Галина Романова - Золотая ветвь
Самый главный знак следовало искать под ключицами. Наместницу снедало любопытство, но она не смела его выказать при посторонних.
– И что же он сказал? – поинтересовалась Ллиндарель, продолжая с показным безразличием рассматривать плечи, руки и загривок пленника.
– Только одно – гонцом был он,– вместо Видящей ответил Мастер Разговора.– Тот, кого поймали у реки, был послан для отвода глаз.
– Глупо,– скривилась Наместница.
– И неправда! – подхватила Видящая.– Он сказал неправду на обоих допросах. И ему,– кивок в сторону палача,– и мне. Я сумела выяснить только это!
– И больше ничего?
– Больше ничего! Прости, сестра!
Она осмелилась назвать Наместницу сестрой в присутствии посторонних!
Досада на Видящую была так велика, что Ллиндарель схватила голову пленника за волосы и вздернула лицом вверх.
Орк выпрямился. К удивлению Наместницы, он вовсе не потерял сознания от пыток и встретил ее взгляд. Под ключицами у него темнел белый на загорелой коже шрам – именно такой, каким и должен быть. Чтобы не задерживаться взглядом на его глазах, Наместница скользнула взором ниже, на мускулистую грудь. Однако, какое у него тело!.. Как далеко до него стройным юношам из знатных семей и закаленным в боях легионерам! Перед Ллиндарелью был настоящий мужчина, и теперь она, кажется, начала понимать тех эльфиек, которые изменяют своим мужьям с людьми, а в прежние годы – с рабами-орками.
С сожалением она отпустила волосы пленника, но тот не уронил головы.
– Ты больше ничего не сумела вытянуть из него? – повернулась Наместница к Видящей.– Имя, звание, происхождение?
– Кое-что можно узнать и так, светлая госпожа,– указал на тело пленника палач.
– А остальное?
Видящая покачала головой:
– Он отвечал на наши вопросы, но я поняла только одно – он лжет. Лжет, несмотря на боль и на то, что я… мм… проникла в его память.
– Хорошо,– кивнула Ллиндарель.– Тогда смотри и учись… сестра! Доставить его ко мне! Немедленно! Я сама с ним поговорю!
«И тогда посмотрим, нужна ли мне Видящая!»
Сколько себя помнила, Ллиндарель воевала всегда. Радужный Архипелаг – так они назывались, считая свои государства крохотными островами мудрости и света среди бушующего моря беззакония и невежества,– сражался много столетий. То с легионами Великого Врага, то подавляя восстания ренегатов и еретиков, то вразумляя людей, которые еще в позапрошлом тысячелетии пребывали во мраке дикости. Последнюю тысячу лет противниками были орки.
Сначала все шло вроде бы как хорошо – получив свободу и отстояв ее в бою, орки немедленно разделились на несколько княжеств, которые принялись ссориться между собой и с соседями. Эльфы только потирали руки, следя за непрекращающимися междоусобными войнами, и с готовностью брались за оружие, если им казалось, что военные действия чересчур близко подошли к границам Архипелага. Но потом, к их немалому удивлению, орки как-то сумели договориться между собой и заключили даже несколько договоров о ненападении с государствами людей. Эльфы, которым свободные орки были как кость в горле, уже начали готовить диверсию, дабы нарушить хрупкий мир и наконец-то раздавить «эту заразу», но тут объявился Верховный Паладайн. Он объявил себя Паладайном Золотой Ветви и сумел как-то объединить орков вокруг себя. На материке вот-вот должна была родиться новая империя.
Тогда-то эльфы и объявили священную войну за Золотую Ветвь. Они сумели завербовать себе в союзники людей и подземников, а также огров. Война шла тридцать девять лет – пока люди не запросили перемирия. Они нуждались в отдыхе, им просто надо было восстановить свою численность и кое-как подлатать дыры в хозяйстве. Тем более что прошел слух о гибели Верховного Паладайна в последнем сражении. Скрепя сердце эльфы согласились. Но семь лет спустя стало ясно, что Верховный Паладайн орков не погиб. Он вернулся, и Архипелаг снова взялся за оружие. И еще четырнадцать лет с тех пор легионам Островов не было покоя.
Как настоящая воительница, Наместница Ллиндарель не привыкла задумываться о будущем. Достаточно того, что они должны выиграть эту кампанию, уничтожить Верховного Паладайна, разрушить его империю и завладеть Золотой Ветвью. Победа будет означать возвращение старых времен, когда орки были рабами, а эльфы владели доброй третью материка. Как хорошо жилось тогда! И как будет прекрасно, если старые времена вернутся!
В те поры Ллиндарель была еще очень молода. В Столетия Восстания она была несмышленой девчонкой, ее юность пришлась на первые века раздробленности, когда она поступила в Отдельный женский легион и за четыре кампании дослужилась из рядовой до легата. Именно тут ее и заметил Наместник Шандиар, тогда еще просто Наследник Наместника. Она была прославленным воином, она была из знатного рода, у нее не было родных братьев, чтобы было кому оспаривать титул, и они поженились. И успели произвести на свет двух дочерей прежде, чем родился Верховный Паладайн орков.
«В честь победы я рожу своему супругу сына,– подумала Ллиндарель.– И назову его Палдариэлем. Или Палладаром».
Ее размышления прервало появление охраны – они доставили пленного. Орк держался на ногах достаточно твердо и, несмотря на то, что был связан, производил впечатление грозного противника.
– Оставьте нас одних,– распорядилась Наместница.
– Но, светлая госпожа…
– Я сказала, оставьте! Я сама знаю, что делать!
Начальник стражи – простой десятник – коротко отсалютовал и вышел. Орк и бровью не повел.
Ллиндарель подошла к нему вплотную. Несмотря на ее рост, орк был все-таки чуть-чуть повыше, и это странным образом подействовало на знатную эльфийку. Она дотронулась до шрамов на его груди под ключицами.
– Ты знаешь, что это такое? – спросила она.– И кто имеет право носить такие знаки? А знаешь ли ты, что они означают? И почему у тебя три черты, когда у моего супруга только две?
Орк молчал. Только моргал длинными ресницами. «Наверное, у него в роду были эльфы»,– с неудовольствием подумала Ллиндарель. Ей было больно думать, что среди ее народа нашлись такие, кто соблазнился этой презренной расой… Хотя, надо полагать, среди орков тоже попадаются интересные экземпляры!
– Ты молчишь,– продолжала она, осторожно касаясь его плеч. Мускулы под смуглой кожей вздулись, перетянутые ремнями.– Не хочешь спросить, какая тебя ждет участь? Тебе все равно? Или ты немой?.. Открой рот!
У пленника дрогнули скулы, но он не пошевелился. Его напускное безразличие возмущало и притягивало Наместницу.
– Ты ничего не сказал Видящей на допросе. Надеешься молчанием купить себе легкую смерть? Не беспокойся – ты умрешь. Умрешь так, как много веков назад умирали твои сородичи, рабы! Я подарю тебе рабскую смерть, темноволосый… несмотря на три черты. Но сначала ты мне все скажешь. Я сумею сделать так, чтобы ты не молчал. Ты будешь кричать, умоляя меня выслушать. И я буду слушать… Где Золотая Ветвь? – вдруг выкрикнула она.
