Тимур Туров - Ядовитая кровь
В этих местах связь барахлила всегда.
Столяров вернулся к машине, пощелкал переключателем на рации:
– Не работает.
– Телефоны?..
– Аналогично. Может, у немца есть спутниковый? Слышь, герр корреспондент? Есть?
– Я не пользуюсь телефонами. Это вредно для здоровья, – ответил немец. – Нам нужно ехать.
– Вот ведь, смотрит, – пробормотал Влад. – Смотрит же, сволочь, оттуда, глаз не сводит.
Столяров почувствовал, как по спине пробежала струйка холода. Когда Гетьман говорит такое – лучше быть настороже. В июне он так же вот остановился перед крохотным мусульманским поселком. Своих-то не пустил, а поляк, полицейский из Остшешува, прислушиваться не стал, решил, что украинец просто испугался.
И наехал на фугас через пятьдесят метров.
– Господа украинские полицейские боятся? – осведомился немец, и вопрос этот прозвучал совершенно без акцента. – Вы есть трусы?
Столяров не ответил. «На слабо» его последний раз поймали в семилетнем возрасте. А Гетьмана, наверное, не смогли поймать ни разу, с самого рождения. Его вообще обмануть очень трудно. В карты с ним играть уже давно никто не садился.
Сейчас он пошлет немца подальше и отдаст приказ ехать домой, в расположение.
– Но в деревню идти нужно, – сказал Влад. – Все равно ведь придется разбираться, пошлют тех, кто эти места хоть как-то знает. То есть нас с тобой. Нет?
Столяров не ответил – и так все было понятно.
– С другой стороны, пялиться на нас уже перестали. И если бы хотели стрелять, то мы уже лежали бы здесь все четверо. Как полагаешь, Джоко? – Влад даже позволил себе повернуться спиной к пропасти.
– Я бы – перестрелял. Одной очередью. Даже из автомата. Тут всего сто метров...
– Сто двадцать, – поправил Влад.
– Сто двадцать, – согласился Джоко. – Стрелял бы сверху вниз, нужно взять поправку...
– Давайте, я схожу в деревню один, – Курт Мюллер умудрился вложить в простую фразу безграничный сарказм и бесконечную брезгливость. – А вы подождете меня здесь. В безопасности.
– А знаете, это идея, – оживился Влад. – Вы идите, а мы действительно подождем. У нас тут есть консервы, бутылочка вина и фрукты. Вам пары часов ведь хватит?
На горле немца дернулся кадык. Мюллер молча подошел к машине, взял куртку и, ничего больше не сказав, широким пружинистым шагом, с кофром в руке, двинулся по дороге вдоль пропасти.
– Монокль не потеряй! – крикнул ему вдогонку Столяров.
Мюллер не оглянулся. Он еще услышал, как Влад сказал: «Хорошо идет, минут через сорок будет в деревне», и хруст гравия под ногами заглушил все звуки.
Дорога обогнула ущелье, вывела корреспондента к тем самым белым скалам, которые так внимательно рассматривал Гетьман. Глянув искоса, Мюллер увидел, что двое полицейских и переводчик сидят в машине и о чем-то оживленно разговаривают.
Метров через триста дорога свернула, и машину скрыла скала.
Через пятнадцать минут Мюллер услышал сзади звук мотора. Мюллер не оглянулся, а продолжал идти, ровным, уверенным шагом. Так его отец, наверное, шел в свое время по Украине.
– Садитесь в машину, – сказал Гетьман.
– Мне нужно в деревню, – бросил через плечо Мюллер.
– В деревню, – сказал Гетьман. – Я отвезу вас в деревню.
Мюллер отошел в сторону, пропуская машину. В «уазике» сидел один Гетьман.
– А ваш приятель оказался осторожнее вас? – спросил немец.
– Его Джоко отговорил. – Влад открыл переднюю дверцу. – Очень живо рассказал о Хозяине и о привычке местных жителей вначале стрелять, а потом уж разбираться. И наши голубые повязки и прочая дребедень может и не помочь. Иногда бандиты работают в такой же форме. Были прецеденты.
Мюллер молча сел в машину и захлопнул дверцу.
– И хлопать не нужно, – ворчливо заметил Влад. – Не знаю, как там «мерседесы», но наша техника требует к себе нежного отношения.
Немец открыл дверцу и снова резко захлопнул.
– А вот это – уже истерика. – Влад вежливо улыбнулся. – Ваш покойный папочка, как я полагаю, был бы не в восторге от таких, в общем-то, мелких проявлений слабости характера. Не нордический, совсем не нордический.
– Мы будем стоять или мне пойти пешком? – акцент у немца улетучился совсем, словно и не коверкал он язык полчаса назад. – Я могу послушать ваши гадости по дороге?
– Можете, – легко согласился Влад. – Вы, я смотрю, человек бывалый. Бронежилет с негодованием отвергли, каску не носите. Пешком поперлись в одиночку и без оружия. Бывалый человек?
– Да. Я бывал в разных местах...
– Тогда, как человек бывалый, вы потерпите минут пятнадцать, пока я долью бензобак и гляну мотор. Бензобак лучше иметь полным, при обстреле так безопаснее... – Не переставая говорить, Влад выпрыгнул из машины, вытащил канистру и открутил пробку на бензобаке. – Канистру я лучше оставлю здесь, возле дороги. Взрывается ведь обычно не бензин, а пары, знаете ли... На обратном пути, если все будет нормально, мы ее подберем.
Немец не стал ни возражать, ни демонстрировать свое восхищение предусмотрительностью полицейского. Он замер на переднем сиденье, держа кофр на коленях и глядя перед собой.
Только когда из второй канистры Гетьман стал доливать воду в радиатор, Мюллер с сарказмом поинтересовался, не взрываются ли пары воды при попадании пули.
– А как же! – весело воскликнул Влад. – И вода взрывается, и консервы. А голова как взрывается от попадания пули, если б вы видели.
– Я видел.
– Тем более. Вы напрасно каску не надели. Попадет пуля в голову – и мозги в разные стороны. А в каске... Дырочка на входе, дырочка на выходе, и все мозги в каске. Удобно ведь. И машину не нужно отмывать. – Влад сел за руль, демонстративно почти бесшумно закрыл дверцу. – И не нужно смотреть на меня, как на врага. Я ведь почти немец.
– Фольксдойч? – немец прищурился, словно увидел что-то неприличное. – Мечтаете вернуться на историческую родину?
– Боже упаси! По крови – чистый украинец, даже больше – козак. Из запорожских. – Мотор завелся с пол-оборота, машина тронулась с места осторожно, словно Влад боялся опрокинуть что-то хрупкое. – Фамилия моя – Гетьман. Это у козаков было звание такое...
– Я знаю.
– Тем более. А вот звание произошло от немецкого «гауптман». Так что...
– Мы будем ползти или ехать?
– Так вам нужно с ветерком? – совершенно искренне удивился Гетьман. – Так чего ж вы сразу не сказали?
Влад надавил на педаль, машина рванулась вперед.
– Цепь у вас на шее классная! – крикнул он. – Золото?
– Золото.
– Граммов двести, небось. У нас такие носят только очень конкретные пацаны. Там, случаем, не гимнаст на цепи?
– Там медальон. Старинный, передается у нас из поколения в поколение.
