Елена Кондаурова - Хранительница
Чутье заставило Таша открыть глаза и повернуться в сторону рынка. Оттуда к нему направлялся Мерк с одним из помощников. Проходя мимо рабыни, он что-то негромко бросил ей, отчего помощник расхохотался, а она так сверкнула на него глазищами, что чуть искры не посыпались.
– День добрый, уважаемый! – сказал Мерк, подходя к Ташу. – Пройдем в дом?
Тот покачал головой. Опять смотреть, как трясутся руки у писаря?
– Нет. Садись. Тут поговорим.
Мерк сел. Ненавязчиво поинтересовался причиной визита, пытаясь окольными путями выяснить, не проявляет ли недовольство его деятельностью Самконг. Услышав, что Ташу всего лишь нужен конь, заметно обрадовался, пообещал сразу дать знать, если появятся такие, какие ему нужны. Поделился кое-какими своими проблемами, не решаясь, однако, прямо попросить о помощи, на что Таш только усмехнулся в усы. Заставлять работать своих парней за просто так он не собирался. Или пусть просит помощи как положено, или нечего давить на жалость.
Солнце медленно поднималось к зениту, становилось жарко.
Грязная рабыня в десяти шагах от них продолжала пилить свою деревянную спицу.
– Что ты ей сказал? – неожиданно для самого себя спросил Таш.
– Кому? – не понял Мерк.
– Ей. – Он кивнул на грязнулю.
– А это она? – удивился тот. Присмотрелся. – Да, действительно. Я спросил: что, портим хозяйское имущество? – И осклабился в улыбке, в которой не хватало половины передних зубов.
Таш тоже улыбнулся, хотя шутка и не показалась ему смешной. Рабыня не могла не понимать, что скрыть то, что она делала, ей не удастся и она нарвется на побои или плеть. Но... Змей ее побери, характер, однако!
– Таш, ну так что?.. Ну, насчет того... – Мерк опять заюлил, пытаясь поторговаться, и Таш на некоторое время отвлекся.
Когда он, четко определив условия и назвав свою цену, снова повернулся в ту сторону, оставив Мерка в глубоких раздумьях, то к рабыне уже подходил хозяин – дюжий детина, сопровождаемый надсмотрщиками и вереницей непроданных рабов. А дальше события стали развиваться в точности так, как он и предполагал: разъяренный хозяин сначала двинул ее по лицу, а, когда она упала в пыль, стал пинать ногами. Надсмотрщики тоже подтянулись, поигрывая плетками. Она сжалась, прикрывая руками голову, а Ташевы глаза вдруг красной волной заволокла самая настоящая ярость. Твою мать, всякие жалкие ублюдки останутся тут коптить небо, а эта безрассудно храбрая тетка уже сегодня будет прислуживать змею в аду?!
Задумавшийся Мерк не заметил, как его гость оказался рядом с не на шутку разошедшимся хозяином грязной рабыни. Сорвался следом за Ташем, не понимая толком, что происходит, и надеясь, по возможности, погасить конфликт в самом начале. Ему совсем не нужны были ни лишний шум, ни лишнее внимание.
К счастью, Таш, проявив редкое благоразумие, не стал сразу убивать не угодившего ему торговца, а всего лишь заломил ему руку. Надсмотрщики бросились было на выручку своему хозяину, но наткнулись на предупреждающий взгляд Мерка. Его худую и постную физиономию на рынке знали все, и потому надсмотрщики предпочли не вмешиваться.
– Тебя как зовут? – спокойно спросил Таш.
– Какон! – сквозь зубы простонал торговец.
– Сколько ты хочешь за нее, Какон?
Какон имел неосторожность дернуться.
– Она не продается! – И тут же едва ли не ткнулся носом в землю.
– Я не спрашиваю, продается она или нет, я спрашиваю, сколько ты за нее хочешь?
– Да зачем она тебе, она же... – Тут он вывернул шею, чтобы посмотреть на своего мучителя, и увидел стоящего рядом Мерка. Этого оказалось достаточно.
– Тридцать, тридцать, твою мать! – сдался Какон и тут же почувствовал, что свободен.
Отскочил от Таша подальше, нервно растирая саднящую руку.
– Ты совесть-то имей, Какон! – недобро глядя на него, заметил Мерк. – Ты что, еще не понял, на кого лапу поднял, щенок? Она стоит всего пару монет, да и то неизвестно, что там под грязью! Может, прибить проще.
– Да ладно, Мерк! – усмехнулся Таш, доставая кошель и высыпая деньги. – Она у него, похоже, любимая! Вон как он ее... ласкает! – Он протянул торговцу тридцать монет. – Держи, Какон. Когда-нибудь еще гордиться будешь, что у тебя сам Таш рабыню купил!
Какон, как видно, был в курсе, кто такой Таш, потому что немного спал с лица и послушно протянул руку за деньгами. Тот высыпал монеты в его ладонь, больше похожую на лопату, и спросил:
– Ну, что, в расчете?
Какон нехотя кивнул и зажал золото в кулаке.
Таш, в глазах которого бесновались свигрики, повернулся к Мерку.
– Мерк, друг мой, – от такого обращения упомянутый друг чуть не свалился в обморок, хотя никогда не отличался повышенной чувствительностью, – не одолжишь мне какую-нибудь клячу?
* * *Таш жил не очень далеко от рынка, в тихом районе с «романтичным» названием Закорючка. Это неказистое название вовсе не означало презрительного отношения к своему району живущих в нем горожан. Просто формой он, ограниченный с двух сторон обрывистыми берегами речки Быстринки, а с третьей – заливными лугами, чрезвычайно напоминал именно закорючку. Место же это в целом было хорошее, недалеко от рынка, и старый центр рядом, и храмовый комплекс неподалеку. Ну, положим, Таша при выборе места жительства меньше всего интересовала близость храмового комплекса, потому как изгоям боги ни к чему. Гораздо важнее для него было то, что поместье его старого друга и почти брата Самконга находилось всего в нескольких минутах ходьбы от купленного им дома.
Никто из «семьи», включая Самконга, с которым они дружили уже больше двадцати лет, не понимали странного желания Таша обзавестись собственным домом, да еще в таком добропорядочном районе, как Закорючка, но требовать у него объяснений желающих как-то не находилось. Да, честно сказать, он и сам не знал, зачем ему этот дом. Жить он мог бы и у Самконга, в крайнем случае, если бы потребовалось уединение, можно было бы занять квартиру в одном из принадлежащих им домов, да и дела в поместье требовали его постоянного присутствия. Все оставшееся от дел время забирали ученики, и он часто уходил домой поздно вечером, что давало Фране повод сострить, что, наверное, Ташу в его новом доме хорошо спится, раз он уходит туда только на ночь.
А Ташу действительно там хорошо спалось, и он был уже в том возрасте, когда мог себе позволить не обращать внимания на мнение окружающих. Ему нравилось там, в тихой уютной Закорючке, под крышей небольшого деревянного домика, окруженного запущенным садом. Это немного напоминало времена его детства, когда он еще жил с матерью, хотя между Ольрией и Грандаром было не слишком много общего.
* * *Таш неторопливо шагал по улочкам Олгена, ведя в поводу лучшую лошадь Мерка, на которой ехала его новая рабыня. Из носа у нее постоянно капала кровь, пачкая дорогое седло, но она не вытирала ее, потому что обе руки у нее были заняты. Одной она держалась за луку седла, а другой – за левый бок. Таш иногда поглядывал на нее, опасаясь, как бы не упала, но она, сжав зубы, держалась, стараясь не слишком наклоняться вперед.
