Дэвид Геммел - Троя. Повелитель Серебряного лука
Из пещеры вышла женщина, одетая во все черное, ее лицо было скрыто под плащом. Она не произнесла ни слова, только подняла руку, приглашая мужчин следовать за собой. Агамемном глубоко вздохнул и первым вошел в пещеру.
Вход в пещеру был узким, воинам пришлось снять остроконечные шлемы и идти за женщиной поодиночке, пока они не оказались у места, где недавно горело Пламя Предсказаний. Запах дыма все еще стоял в воздухе. Сердце Агамемнона учащенно билось, когда он его вдыхал. Все цвета стали ярче, а еле слышные звуки — такие, как скрип кожи, касание сандалиями камня — казались почти угрожающими. Этот ритуал, основанный на древнем веровании, что жрец только на пороге смерти может беседовать с богами, совершали уже сотни лет. Так, каждые четыре года выбирали человека, которому предстояло умереть ради своего царя. Задержав дыхание, Агамемнон посмотрел на худого старика, лежащего на соломенном тюфяке. В свете факелов лицо умирающего казалось бледным, а глаза горящими. Яд из болиголова уже начал действовать. Старик умрет спустя несколько минут. Агамемнон замер в ожидании.
— Вижу огонь в небе, — сказал жрец, — и гору из воды, касающуюся облаков. Бойся Большого Коня, царь Агамемнон, — обессилев, старик упал, женщина в черном присела рядом с ним, чтобы поддержать его слабое тело.
— Не нужно загадок, — покачал головой Агамемнон. — Что будут с царством? Что станет с могущественными Микенами?
Глаза жреца загорелись гневом. Затем его взгляд смягчился, и старик улыбнулся.
— Ты все преодолеешь, царь. Я предложил тебе древо истины, а тебе подавай один единственный листок с этого дерева. Хорошо. Сила не покинет тебя, когда ты в следующий раз пройдешь по этому каменному туннелю. Отец к сыну, — он прошептал что-то женщине, которая поднесла чашу с водой к его губам.
— С какой опасностью мне предстоит встретиться? — спросил Агамемнон.
Тело жреца затряслось в судорогах, он закричал, затем успокоился и посмотрел на царя.
— Царю всегда грозит какая-то опасность, Агамемнон. Если он не будет сильным и мудрым, враги одолеют его. Каждый год смерть сеет свои семена. Чтобы посевы взошли, не нужен ни дождь, ни солнце. Ты послал героя навстречу небольшой опасности, тем самым, заронив семена. Теперь жди урожая, мечи взойдут из земли.
— Ты говоришь об Электрионе. Он был моим другом.
— Он не мог быть тебе другом! Этот человек был кровожадным убийцей, который не обращал внимания на предупреждения. Электрион верил только в свою хитрость, жестокость и силу. Бедный слепой Электрион. Теперь он понял, как ошибался. Самонадеянность дорого ему стоила, все люди смертны. Боги возвеличивают их, они же и губят.
— Что ты еще видел? — воскликнул царь. — Говори! Ты на пороге смерти.
— Я не боюсь смерти, царь, повелевающий убивать и грабить. Агамемнон, ты навсегда останешься в сердцах и памяти людей. Когда время превратит имя твоего отца в пыль и развеет по ветру, тебя не забудут. Когда твой род превратится в воспоминание, а все царства обратятся в прах, твое имя не забудут и тогда. Вот, что я увидел.
— Это мне больше по вкусу, — улыбнулся Агамемнон. — Что еще? Торопись, у тебя осталось мало времени. Назови мне имя врага, с которым я встречусь лицом к лицу.
— Ты хочешь знать имя? Какие странные эти смертные. Ты мог бы о многом спросить, Агамемнон, — голос старика стал слабым и невнятным. Яд болиголова добрался до его мозга.
— Назови мне имя, и я пойму.
В глазах жреца снова вспыхнул гнев, который приостановил действие яда. Он заговорил более твердым голосом.
— Электрион спрашивал у меня имя, когда я был всего лишь посредником и не обладал мудростью умирающего. Я назвал имя Геликаона, Счастливчика. И что сделал… этот глупец? Он отправился в море на поиски Геликаона, навстречу своей гибели. Теперь ты хочешь знать имя, царь Агамемнон. Мой ответ тебе такой же. Геликаон, — старый жрец закрыл глаза. Воцарилось молчание.
— Мне угрожает Геликаон? — спросил царь.
Умирающий жрец снова заговорил.
— Я вижу людей, сгорающих, словно свечи, и… целые корабли пламени. Я вижу человека без головы и… настоящее безумие. Эскадра кораблей, как огромная стая птиц. Я вижу войну, Агамемнон, долгую и ужасную, и смерть многих героев, — с душераздирающим криком жрец упал на руки женщины, закутанной в плащ.
— Он умер? — спросил Агамемнон.
Женщина пощупала пульс и кивнула. С губ царя сорвалось проклятие. Сильный воин, светлые волосы которого казались белыми в свете факелов, подошел к нему.
— Он говорил об огромном коне, господин. На всех кораблях Геликаона нарисована вставшая на дыбы черная лошадь.
Агамемнон ничего не ответил. Геликаон был близок к Приаму, царю Трои, а Агамемнон заключил договор о союзе с Троей и с большинством царств, находящихся на восточном побережье и занимающихся торговлей. Несмотря на этот договор, пиратские корабли, оснащенные на деньги микенцев, грабили города его союзников, захватывали торговые суда с золотом, медью, свинцом, оловом и алебастром. Все корабли отдавали царю десятую часть их добычи. Это позволяло ему содержать армию и дарить подарки простым воинам и полководцам. Однако Агамемнон открыто осуждал пиратов и угрожал им смертью, поэтому он не мог объявить Геликаона врагом Микен. Троя была богатым и могущественным царством, торговля медью и оловом с которым была очень выгодна. А эти металлы необходимы, чтобы ковать оружие и доспехи.
Война с троянцами неизбежна, но он еще не готов выступить против них открыто.
Действие благовоний Пламени Предсказаний ослабло, и Агамемнон почувствовал, как туман в его голове проясняется. Слова жреца были очень убедительны. У него будет сын, и его имя останется в памяти людей на годы.
Старик говорил еще о семенах смерти, и он не мог оставить без внимания это предупреждение.
Царь посмотрел светловолосому воину в глаза:
— Сообщи всем, Коланос, что человека, которому удастся убить Геликаона, ждет награда золотыми монетами, дважды равная его собственному весу.
— Все пиратские корабли в Зеленом море начнут охотиться за ним за такое вознаграждение, — сказал Коланос. — С вашего разрешения, царь, я возьму три своих галеры и отправлюсь на его поиски. Но это будет не так легко. Он хитрый воин, и сердце его остается холодным на поле боя.
— Ты заставишь его поволноваться, мой победитель духов, — успокоил его Агамемнон. — Найди тех, кого он любит, и убей их. У него есть семья в Дардании, младший брат, которого он безумно любит. Начни с него. Пусть Геликаон познает гнев и отчаяние. Затем лиши жизни его самого.
