Ханна Хауэлл - Любовь и магия (Сборник)
Элис обвела взглядом всех троих и остановилась на том, который держал ее за руку. Она старалась преодолеть смущение и не показывать, как ей стыдно за то, что эти красивые и статные мужчины обнаружили ее в таком жалком виде. В конце концов, ее внешность не имела значения. Важно было лишь понять, может ли она им доверять. Ведь она рисковала не только своей собственной жизнью…
Тот, кто держал ее за руку, был самым красивым из незнакомцев, и это обстоятельство ужасно смущало Элис. Ей не требовалось принюхиваться, чтобы почувствовать, какой отвратительный запах исходил от ее давно не мытого тела.
А вот незнакомец был абсолютно чистым — достаточно было лишь взглянуть на него, чтобы убедиться в этом. Он был высок, худощав и мускулист, а черты его лица оказались безупречно правильными. Она находилась совсем близко от него, поэтому хорошо могла рассмотреть цвет его глаз. Они были ярко-зелеными, и взгляд этих глаз с необыкновенно густыми и длинными ресницами очень ее встревожил. Глаза эти казались слишком уж красивыми для такого крепкого и сильного воина. Длинные волосы незнакомца были такими темными, что в свете луны отливали синевой. «Ах, Чудовища не могут быть так хороши собой!» — невольно подумала Элис.
— Зачем вы меня искали? — Она попыталась освободить руку, но он еще крепче сжал ее запястье.
— Ну… нельзя сказать, что именно тебя. Наш вождь послал нас искать людей, которых, мы называем Заблудшими.
— Заблудшими?..
— Совершенно верно, — сказал мужчина по имени Лоханн. — Так мы называем наших родственников, родившихся вне клана, тех, которых мы потеряли.
Мартин кивнул и добавил:
— К сожалению, наши предки были не очень хорошими людьми. Они опустошали города и деревни на мили вокруг. Их называли Всадниками Ночи. И только недавно нам стало известно, что они оставили после себя детей, рожденных от насилия или обольщения. Вначале нашелся мужчина по имени Саймон, потом девушка и ее младший брат; они убегали от Охотников, как и ты, и они сами пришли к нам.
— Охотники?! — в гневе прошипела Элис. Ох, как же она ненавидела своих мучителей! — Думаю, что Охотники слишком красивое для них название.
— Да, верно, — согласился Гиббон. — И все же именно этим они занимаются — Охотой. Охотой на Макноктонов.
— Но я не Макноктон, я Элис Бойд.
— В твоих жилах течет кровь Макноктонов, девочка. И это делает тебя одной из нас. Как ты уже, наверное, понимаешь, у нас есть враги — те, которые хотят, чтобы Макноктоны вымерли все до единого.
— Потому что мы демоны, проклятые людьми и Богом?
— Нет, просто мы совсем другие, вот и все. Но об этом мы сможем поговорить потом, а сейчас… Скажи мне, почему ты решилась на схватку с этими людьми, почему не воспользовалась дарами, которые, насколько я понимаю, у тебя имеются? Ведь ты очень быстро бегаешь, не так ли?
Дары? Элис едва не рассмеялась ему в лицо. Но она знала, что горечь сделает ее смех грубым и неприятным. Увы, эти дары приносили ей одни несчастья. Разве родных ее не убили, изрубив в куски, лишь из-за этих даров? А ее зверски избили и безжалостно изнасиловали лишь потому, что она обладает этими дарами. Возможно, она до сих пор жива лишь потому, что Бог все же ниспослал ей один настоящий дар — она боялась и даже ненавидела все то темное и непонятное, что жило в ней. Но если бы Бог задумал по-настоящему ее облагодетельствовать, то она не стала бы грязной и голодной нищенкой, таившейся в пещерах. Не стала бы такой, какой была сейчас.
Снова окинув взглядом мужчин, Элис нахмурилась. «Что-то тут не так… — думала она. — Эти трое — все чистые, хорошо одеты и вполне сытые. Но при этом, судя по их клыкам и некоторым иным признакам, все они такие же, как я, то есть отмечены тем же проклятием…» Однако незнакомцы явно не считали себя проклятыми, и, похоже, у них не было для того оснований. Кроме того, они утверждали, что она, Элис, одного с ними рода. Но есть ли у них какое-то безопасное убежище? Или они избежали самого худшего только потому, что были сильны, хорошо вооружены и крепко держались друг за друга?
Причем именно от них, от этих незнакомцев, она только что узнала о Заблудших, о детях, рожденных от их предков и брошенных ими на произвол судьбы. Но, конечно же, были и такие дети, о рождении которых их предки даже не догадывались — во всяком случае, они не задумывались о том, что их семя, возможно, где-нибудь прорастет. Мать Элис как-то рассказывала, что когда-то у ее матери, то есть у бабушки Элис, был любовник, темноволосый красавец, приходивший к ней только по ночам. От этого союза родилась мать Элис, и она говорила, что тьма прокралась в их род от того самого мужчины. Как-то бабушка рассказывала об этом человеке, называя его темным рыцарем, великим грешником и Всадником Ночи.
И все, что говорили сейчас ей эти мужчины, совпадало с тем немногим, что Элис знала и что могла вспомнить. Однако она не была уверена в том, что может вполне им доверять. Слишком уж большой риск — довериться незнакомцам.
И все же было ясно: эти мужчины прекрасно знали, как устроить свою жизнь, если жили в безопасности, в тепле и в достатке. А ей, Элис, смертельно надоело постоянно от кого-то убегать и прятаться в пещерах, словно дикое животное. Не могла она не замечать и того, что такая жизнь сильно изменила ее — теперь она и впрямь превратилась в лесного зверька. Кроме того, Элис знала, что никогда не сможет дать своим подопечным всего того, чем обладали эти мужчины.
Да, в одиночестве она обречена на поражение, на гибель. И не только она одна. Как только ее, Элис, не станет, ее подопечные, те, ради кого она боролась изо всех сил, тоже умрут. И приходилось признать, что она слишком устала и больше не сможет нести свою ношу в одиночестве.
— Милая, мы не желаем тебе зла, — сказал Гиббон; он понимал, что женщина им не доверяет. — Ты ведь не одна, верно? У тебя есть ребенок, да? Позволь нам помочь тебе. Позволь нам отвезти тебя к твоим соплеменникам в Камбрун. Там ты будешь в безопасности, в большей безопасности, чем сейчас. И ты, и твой ребенок.
— Ах да, мое отродье… — с усмешкой протянула Элис, вспомнив слова одного из Охотников.
И в тот же миг лицо незнакомца исказилось от гнева, и он еще крепче сжал ее руку. Было очевидно: его возмутили оскорбительные слова Охотника о ее ребенке. И тогда Элис наконец решилась… Коротко кивнув, она сказала:
— Хорошо, я согласна. Я вынуждена довериться вам, потому что у меня нет выбора. Ведь если тем мерзавцам, которые меня преследуют, не удастся добиться своего, то я все равно умру от голода и холода. Поэтому сейчас… Сейчас идите за мной.
Тут Гиббон наконец-то выпустил ее руку, и Элис быстро зашагала по узкой тропке. Гиббон тотчас же последовал за ней, и вскоре он обнаружил, что ему и его кузенам не так-то просто поспевать за этой женщиной. Она с легкостью карабкалась по скалам, хотя и была босая, без башмаков. Она взбиралась по острым камням с необычайным проворством, и временами Гиббон и его кузены отставали от нее. Возможно, эта женщина обладала особым даром — даром взбираться на скалы. Или даже приобрела сноровку, потому что долго вела такую жизнь.
