Елизавета Дворецкая - Утренний всадник, кн. 1: Янтарные глаза леса
За перелеском открылось широкое, неровное по очертаниям поле, покрытое невысокими, но отрадно густыми ростками ржи. На меже Светловой увидел пеструю стайку из полутора десятков девочек-подростков и девушек-невест – все в нарядных рубахах, с пестрыми лентами в косах, с почелками на головах, обтянутыми цветными тканями, с пестрыми бусами на груди. Они шли вокруг поля, а две из них несли впереди молоденькую свежесрубленную березку, украшенную лентами, увешанную бусами и браслетами.
Придерживая коня, Светловой залюбовался девушками; их румяные лица, блестящие глаза и веселые голоса возбуждали в нем радостное волнение. Видя их, он с необычайной остротой чувствовал, что она близко – Весна-Красна, пора света и радости, оживания земли и расцвета новой жизни.
Вдруг одна из девушек, несших березку, заметила всадника и вскрикнула:
– Ярила! Ярила к нам пришел!
Девушки мигом оборвали песню, остановились, сбились в тесную стайку. Деревце они опустили на землю, придерживая с двух сторон. Светловой даже не понял сразу, что это о нем, но на него были устремлены десятки взоров, полных трепетного восторга. Статный княжич с красивым ясным лицом, голубыми глазами и блестящими светло-золотистыми волосами, вьющимися на концах, и правда походил на Ярилу, каким его рисует человеческое воображение, – самого молодого, самого прекрасного из богов, дающим новую жизнь полям и лесам, цветам и травам, птицам и зверям, роду человеческому. Он казался живым воплощением юной красоты и силы, солнечные лучи играли вокруг него, и создавалось впечатление, что он сам излучает этот свет.
Сообразив, что его приняли за призываемого на поля светлого бога, Светловой смутился и тронул коня. Стайка девушек дрогнула, но не двинулась с места.
– Пусть Макошь и Ярила пошлют плодородие вашим полям, благоденствие вашему роду, здоровье и красоту вам, девушки! – заговорил Светловой, подъезжая.
– Так ведь ты – Ярила! – воскликнула та девушка, что первой заметила его.
Она и сейчас стояла впереди всех, как воевода маленького девичьего войска. Румяные щеки, вздернутый нос, усыпанный веснушками, широкий улыбающийся рот – едва ли кто-нибудь назвал бы ее красавицей, но это лицо невозможно было представить хмурым или грустным. Казалось, девушка так и родилась с улыбкой и никогда не расстается с ней. Желтые, как у кошки, глаза ее блестели бойко и задорно, две рыжие косы спускались ниже пояса, тонкие ровные брови она подвела угольком, немножко гуще, чем следовало бы. Должно быть, от природы они тоже были рыжеватыми, а так хотелось походить на чернобровых красавиц! Разговаривая с князем, она придерживала наряженную березку. «Как сестренку за руку!» – мельком подумал Светловой и улыбнулся.
Кто-то из девушек засмеялся, кто-то смутился – они уже поняли свою ошибку, но улыбка красивого всадника подбодрила их.
– Не Ярила я! – ответил Светловой, чувствуя, что под настойчивым и задорным взглядом рыжей девицы невольно краснеет. – Человек я простой.
– Ничего не простой! – уверенно возразила рыжая, смущенная гораздо меньше его. – Ты – княжич славенский, Светловой. Я тебя прошлой осенью в становище видела!
– Княжич! Княжич! Верно! – защебетали девушки, стали кланяться.
– А красивый какой, Лада Светлая! – ахнула она из них, и Светловой отвел глаза. Уже не первый год он ловил на себе восхищенные взгляды девушек, но до сих пор смущался и старался их не замечать.
– А чего же говоришь – Ярила, если знаешь меня? – спросил Светловой у желтоглазой.
От пристального, веселого, немного вызывающего взгляда ее задорных глаз в нем рождалось какое-то смутное, приятное беспокойство, по коже бегала теплая дрожь, делалось и неловко, и радостно.
– А чем не Ярила? – бойко ответила желтоглазая. – Князь ничуть не хуже. Окажи нам милость, княжич светлый, – поставь нашу березку!
Другие девушки тоже принялись просить, и Светловой не видел причин отказать. Княжеские роды ведут свое происхождение от богов, и недаром в недавние века князь одновременно являлся и верховным жрецом своего племени. В нынешние времена обязанности правителя и старшего волхва делили между собой разные люди, но князь по-прежнему принимал участие в священнодействиях важнейших годовых праздников. С его участием любой обряд приобретает втрое большую силу, любая жертва делается более угодна богам.
Сойдя с коня, Светловой поклонился березке, воплотившей в себе силу Лады и Лели, бережно взял ее за ствол и шагнул с ней в поле. Девушки пошли за ним, запели на ходу:
Где березки шли,
Там рожь густа,
Умолотиста, уколосиста:
С одного-то колоска
Умолотишь три мешка!
Желтоглазая пела громче всех и при этом за спиной Светловоя подталкивала сестер, показывала глазами на княжича, делала какие-то знаки. Кмети, собравшись на краю поля, посмеивались, переглядывались, и многие догадывались, что сейчас произойдет.
Выйдя на середину поля, Светловой воткнул березку заостренным концом ствола в землю среди ростков, поднял руки и громко пожелал:
– Расти, береза, к лесу, а рожь – к овину! Как береза высока, так будь рожь высока, сколько в березе листочков, столько будь зерна в колосочках!
И едва он кончил речь, как все девушки разом набросились на него, повалили и стали катать по полю, со смехом и визгом выкрикивая:
– Будь рожь так высока! Так добра и красна! Так бела и густа!
Множество девичьих рук тормошили Светловоя, перекатывали его по холодной земле и свежим росткам, то и дело он ощущал на лице, на шее, на руках торопливый горячий поцелуй, но не успевал даже заметить чей. У потомка Сварога много силы, он всем поможет – и урожаю на поле, и счастью девушек в замужестве.
Наконец новоявленного Ярилу выпустили. Он приподнялся и сел, жмуря глаза и держась за голову, стараясь опомниться. Земля и небо кружились, а вокруг раздавался задорный девичий смех. Светловою тоже было смешно, он протирал глаза и пытался пригладить волосы, смеясь над самим собой. Хорош же он теперь, надо думать!
– Ай спасибо тебе, княжич! – услышал он над собой веселый голос желтоглазой. – Все соседи от зависти лопнут – у нас рожь будет гуще леса стоячего, выше облака ходячего!
– А ты не держишь ли обиды на нас? – виновато и ласково спросила другая девушка.
– Не держу! – Светловой наконец открыл глаза, нашел рыжую совсем рядом с собой и улыбнулся ей. – Ловки вы, красавицы! И самого Ярилу, если мимо поедет, поймаете!
– Поймаем! – уверенно подтвердила егоза, завлекающе сверкнув на Светловоя глазами. – Пойдем-ка, угостим тебя!
Поднявшись с земли, княжич отряхнул рубаху и вслед за желтоглазой пошел к краю поля, где девушки оставили принесенное из дому угощение: яичницу в горшках, пироги, ржаные лепешки и блины. Усевшись общим кругом, они угощали кметей, бросали вверх ложки, приговаривая:
