Антон Карелин - Дорога камней
Я не был при нем в том разговоре. Мне, как и всем остальным, было приказано покинуть комнату, и впоследствии Старик не прокомментировал визит Её Высочества никак. Но Катарина удалилась не через выход, а с помощью переносящей магии, что, возможно, хотя бы косвенно свидетельствует о чувствах, испытанных ею в тот день. А через полчаса, когда юный Бринак прибыл с посланием Совета, мне, стражникам, представителям независимых сторон, посланнику и его свите было позволено войти.
Старик стоял у своего окна, разглядывая открывающийся вид, — по его словам, лучший вид в Империи. Он смотрел на столицу во всей её красоте, и всегда прямая его спина сейчас была сгорблена, а голова наклонена вперёд.
На несколько минут он замер так, неподвижно, а все мы, застывшие каждый на своём месте, в своей позе, ждали его решающих слов. Я из первых рук знал, что с нами почти все наиболее влиятельные маршалы и генералы; ночью накануне я и Колвин, старший секретарь по безопасности, встречались с шестнадцатью совершенно различными людьми, втайне от Старика заканчивая организацию того, что стало бы движущим ядром вооружённого переворота, подай он хоть один знак.
Многие ожидали только сигнала, лишь краткого слова, слишком хорошо зная, как только Диктатор уйдёт в отставку, их сошлют, арестуют или даже казнят. Раскол в высших правящих слоях зашёл слишком далеко, и противоборствующие стороны теперь были готовы на все.
При желании мы могли бы объявить открытое заседание Совета, и вместе с представителями Храмов, с полным сбором высших военачальников Империи принять иное решение; Хилгорр настаивала на этом больше двух недель, доказав, что по Закону это возможно. Встать на пути у неминуемого экономического кризиса-распада. Реорганизовать систему, не теряя отдельных блоков и частей. Без раскола армии, без перемещений огромных денежных средств и возможной гражданской войны. Без заговоров и мятежа.
Но это было непередаваемо дорого, труднопредставимо, сложно. Кроме того, слишком многие при этом теряли то, что жаждали получить. Человеческой натуре свойственно выбирать лёгкие пути. Обществу это свойственно в ещё большей степени. Поэтому заговорщики и вышли на более краткую дорогу, зная, что множество влиятельных гильдий и родов всеми силами поддержит роспуск ОСВ.
Юный Бринак, отец которого был одним из тех, кто создавал и в первом чтении принимал принесённое решение, сейчас был заметно бледен, руки его дрожали. Он знал, что в случае раскола, в случае переворота, который чуть ли не открыто предполагался рано или поздно и при дворе, и в народе вот уже больше года, все члены Совета будут взяты под стражу, и за жизнь их никто не даст и медного гета. И что его отцу эта участь предстоит среди самых первых. Потому что заговор против Императора начинал именно он.
Понимал это и сам генерал Бринак. Ещё он был одним из тех, кто знал единственную слабую сторону нашего старика. Знал, как он от всего этого устал. Видел, как немощен и надломлен. И был уверен, что, находясь у порога близкой смерти, отказавшись от предложенной молодости ещё двадцать пять долгих лет назад, сейчас он тем более бороться не станет.
А ещё он помнил, как давным-давно обожал его этот пожилой, немногословный, задумчивый и тихий человек. Именно поэтому в приёмной Диктатора и замер его юный сын, так похожий на молодого генерала. В этом был простой и верный расчёт. Ради чего существует Империя? Ради кого выносит решения Совет?.. Кто будет гибнуть первым в случае гражданской войны?..
Только сознавая, что Танат Гиллар в свои семьдесят два не имеет и десятой доли тех внутренних сил, что позволили ему стать величайшим Диктатором в истории ОСВ, Совет и решился начать именно сейчас. Не дожидаясь уже неминуемо скорой естественной смерти Старика. Рассчитывая, что сердце его ещё раз дрогнет при виде бледного мальчишки, пришедшего принять свиток, предоставленный днём ранее. Именно поэтому, ошибись они в расчёте на малый гран, заговорщики могли проиграть. Ведь в эту минуту все зависело от него одного. От старика, согнутого временем и чем-то, что пряталось, боролось, страдало внутри него...
Несколько минут спустя, когда напряжённое молчание, казалось, готово было проломить стены, мой повелитель обернулся. Лунообразное, вытянутое лицо его хранило обыкновенное отчуждение и спокойствие, разве что было немного более бледно, чем обычно. Глаза его сверкали чуть ярче и казались влажными. Взгляд его остановился на замершем, вытянувшемся Элдоре Бринаке. Мгновение он неподвижно смотрел на сына своего преданнейшего ученика, ныне ставшего врагом. Затем чему-то кивнул, подошёл к столу, открыл внутренний ящик и вынул из него уже приготовленную мною бумагу. Просмотрел её в последний, восемнадцатый раз. Кивнул мне и, приняв поданное перо, строгим и чётким почерком вывел на ней свою подпись.
Так было подписано Отречение.
Из воспоминаний Томаса Рэндэла, последнего личного адъютанта Диктатора Таната Гиллара; 289 г. ВЛ, для категорий доступа «А», «Б» и «В», Библиотека Дэртара, седьмой холл.
1
— Вы понимаете, к чему это приведёт?! — Судя по тону и по вибрирующей, всепроникающей силе голоса, Принцесса наконец-то позволила себе прийти в ярость, хотя внешне это было очень малозаметно; лишь сверкали её одухотворённые, темнее чем обычно, глаза. — Княжества распределят освобождённые войска, вместо того чтобы распустить их! Из малочисленных и марионеточных они создадут армии, 'которые уже через пять лет будут способны противостоять объединениям Империи!.. Вы же не принадлежите к тем глупцам, которые считают, что на это у них не хватит денег, — да они откажутся от всего!.. А жрецы?.. Что сделают Храмы?.. Раньше их придерживало существование единой централизованной системы, — да что там, весь мир сходился сюда, к общему центру, в Дэртар, — что будет теперь? Они выросли, черт возьми; надо же, они окрепли! Им нужно развитие и больше свобод! И вместо того, чтобы использовать эти стремления как рычаги, что делает Совет? И что позволяете сделать им вы?.. Все малыши, один за другим станут разветвлять сеть самостоятельных монастырей за пределами Империи! Через те же пять лет, а то и раньше, перенесут часть основных сил за наши границы, и церковь каждого из Богов станет надимперской! Что остальные?.. Что?! Мирские будут ещё быстрее: Гильдии тотчас переведут старшие филиалы и склады на территорию Гаральда или Талера, потому что там меньше и сбор, и налог, равно как больше правовых свобод! Это только начало, внешний признак вашего будущего, — есть и другие! Свара аристократии, чиновников и купцов приведёт к новому расколу — уже внутри этой будущей, малой, не всеобщей Империи, — и не будет силы, способной сдержать распад! Кто, вы думаете, займётся этим? Император?! И во что превратимся к этому времени все мы?.. — Глаза её кричали, светло-голубое платье звенящим переливчатым атласом струилось по бёдрам и плечам, волосы, стянутые в гладкий, иссиня-чёрный, увитый жемчужными лентами хвост, вздрагивали, хрустально позвякивали с каждым шагом, поблёскивая в ровном свете ламп. На ней почти не было драгоценностей — лишь кольцо с многогранным бриллиантом, украшавшее Инфанту с раннего детства, и тонкое платиновое колье, испещрённое шлифованной сталью, сапфирами и голубым хрусталём.
