Дэвид Геммел - Оседлавший Бурю
Подойдя к пролому, Кэлин понял, что зверь разметал бревна и ворвался прямо сквозь стену. Наст вокруг разломанной двери был обагрен кровью. Сбросив поклажу с плеч, Кэлин стянул рукавицы. Заряжать мушкет не было смысла — замок смерзся в единое целое. Расстегнув овчинную шубу, он вытащил один из длинноствольных Эмберли, взвел курок и, не входя в дом, осмотрел кровавые пятна. В снегу отпечатались следы медведя и глубокая борозда в том месте, где зверь тащил к лесу что-то истекающее кровью.
С упавшим сердцем Кэлин пошел по следу и нашел то, что искал, едва миновав кромку леса. Здесь были разбросаны медвежьи объедки. У корня дерева покоилась голова Финбара с наполовину отъеденным лицом. Здесь же была часть ноги Ураль и окровавленный обрывок ее рубашки. У Кэлина не хватило ни сил, ни желания искать останки маленького Фиргола.
Вместо этого ригант вернулся к дому. С внешней стороны разрушенной стены остались глубокие следы медвежьих когтей. Стол в комнате был разломан на две части, два стула превратились в щепки. Обломки содранных со стен полок валялись тут же, на полу, вместе с осколками когда-то стоявшей на них посуды. У двери в спальню лежали мушкет и пистолет, оба разряженные. У дальней стены валялась сломанная сабля, а в очаге — окровавленный кухонный нож. Из того, что предстало перед глазами, а также учитывая, что Бассон полез на дерево в ночной рубашке, выходило, что медведь напал ночью, разнес дверь в щепки и выломал несколько бревен. Это заняло его достаточно надолго, чтобы Финбар и Ураль успели зарядить мушкет с пистолетом и выстрелить. Когда зверь проник в дом, они попытались остановить его саблей и ножом. Судя по кровавым следам, здесь они и погибли. Бассон, видимо, проскочил мимо медведя и ринулся к деревьям.
Кэлин подошел к очагу, опустился на одно колено и достал окровавленный нож. Затем потрогал едва теплые камни.
Зверь приходил прошлой ночью.
Кэлин прошел в маленькую спальню. Здесь все осталось по-прежнему. Койки мальчиков были у дальней стены, напротив большой кровати, которую делили Финбар и Ураль. Кэлин опустился на кровать. Север — суровая земля, ему не раз приходилось убивать на поле брани и видеть, как гибнут другие. Но такое случилось впервые.
Никогда еще медведь, даже гризли, не нападал на жилые дома. Звери частенько рылись в мусоре в поисках пищи, но старались держаться от людей подальше. Каждый кельтон знал, как вести себя с дикими животными: при возможности — сторониться, особенно раненых и медведиц с детенышами; если избежать встречи не удавалось — сохранять спокойствие и медленно уйти прочь. Большинство медведей, если их не лишать выбора, не интересовались людьми. Случались и нападения, но обычно виноваты в них были не звери — зазевавшиеся недотепы сами выскакивали на ничего не подозревающего медведя. Однако судя по следам когтей на стенах, гризли предпринял бешеные усилия, чтобы добраться до людей.
Кэлин посмотрел на детские койки и вспомнил Фиргола в белой шапке. Финбар слишком оберегал детей. Лишившись старшего сына из-за лихорадки, бушевавшей в Черной Горе, он преисполнился решимости сохранить семью. В частности, поэтому они переселились сюда, в холмы.
Вернулась усталость, и Кэлин поежился. Не время оплакивать мертвых, подумал он.
Медведь возвратится за остатками добычи, и к тому моменту нужно будет оказаться как можно дальше отсюда. Однако если уйти сейчас, смерть от усталости неминуема. Вернуться в пещеру уже не оставалось сил. Кэлин вполголоса выругался. Скорее всего в дом гризли больше не зайдет. Он доест то, что оттащил к деревьям, и возвратится в логово. Кэлин принес свои вещи в главную комнату и развел огонь. Как только занялось пламя, он скинул плащ, шубу и уселся на корточки поближе к очагу, наконец-то начиная согреваться.
Снаружи темнело. Если зверь придет сейчас…
Ригант попытался подавить страх.
— Пусть только явится, и я убью его, — сказал он как можно громче.
Звук собственного голоса успокоил, хотя и ненадолго. И Финбару и Ураль удалось выстрелить в медведя, но остановить его они не смогли.
Кэлин подбросил дров в очаг. Пистолеты Эмберли мощнее оружия Финбара, к тому же оставался новый мушкет. Ригант подобрал его и растер замерзший механизм согретой у огня тряпкой. Когда замок оттаял, Кэлин зарядил мушкет и положил на пол рядом с собой. Немного согревшись, он начал потихоньку расслабляться, восстанавливать силы. Сквозь пролом дул сильный ветер. Кэлин нашел ящик с инструментами и попытался залатать стену. Справа от дверного проема гризли вырвал несколько бревен. Косяк был перекошен, и на нем остались явственные следы зубов. Дверь валялась, отброшенная в сторону. Два бревна из тех, что медведь свернул, чтобы проникнуть в дом, он разбил в щепки. Починить косяк оказалось невозможно: над ним обвалилась крыша, искривив доски. Зато Кэлину удалось повернуть несколько бревен обратно и скрепить с помощью гвоздей и обломков стола. Через два часа преграда стала достаточной, чтобы по комнатам не гулял ветер.
Если медведь вернется, то ворвется в дом за мгновение.
Кэлин отыскал порох с дробью и перезарядил мушкет с пистолетом. Затем развязал мешок и вытащил угощение, которое нес друзьям: голову сыра, копченый окорок и два горшочка со сливовым вареньем, которое так любили дети. И снова Кэлина посетила печаль. Ребятишки стали бы прекрасными людьми.
Он подбросил дров в очаг и отрезал кусок окорока.
Вдруг раздался шум. Ригант перекатился к мушкету и взвел курок. Звук раздавался из спальни. Чувствуя, как ускоряется биение сердца, Кэлин откинул защелку и распахнул дверь. Тут не было окон, и медведь не мог сюда проникнуть. Кэлин шагнул внутрь. Комната выглядела пустой. Под кроватью оказалась лишь стопка сложенной одежды. Кроме кроватей из мебели были только комод и, у другой стены, древний сундук, испещренный разнообразными символами.
— Возьми себя в руки, Кэлин, — сказал он себе вслух, — тебе просто послышалось.
В этот момент из сундука донесся тихий всхлип. Ригант положил мушкет на кровать, склонился над сундуком и приподнял крышку. Внутри, в ночной рубашке, скрючившись, сидел Фиргол с перекошенным от ужаса лицом.
— Все в порядке, малыш, это дядя Кэлин, теперь ты в безопасности.
Ригант протянул руку, но Фиргол съежился, закрыл глаза и попытался зарыться в сложенную одежду. Кэлин замер и вместо того, чтобы взять ребенка на руки, легонько похлопал его по плечу.
— Ты молодец, Фиргол. Я горжусь тобой, — сказал он тихим голосом. — Тебе пора вылезти и поесть.
Ригант взял мушкет и вернулся к огню. Фиргол так и не вышел. Кэлин вздохнул и снова подбросил дров. Страх овладел разумом мальчика. Он слышал рев зверя и крики родителей, слышал, как хрустели кости и лопались сухожилия. Его мир погиб под когтями обезумевшего зверя. Лучше не вытаскивать Фиргола из сундука, а предоставить ему выйти самому.
