шагать пришлось недолго: через двадцать метров Арес остановился у парковочного места номер двадцать два. «D-22» было написано на стене и на бетонном полу. А еще стоял автомобиль, серебристый «Прадо» с тонированными стеклами и номерами, говорящими, что «Прадо» принадлежит краевой Администрации. Нащупав в кармане куртки ключи, Арес снял автомобиль с сигнализации и привычно отворил задние двери. Сколько раз он проделывал эти движения, никому неизвестно, но их отточенность, полный автоматизм говорили, что много. Далее Арес привычно скинул с себя всю одежду и затолкал ее в одну из лежащих в багажнике сумок. Из другой сумки он вытащил другую одежду и немедленно надел ее. Он мог видеть и помнить, что НАДЕЛ, но ни за что не вспоминал, что СНЯЛ. Избирательность его памяти была следствием полного контроля Хозяина над оной. Арес никогда и не пытался вспоминать то, что было закрыто от него семью печатями. Когда-то он решил не задавать себе бессмысленных, ненужных вопросов, ответов на которые все равно не найти. И не задавал. Сумку со старой одеждой он запрятал поглубже в багажник, затем проверил содержимое других сумок. Все было на месте, как и всегда. Два автомата Калашникова с подствольными гранатометами, два пистолета-пулемета «Кедр», два пистолета «Пустынный Орел» пятидесятого калибра, готовые к применению многоцелевые пластидные фугасы, боеприпасы к оружию, еще кое-что по мелочи. Арсенал, как и всегда, был полностью укомплектован: патроны в обоймах, оружие вычищено и смазано. Все разложено аккуратно и практично. Арес нацепил на себя черную кожаную перевязь и рассовал в кобуры пистолеты. На пояс поместил запасные магазины. Остальное оружие оставил в сумках.
Когда Арес завел «Прадо», то не удивился: бензобак был до краев наполнен топливом, а пробег показывал ноль. В том числе и общий пробег. Арес догадывался, что на машине нет никаких заводских серийных номеров, никаких идентификационных меток, вообще ничего. Даже отпечатков пальцев или посторонней пылинки ни внутри, ни снаружи. «Прадо» девственно чист, но это именно тот «Прадо», который всегда стоит на парковке с номером D-22 под «Квантом».
