Евгения Гордеева - Дар на верёвочке
- Почему? - поднял взгляд неестественно красивый блондин. - Почему такое недоверие? - захлопал он телячьими глазками.
- Сам знаешь, - огрызнулся Маер, а Жерл хохотнул.
- Голословные обвинения, - Ростичар надменно откинулся на спинку кресла, - я никогда и не при каких обстоятельствах не выдаю служебные тайны!
- Да, они сами собой из тебя выдаются, когда твою башку сносит! - рявкнул глава Ордена. - До выяснения личности мага - ренегата я вам запрещаю мотаться по бабам!
Все члены совета открыли рты от такого приказа главного. Только Калина поджала губы, чтобы не расхохотаться. Она прекрасно знала, что стоит только обратить на себя внимание, и Маер выдаст запрет и ей, а так, вроде по бабам она не мотается, а про мужчин…
- А Ка… - начал было Ярл, обиженно оттопырив нижнюю губу.
Калина бросила на него просящий и, одновременно, обещающий взгляд, и молодой маг замолчал на полуслове.
- Чего ты хотел? - устало спросил его Маер.
- Ка… Когда приступать? - Ярл еле отвёл взгляд от весёлых огоньков в глазах Калины.
- Пять минут назад, - прошипел главный.
Зал Совета мгновенно очистился от магов.
- Калина, - Ярл схватил женщину за локоть, нагнав её в конце коридора, - что ты имела в виду, когда так на меня смотрела?
- Что бы ты ещё и на запрет мотаться по мужикам не нарвался! - усмехнулась магичка.
- Получается, что нас лишили радости жизни, а тебя нет?!
- Почему только меня? - подняла Калина изящную бровь. - У всех вкусы разные! - она обворожительно улыбнулась и исчезла за дверью своего кабинета.
- Разные? - крикнул разозлённый Ярл и начал дубасить кулаком в её дверь.
- Ярл, ты уже списки раздаёшь? - услышал он сзади шипение магистра Маера.
- Будьспол! - пролепетал молодой маг и бегом сорвался выполнять задание.
- Таш, посмотри, кого мы привезли с ярмарки! - Курьян потрепал сынишку по курчавой голове. Сын же хмуро разглядывал худое существо неопределённого пола, жавшееся к юбке его матери.
- Её зовут Делька, - мать нежно погладила по коротким для девочек волосам, обрезанным по плечи, - она будет тебе сестрой.
- Делька! - резко произнёс мальчишка. - Неделька! - и уткнулся отцу в бок.
- Таш! - всплеснула руками Малуша. - Сынок, так нельзя! - Паренёк не смотрел на мать, нервно теребя ремень отца. - Курьян, - она кивнула на надутого сына и увела Дельку в дом.
- Пап, а она, - мальчик хмуро глянул в сторону дома, - у нас всегда будет жить?
- Нет, не всегда, - попытался успокоить его отец. - Она же когда-нибудь вырастет, станет взрослой, выйдет замуж… Женщины ведь в дом мужа уходят. Это ты с нами всегда жить будешь. Ну, пока свой дом не построишь.
- Зачем вы её купили? - обиженно просопел паренёк.
- Да мы и не покупали ее, в общем-то… Понимаешь, Таш, она - сирота.
- Точно, серота! - нервно рассмеялся мальчик. - Как мышь - серая.
- Сирота, - вздохнул Курьян, присаживаясь на бревно, - это когда ты остался совсем один в мире. Нет мамы, нет отца. Совсем никого нет, понимаешь?
- А куда они делись? - с небольшим интересом спросил сын, недовольно поджимая губы.
- Делька говорит, что маму её убили, когда ей было всего семь лет.
- А сейчас ей сколько? - удивился мальчишка. - Семь с половиной?
- Сейчас ей десять. Она в приюте жила. А там тех, кому больше десяти лет, не держат, сразу в храм на услужение отправляют.
- Ей десять лет? - не поверил Таш. - На два года младше меня! Она малявка!
- Да, сын, она совсем маленькая и хрупкая. Она чуть не погибла при обрушении храма. Мама её спасла.
- Мама? Ух, ты! А как храм обрушился? Ты мне расскажешь?! - загорелись глаза паренька.
- Расскажу… Так что ты скажешь насчёт сестры?
- Да пусть живёт! Жалко, что ли… Ты мне про храм расскажи!
Первое время Таш игнорировал новое существо в их доме. Если Делька попадалась ему на пути, он по большой дуге обходил её, стараясь даже не смотреть на девчонку. Никогда с ней не разговаривал, не помогал, даже если это требовалось. Девочка жалобно на него поглядывала и тоже молчала. Мальчишки с улицы поначалу посмеивались над ним, дразня малолетней невестой, но Таш с одними подрался, других закидал камнями, третьих сам высмеял. Взрослое население тоже с любопытством поглядывало на Дельку, но девочка редко появлялась на людях, предпочитая оставаться дома. На улицу её совсем не тянуло. Девчонки, её ровесницы задирали носы при виде маленькой и худенькой Дельки, и демонстративно перешёптывались. Мальчишки не подходили, опасаясь реакции Таша, а младшая ребятня, копавшаяся в песочных кучах, не привлекала саму Дельку.
Постепенно волнения вокруг сироты улеглись, и жизнь деревеньки вошла в привычное русло. А Делька старалась помогать своей названной матери, как могла. Вот только женские хлопоты её мало привлекали. Больше ей нравилось смотреть, как Курьян месит глину, крутит гончарный круг и творит горшки, крынки, чашки и плошки. Долго не позволял ей гончар помогать себе, но как-то поддался на уговоры, и радостная Делька бросилась месить глину. Вымазавшись по самую макушку, девочка, тем не мене, замесила ему очень приличную заготовку и горшки из неё получились на удивление лёгкие и прочные. Курьян не мог нахвалиться на свою помощницу, зато Таш ходил хмурый. Девчонка его злила. Надо сказать, гончарное дело совсем его не привлекало, и как не пытался Курьян приобщить сына к ремеслу, мальчик только яростнее сопротивлялся. А тут нашлась помощница! Мало того, что мама ей старалась подсунуть лучшие кусочки, ласкала её, так теперь и отец забыл, кто в их семье родной ребёнок, а кто нет.
Обиженный Таш решил уйти из дома и всем доказать, что он тоже чего-то стоит. Он мечтал, как будут горевать по нему родители, а когда поймут, кто виновник всех бед, выгонят тощую Дельку из дома! И пусть она топает в свой храм…
Поднявшись ночью с печи, он на цыпочках, стараясь не скрипеть половицами, направился к выходу, прихватив с собой здоровый кухонный нож. Дорожный мешок со всем необходимым был припрятан ещё с вечера в сарае. За стенкой кто-то всхлипнул. Сначала Таш подумал, что ему показалось, или с улицы шум проник в дом. Может корова или овца вздохнула во сне, а он… Всхлип повторился. Теперь парнишка точно понял, что это плачет за тонкой перегородкой его 'сестрица' Делька. Мальчишка поморщился, но всё же зашёл в маленькую светёлку, отведённую девочке. Нет, она плакала не во сне. Она сидела на скамье у окна, уставившись глазищами на полную луну с такой тоской, какая не может быть у маленькой девочки. Слёзы уже высохли на её округлившихся щёчках. Солёные дорожки слегка светились в неясном лунном свете. Она снова шмыгнула, и по-мальчишески утёрла нос кулаком.
- Чего не спишь? - тихо окликнул её Таш.
