Кассандра Клэр - После моста
Вместо ответа, она подошла к японской ширме, которая стояла в углу комнаты, и шагнула за нее. «Это сюрприз».
Будуар для ее нарядов находился за этой ширмой, скрытый от остальной части комнаты. Она не могла видеть Джема сквозь ширму, только размытые очертания его фигуры. «Поговори со мной», - сказала она, стягивая свитер через голову. «Ты сказал, что у тебя есть истории про Лайтвудов, Фэйрчайлдов и Моргенштернов. Я знаю очень кое что из того, что произошло – я получала твои весточки, пока была в Лабиринте – но я не в курсе, как Темная Война повлияла на твое исцеление». Она перебросила свитер поверх ширмы. «Может, расскажешь мне?»
«Прямо сейчас?», - спросил он. Она услышала, как он поставил свою чашку обратно на стол.
Тесса стащила с ног туфли и расстегнула джинсы, звук от расстегивающейся молнии прогремел как гром в тишине комнаты. «Вы хотите, чтобы я вышла из-за ширмы, Джеймс Карстаирс?»
«Определенно, да», - его голос прозвучал приглушенно.
«Тогда начинай рассказывать».
***
И Джем начал говорить. Он рассказывал о темных днях в Идрисе, об армии Себастьяна Моргенштерна, о Джейсе Герондейле и Клэри Фэйрчайлд, о семействе Лайтвудов, об их опасном путешествии в Эдом.
«Я слышала об Эдоме», - сказала Тесса, голос ее звучал, будто издали. «О нем упоминалось в Лабиринте, там они отслеживают историю всех миров. Это место, где все Нефилимы были уничтожены. Там пустошь».
«Так и есть», - сказал Джем немного рассеяно. Он не мог видеть ее через ширму, но он мог различить ее силуэт, что было гораздо хуже. «Пылающая пустошь. Очень… горячая».
Он боялся, что Братство опустошило его желания, что он посмотрит на Тессу и почувствует только платоническую любовь, а совсем не то, что он на самом деле чувствует. Теперь же, его желание пылало огнем. Он хотел, он думал о нем больше, чем когда-либо раньше в своей жизни.
Она явно переодевалась. Он быстро опустил взгляд, когда она начала прыгать, снимая джинсы, но было совершенно не похоже, что ее очертания, ее силуэт, исчезли у него перед глазами, ее длинные волосы, прекрасные стройные ноги, он всегда любил ее ноги.
Чувствовал ли он такое раньше? Он вспомнил ночь в его комнате, когда она прервала его игру на скрипке, тогда он хотел ее так сильно, что совершенно перестал отдавать отчет своим действиям, когда они рухнули на кровать. Он взял бы тогда ее невинность и подарил ей свою, не останавливаясь и не задумываясь о будущем. Если бы они не опрокинули шкатулку с инь-фэном. Если бы. Воспоминание об этом вернуло его в то время, напомнило ему о том, кем он был, напомнило о том, что, когда она ушла, он разорвал свои ноты на маленькие кусочки в ужасном отчаянии.
Но воспоминание о слабости меркло по сравнению с самим чувством желания. Или, возможно, он был настолько нерешителен, чтобы с ним бороться. Тогда он был болен и умирал, вполне возможно, что его тело не смогло бы выдержать сильной нагрузки.
«Фэйрчайлд и Герондейл», - сказала Тесса. «Мне уже это нравится. Фэйрчайлды всегда были практичны, а Герондейлы, ну… ты и сам знаешь». Ее голос звучал мягко и чуть заигрывая. «Может быть, она сможет его контролировать. И не говори мне, что он в этом не нуждается».
Джем подумал о Джейсе Герондейле. О том, насколько он был похож на Уилла, если бы кто-то зажег спичку рядом с его лицом и его волосы окрасились золотом. «Я не уверен, что хоть кто-то может контролировать Герондейла, и конечно, именно Джейса».
«Он любит ее? Девчонку Фэйрчайлд?»
«Я никогда и никого не видел таким влюбленным, кроме…». Его голос затих, потому что Тесса показалась из-за ширмы, и теперь стало понятно, почему ему пришлось ждать ее так долго.
На ней было платье из шелка, цвет напоминал лепестки орхидеи, именно в таком платье, она, возможно, могла бы появиться на ужине в то время, когда они были помолвлены. Платье было обшито белым бархатным кружевом, из-под юбки виднелся… она и вправду одела под низ кринолин?
Его рот открылся. Он ничего не смог с собой поделать. Он находил ее прекрасной на протяжении всех этих лет: прекрасной, в тщательно скроенной одежде военных лет, когда фабрики нормировали расход ткани. Прекрасной, в элегантных платьях пятидесятых и шестидесятых. Прекрасной, в коротких юбках и сапогах, в то время, как век подходил к концу.
Это было похоже на то, какими девушки были, когда он впервые заметил их, когда впервые нашел их увлекательными и не раздражающими, когда впервые заметил изящную линию шеи или бледность внутренней части женского запястья. Тесса, была первой, кто прошла насквозь с любовью и страстью, смешивая их: чувственный ангел с корсетом, формировавшим ее тело в песочные часы, поднимая грудь и формируя выпуклости ее бедер.
Он заставил себя отвести глаза от ее тела. Она подобрала свои волосы, небольшие локоны ниспадали на уши и его нефритовый кулон, мерцающий вокруг ее шеи.
«Тебе нравится?», - спросила она. «Я должна была сама подвязывать свои волосы, без Софи, и сама зашнуровывать корсет...». Выражение ее лица было застенчивым и чуть больше, чем немного нервным - это всегда было противоречием в самом её сердце, то, что она была одной из самых храбрых и, в то же время, самым застенчивым человеком, которого он знал. «Я купила его на Сотбис - настоящий антиквариат, теперь оно стоит слишком много денег, но я помню, когда я была девочкой, ты сказал, что орхидеи твои любимые цветы, и я задалась целью найти платье цвета орхидеи, но я так ни одного и не смогла найти, прежде чем ты... покинул меня. Но это... Анилиновый краситель, я не ожидала, ничего естественного, но я подумала... я подумала, что это будет напоминать тебе…». Она подняла подбородок. «Нас. Это всё чего я хотела для тебя, когда я думала, что мы могли бы быть вместе».
«Тесс», - хрипло промолвил Джем. Он вскочил на ноги, не помня точно в какой именно момент это сделал. Он сделал шаг навстречу к ней, а затем и еще один. «Сорок девять тысяч двести семьдесят пять».
Она сразу поняла, что он имел в виду. Он знал, что Тесса поймёт. Она знала его как никто другой из ныне живущих. «Ты считал дни?»
«Сорок девять тысяч двести семьдесят пять дней, с тех пор, как я в последний раз поцеловал тебя», - сказал он. «И я думал о тебе каждый из них. Ты не должна напоминать мне о Тессе, которую я любил. Ты была моей первой любовью, и ты же будешь моей последней. Я никогда не забуду тебя. Я никогда не переставал думать о тебе». Он был достаточно близко, чтобы увидеть, как бьется пульс на ее шее. Достаточно близко, чтобы протянуть руку и дотронуться до локона ее волос. «Никогда».
Ее глаза были полу прикрыты. Она потянулась и взяла его за руку, ласкающую ее волосы. Его кровь шумела в его теле, столь сильно, что причиняла боль. Она опустила ниже его руку, задержав ее на лифе платья. «В рекламе было сказано, что у платья отсутствуют застежки», - прошептала она. «Только крючки сверху на шитье. Чтобы один человек мог его застегнуть». Она опустила правую руку, взяла другой его запястье и подняла. Теперь обе его руки были на лифе её платья. «Или расстегнуть». Ее пальцы изогнулись под его, и она умышленно расстегнула первый крючок на своем платье.
