Елена Свительская - Кого не ждали
— Возможно ли любить дочь врага?
— Представь себе…Ты часто спала у меня на руках, я чувствовал, как бьётся твоё сердце. И ты была такая крохотная, беззащитная и… доверчивая.
В голосе брата появилась нежность. Смотрю на него. Он — на меня и улыбается:
— Растрогала меня твоя доверчивость. И ненависть ушла, осталась любовь. Мы не в ответе за наших родителей. Я поздно это понял. И виню себя за это до сих пор… Прости, если сможешь меня за глупость мою прошлую. Ты была моим утешением, моей радостью, единственной родной кровинкой. Из-за этой проклятой ненависти тогда не сказал тебе этого. Наверное, уже поздно это говорить, но мне хочется, чтобы ты знала и простила меня.
— Об этом и просить нечего! Мне сказочно повезло: у меня был ты! Без тебя я пропала бы. А добро, сделанное тобой, давно перечеркнуло твои отроческие и юношеские заблуждения.
Обнимаю его. Крепко-крепко. Без слов.
Он всё понял и нежно обнял меня. Спрятав собранные ягоды, мы продолжили наш путь и воспоминания. Брат внимательно наблюдал за мной, затем неожиданно спросил:
— О чём ты умалчиваешь, Алинка?
— Как ты узнал? — едва не споткнулась, услышав его вопрос.
— Догадался. Ты иногда подозрительно замолкаешь, задумываясь о чём-то.
Рассказала ему о словах невидимой женщины и о маге, отдавшем мне утром сумку с едой. Кое о чём промолчала.
— Наверное, это какие-то маги развлекаются, внушая тебе какую-то чепуху.
— Но ведь она предсказала нашу встречу! Мы оба направлялись в Дубовый город.
— А тот странный тип тебе и имени своего не назвал!
— Нет, он назвал! — проговорилась я, а ведь хотела смолчать.
— Он мог и чужим именем назваться.
— Уверена: это его имя. Правда, таких имён ни у нас, ни у соседей наших не дают. Возможно, он родился где-то в другом краю Мирионы.
Брат схватил меня за плечи:
— Значит, чужеземец, и зачем он здесь, мы не знаем. Алина, одумайся, прошу! Ну, невозможно примирить страны, враждующие пять десятков лет! Нет такой силы, которая бы примирила их! А появление того мага либо счастливое совпадение, либо очередной ход чьей-то пакостной игры. Не желаю, чтобы ты была игрушкой в чьих-то руках. И поверь мне, сброшу с башни любого, кто посмеет с тобой играть!
— Кто же тогда примирит страны?
— Никто. Никому не нужно ничего менять.
— Если не я, то никто не будет…
— А тебе-то зачем?
Из-за резкого тона брата сразу не нашла ответа. Даже о своей детской мечте не упомянула, потому что у девушки, родившейся в одной из Враждующих стран, не должно быть такой наивной и нелепой мечты. Однако не мечтать у меня не получалось.
— Тебе меня не переубедить. Даже не пытайся.
— Вдруг пойму, какая сила…
— Не поймёшь. Наверняка это жестокая шутка каких-то дурных магов. Тебе лучше о ней забыть.
Лучше забыть… и ты туда же. Да, конечно, лучше забыть и делать вид, будто ничего не случилось. Все только это и делают, а мне не хочется ничего забывать. Хочется доказать ему. Но как доказать свою правоту?
До самой темноты каждый думал о чём-то своём.
— До деревни, мы, похоже, не дойдём, — мрачно сказал Роман.
Невдалеке взлетел к небу волчий вой.
— Их только не хватало! — брат внимательно огляделся и подвёл меня к мощному дубу. — Первая ты. Забирайся повыше.
— Ромка…
— Лезь, пока они нас не нашли!
Из-за ёлки медленно вышел большой волк.
— Полезай, полезай, — торопил брат, пытаясь поднять меня хоть на нижний сук.
Но мне не было страшно и захотелось разглядеть волка. Разглядев, восхитилась сильным зверем, захотела его приласкать. Но брат не поддержал моего восторга. А волк медленно и изящно скользнул ко мне. Я протянула руку, чтобы погладить его, и серый благодарно лизнул мою ладонь. От него веяло спокойствием, силой. И почему брат застыл? В ночном разбойнике не было агрессии, и ему явно было приятно, когда я гладила его морду и почёсывала ему бок.
Волчья стая окружила меня. Все норовили пробраться к моим рукам, лизнуть мои ладони. И мне так нравилось их гладить, почёсывать…
Насладившись моей лаской, стая перешла дорогу и растворилась в темноте. Зевнув, обратилась к Роману. Брат стоял на том же месте, в той же позе, с открытым ртом и расширенными глазами. Похоже, он превратился в статую.
Действительно, ночь была неописуемо прекрасна. Небо завораживало глубиной, звёзды — загадочностью. Луна расстилала по дороге и опушкам тени деревьев, вершины которых о чём-то шептались с перебегавшими лёгкими порывами ветра. И дышалось свободно и широко.
— Ромка… Ромка!
Брат шевельнулся.
— Что это было? — чуть слышно прошептал он.
— Почему «было»? Ночь продолжается и она прекрасна!
— А волки?
— Они милые, правда?
— Волки милые?! — он тряхнул меня за плечи и раз, и два, и три…
— Перестань!
— Что ты сделала?
— Ничего.
— А откуда был тот свет?
— Какой свет? Я не видела…
— Ладно, лезь на дерево!
Неохотно забираюсь на дуб, Роман помогает мне и забирается сам. Устраивается на толстых ветвях, как на кресле.
— Садись рядом.
Послушно устраиваюсь рядом.
— Прислонись ко мне. И спи.
— Упаду.
— Удержу.
Почувствовав себя спокойно и защищённо, провалилась в сон.
Меня пробудили неприятные ощущения в затёкшем теле. Всё небо затягивали плотные светло-серые тучи. Оказалось, Роман не сомкнул глаз: он всю ночь поддерживал меня, чтобы я не упала вниз.
— Спускаемся? — с наслаждением распрямляю правую руку.
— Только осторожно.
Оказавшись на земле, потягиваюсь, затем подбираю с земли сумку. Когда же успела снять её?
— Проснулась? — мрачно уточнил Роман.
Киваю.
— Теперь припоминай, что натворила ночью. Или не помнишь?
— Вроде бы помню, — смутно вспоминаются события вчерашнего дня, ночь, одинокий волк, нос под моей рукой, соскальзывающая лямка сумки. Отчего стая меня не тронула? Отчего мне так сильно захотелось тех волков погладить?
— Как тебе это удалось?
Пожимаю плечами.
— Почему ты не послушала меня, а протянула руки к тому волку?
Снова пожимаю плечами.
— До этого что-нибудь похожее происходило?
Качаю головой. Он садится на землю.
— Выходит, кто-то из них тебе не наврал. Какая-то сила у тебя есть. Или, быть может, никакой силы у тебя нет, и то на самом деле было чьей-то магией.
— Почему бы просто не поверить?
— Разучился верить кому-либо за свои тридцать лет.
Пока его не переубедить. Придётся подождать следующего случая. Что касается голоса той женщины… вроде бы я стала больше ей доверять, но сомнения ещё остались.
