Анастасия Волк - О чем мечтают феи
Тяжело пыхтя, Шайли выползла из-под своего укрытия и вытащила заметно полегчавший дорожный мешок. Быстро проверила, скрыты ли волосы шапкой, не выглядит ли она слишком женственно и, засунув свободную руку в карман грязных и даже уже местами порванных штанов, двинулась дальше, ориентируясь частично по солнцу, частично по собственному чутью, дарованному кровью матери.
К Вердоку она вышла через пару часов, с интересом рассматривая открывшуюся картину. Город был стандартным для человеческих земель: высокие стены, торчащие из-за нее крыши зданий… и вполне приличная очередь людей на вход. Шайли вытащила медную монетку и уверено направилась к толпе. Браслет на ее запястье был надёжно скрыт, а если ее вещи решат перерыть, ничего кроме еще пары медяков все равно не отыщут. Девушка понимала, что если у такого мальца, которого она изображает, найдут большую сумму денег, точно арестуют, обвинив в краже. Или просто все заберут, пользуясь властью. Да и мало ли, сколько воров скрывалось за стенами Вердока.
Встав в конце очереди, девушка задумчиво стала разглядывать толпу людей. Тут были и довольно зажиточные крестьяне и такие же оборванцы, как она на данный момент. Кстати один такой же сейчас пытался пройти через ворота. Мужчину, одетого в грязную, местами порванную рубашку, грубым тычком остановили стражники, в латах.
— Куда прешь, отребье? Плата один медяк.
— Но у меня нет денег! Я рассчитывал заработать в городе!
— Много больно вас таких, умных, — сплюнул мужик, — а на кой ляд вы нам дались? Проваливай отсюда и пока деньги не заработаешь, даже не думай возвращаться!
Мужчину пинком отправили в лужу с грязью под громкий хохот стражников.
Шайли вздрогнула от такого. Живя у себя в доме, девушка хоть и слышала разные истории про мир за пределами, но не сталкивалась никогда с настоящей жестокостью. Девушка уже хотела было помочь упавшему, но потом резко отдёрнула себя. Да, пусть у нее есть деньги, да, пусть у нее есть возможность. Однако же — мальчик с таким как у нее сейчас внешним видом, раздающий кровно заработанные, привлечёт внимание. А последнее ей было не нужно — если отец уже узнал о побеге дочери, то значит вся стража предупреждена. Спасает только то, что портреты, которые высылались королю после каждого дня рождения Шантэль, сильно отличались от реальной внешности феи, например, глаза всегда делали мягче. Её собственные слишком пугали тех, кто пытался в них заглянуть — было что-то совершенно не человеческое и чужое в малышке. От чего даже бывалые воины вздрагивали.
Шайли закусила губу и медленно двинулась вместе с очередью. Больше никто не оспаривал сумму, за которую их пропускали в город. Когда сама принцесса оказалась перед стражем, она трясущимися руками протянула ему монету, смотря в пол.
Мужчина замер, потом сплюнул и сказал.
— Проходи так — еще детей-сирот обирать не хватало.
Девочка даже не поверила сначала тому, что услышала, и, низко склонившись, рысцой ломанулась в город. Вот так вот… значит не такие уж они плохие? А почему она вообще решила что стражники — зло во плоти? Не пропустили бродягу? А что этому самому бродяге мешало заработать медный? Сумма-то смехотворная, он мог ее получить, даже просто помогая кому-нибудь, скажем, воду натаскать, или вещи дотащить. Так что же и правильно, что пьяницу оставили за пределами стен?
Шайли с головой погрузилась в эти мысли. Она по-детски считала, что в этом мире все делится только на добро и зло и сейчас впервые задумалась о том, так ли это.
За такими мыслями девочка шла между торговых лавок, почти не замечая ничего вокруг. И опомнилась только тогда, когда в толпе взвыли:
— Держи вора!
Кто-то сбил ее с ног, и Шантэль упала прямо на неровные камни, вскрикнув от боли. Тот, кто налетел на нее, был на вид парнишкой лет семи-восьми. В огромной странной рубашке, подпоясанной куском веревке и низко натянутой кепке. Мальчик ловко вскочил на ноги сам, подобрал кусок кожаного кошелька и, сверкая голыми пятками, понесся дальше. Мимо Шайли пробежал огромный, краснолицый пузатый мужчина лет сорока, с густой, коротко обстриженной бородой и заметной лысиной на голове.
— Ушел гаденыш, — мужчина сплюнула, поправил кожаную жилетку, одетую поверх красной рубашки и быстро зашагал в обратную сторону.
На фею так никто внимания не обратил.
Девушка неловко поднялась на ноги, морщась от ссадин на ладонях, которыми она пробороздила землю. День начался совсем не так, как в своей голове его представляла юная принцесса.
С другой стороны, произошедшее вывело ее из того странного состояния, в которое она ушла, и заставило вспомнить цель, ради которой девушка проникла в город. Нужна была еда.
Собственно именно при попытке ее купить девушка столкнулась с еще одной проблемой — Шайли просто не воспринимали всерьез. Продавцы не отвечали на ее вопросы, окружающие норовили оттолкнуть девочку от прилавков или вовсе сбить с ног, как незаметную и назойливую муху. Обида больно обожгла, заставив слезы навернуться на глаза. Все-таки реальность оказалась куда более жестокой для маленькой принцессы, чем в ее вымышленных представлений о путешествии.
С горем пополам, она купила сухого мяса, крупы и сладостей, без которых не представляла своей жизни. Сумки получились неожиданно тяжелыми, но фея была сильнее своих чистокровных человеческих сверстников, а потом она лишь сжала губы и потащилась дальше. Собственно мысль переночевать в городе так же пришлось оставить на уровне мечтаний — кто бы пропустил сироту, даже с деньгами? Более того, девушка краем глаза уже успела заметить, сколько воров было в городе — ее они не трогали, но почему-то остаться на постоялом дворе стало страшно — она поняла, что не представляет угрозы ни для кого, и обокрасть девочку было бы просто.
За такими мыслями Шайли вышла к центральной площади и замерла, услышав потрясающую музыку. Принцесса огляделась по сторонам и тут же увидела барда, после чего она удивилась еще сильнее — это был самый настоящий тролль. Тролль в человеческом городе.
Мужчина (а был это именно он) сидел прямо на земле, прикрыв глаза и держа в руках гитару, огромного размера и кажется с не меньше чем сотней струн. Сам тролль был вполне обычный — с зеленой кожей, огромный, с голым торсом, демонстрирующим ровный набор мышц. Черные волосы мужчины были длиной до лопаток, с набором длинных и совсем коротких прядей, а еще с кучей тонких косичек, заканчивающихся бусинами. Лицо тролля было вполне симпатичным, хотя и грубым — широкий квадратный подбородок, глубоко посаженные глаза и прямой нос. Он ловко и как-то фантастически быстро перебирал пальцами правой руки, скользя левой по грифу. Музыка, которую творил бард была потрясающей. Шайли впервые слышала нечто такое, и по ее коже пробежались мурашки от непонятного чувства: смеси восторга и огромного удовольствия. Ноги сами начали двигаться в такт, но Шайли себя остановила — образ танцовщицы и тот образ, который она пыталась поддерживать, были кардинально разными, а потому фея могла позволить себе только подойти поближе, чтобы с не менее восторженными зеваками, смотреть на данную сцену. Какая-то непонятная, находящаяся в теле девушка внезапно вышла вперед и начала странно, неуклюже двигаться под музыку. Ее попытки смутили Шайли — фея впервые в жизни испытала желание сломать кому-то ноги, на столько оскорбляющим искусство было то, что делала «пышка».
